Читать книгу Живущая вопреки. Повесть - Кира Мартин - Страница 8

***

И вот, снова назначение, но уже на самый край Земли, в Магадан. В семьях военнослужащих сборы долгими не бывают, это усвоит и Танечка, и вот они уже прибыли на московский вокзал, и длительное ожидание посадки наполнилось новыми впечатлениями. Суета, гомон, своеобразный голос диспетчера, искаженный несовершенством динамика, монотонно и громогласно преследовал повсюду; ожидающие посадки непроизвольно привыкали к соседству и начинались непринужденные общения, помогающие незаметно коротать время. Девочку приметили и здесь, она попробовала малосольные огурчики, которыми ее попотчевала добрая тетушка. С тех пор, этот деликатес» стал любимым, видимо пришелся по вкусу и ко времени.

А еще, всех растревожил непонятный детскому разуму и невероятный момент. Девушка купила в газетном киоске прессу, пристроилась на скамье, читая, и вдруг начала радостно смеяться Её смех становился неудержимым. Сквозь смех все расслышали новость, которая так обрадовала и взволновала: она выиграла по лотерее пианино. Надо помнить, что эта роскошь была для того первого послевоенного десятилетия чем – то несоизмеримым. Радость потрясла молодой разум девушки, и пришлось вызывать врачей. Карета скорой помощи увезла её и долго не умолками сочувствующие разговоры о шутке судьбы, ведь с диагнозом, что она лишилась рассудка, присутствующим никак не хотелось мириться.

Через несколько часов утомительно-уморительного ожидания, объявили посадку на поезд Москва – Хабаровск. И, десятидневное незабываемое, путешествие, первое столь длительное для Танечки, началось. Проводница попросила провожающих покинуть вагон. Наконец-то все рассовали свою поклажу, суета стала понемногу затихать. Раздался предупредительный гудок паровоза, состав нервно дернулся, раз, другой…, и вот уже медленно стал проплывать назад перрон и машущие на прощание провожающие… Поезд набрал скорость, и вскоре остались позади последние привокзальные строения, а впереди… полстраны.

В плацкартном вагоне, как в коммунальной квартире, пассажирам приходится приспосабливаться к разнообразию характеров и нравов. Танечка оказалась единственным ребенком в вагоне и потому, все внимание было приковано к ней. Её, спокойствие, застенчивость, наивно – милая улыбка на припорошенном паровозной гарью личике никого не оставляли равнодушным. Её угощали, подбадривали словесно, ведь дорога была, несомненно, утомительна для девочки, которой еще не исполнилось и шести лет. Впечатлений было много. Самое странное, что особенно потрясло взор, где-то в глубинке, конечно же, далеко от столицы, медленно проплывшее видение разрушенной станции, с обгоревшими руинами и даже обломками сбитого бомбардировщика, как напоминание о войне.

Когда проезжали по сибирским просторам, дорога петляла среди тайги так, что прислонившись к стеклу, можно было увидеть хвост состава или наоборот, дымящего, как голова дракона, трудягу – локомотив, который обволакивал клубами черного дыма вагоны, и он просачивался через окна. Сажа чернила белые занавесочки с надписью «Байкал» и насыпалась везде в купе, забивалась в ноздри и пачкала руки.

Кушали общим столом: каждый плацкарт объединялся, доставаемыми запасами из плетеных корзинок, фанерных ящичков, картонных дорожных чемоданчиков.

Серпантин Забайкальской железной дороги, извивающей змейкой, часто заползал в многочисленные тоннели, тогда вагоны погружались в темноту и облако дыма Частые утомительные остановки были вынужденными: поезд пропускал встречный состав.

Встреча с озером Байкал прибавила настроения всем. «Стоять будем долго», – сообщила проводница. Появилась, так необходимая, возможность выйти, прежде всего, на свежий воздух. Гуляли вдоль берега, любовались прозрачной до невозможности голубизной озера. Умывались чистейшей на взгляд прохладной водой. Мужчины с восторженными криками прыгали в воду и весело резвились, как дети. Воду набирали, чтобы кипятит для чая, мыли клубнику и, конечно, ею угощали Танечку.

Чай в поезде, это вообще история отдельная. Для папы чаепитие превращалось в ритуал всегда, даже дома: с обдаванием чайничка кипятком, высушиванием, засыпкой душистого черного чая, настаиванием; раскусыванием специальными кусачками больших кусков рафинада в изящную стеклянную сахарницу, с инкрустированием; с ручкой, которая поднималась и опускалась на крошечных шарнирах и металлической круглой крышечкой, украшенной узорами.

В поездках, только расположившись, первое, что обожал папа – это спросить у проводницы, собирающей билеты: «А нельзя ли испить чайку?» Вскоре появлялась хозяйка вагона, ловко лавируя по длинному коридору, с подносом в руках, на котором плотно устраивались стаканы в металлических подстаканниках, с ложечками, брякающими о стакан от раскачивания вагона, свежезаваренным чаем и небольшими прямоугольниками, обернутыми в бумажную упаковку с надписью «Рафинад». «Самый вкусный чай в поезде» станет и для Танечки необходимым напитком в многочисленных поездках её дальнейшей жизни.

Наконец, прибыли в Хабаровск. Остановились у родственников дедушки Павла, которые жили в пятиэтажном из красного кирпича доме, на самом берегу Амура. Двор между двумя домами был с асфальтированными дорожками, зелеными от пушистого травяного ковра лужайками, защищен от крутого склона высокой кованой оградой, не закрывающей величавую красоту, воспетой в песне, реки. «На границе тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят. На высоких берегах Амура часовые Родины стоят…», – с торжествующей гордостью в праздничные дни разносились слова песни из репродукторов, укрепленных на уличных фонарных столбах городов и районных центров.

Пока Константин пребывал в военкомате, Танечка с мамой гуляли по широким красивым улицам города; ели эскимо, от которого холодило зубы, если откусывать маленькими кусочками, иначе на солнце лакомство быстро начинало подтаивать. В центре площади расположился цирк – Шапито. Внутри шатра было светло от того, что оранжевое покрытие пропускало солнечный свет. Скамьи располагались по кругу, а в середине на арене происходило чудесное действо: гибкая, извивающаяся, как змея, в блестящем трико акробатка то раскачивалась под куполом, то жонглировала ногами расписные кегли, ловко устроившись на тумбе. Выбегали жизнерадостные смешливые клоуны; крутились в такт дрессированные собачки и демонстрировали лаем свои познания в математике, и еще много интересного приводило в восторг публику.

К вечеру все встретились за ужином, и папа сообщил, что в Магадан они не поедут и вообще, уже никуда, а вернуться днями домой, в Крым. Оказалось, узнав, что он привез свою семью, по-человечески просто подсказали, что он рискует здоровьем малышки, так как природные условия в тех краях достаточно непросты и могут пагубно сказаться на ее неокрепшем растущем организме.

Перед отъездом несколько дней провели у других родственников, живущих в деревне в огромном доме. Местная детвора сбежалась, чтобы увидеть заезжую гостью. Накануне выходных в селе был банный день. Деревянный сруб-баня приютилась на опушке. Детвора отправилась в тайгу по ягоду и Танечку не забыли. Весело болтая и смеясь, добрались до огромного малинника. Корзинки наполнялись с завидной скоростью, в прочем и в рот попадало не мало.

Вдруг все замолкли, заслышав шум с противоположной, не просматриваемой, стороны куста. Сначала подумали, что еще кто-то их деревенских промышляет, но когда услышали сопение и треск сучьев, стало ясно, что это любитель полакомиться малиной, бурый хозяин тайги. Тут уж от страха всю компанию, как ветром сдуло: ноги сами знали дорогу назад. Миниатюрную Танечку водрузили на спину, самой старшей девочке, наказав обхватить шею покрепче. Стремительно бежали, спотыкаясь о корявые корни, о кочки, покрытие зелено-седым мхом. Падали, вскакивали и бежали, бросая букеты тюльпанчиков, роняя корзинки и рассыпая ягоды. Неожиданно девочка провалилась в яму, укрытую хвойными лапами. Первой вытащили Танечку, она же ближе к верху была, сидя на спине, затем торопясь помогли выбраться и ей.

На опушку перед баней ватага вылетела с воплями, перепугав купающихся женщин. Разобравшись, наконец, с произошедшим казусом, из сбивчивого наперебой рассказа, все успокоились и дружный смех, с прибаутками разнесся над округой, потому что, своими испуганными визгами, дети напугали мишку, и он кинулся с такой же скоростью, только в противоположную сторону. Происшествие закончилось благополучно, но еще долго посмеивались взрослые, вспоминая казус. Правда, строго наказали, быть впредь внимательнее: с диким зверем шутки плохи! Это счастье, что он был сыт. Лето ведь. Для городской гостьи такое приключение запомнилось навсегда.

После теплого дождя родители отправились на прогулку. Танечка веселилась, бегая босиком по зеленому полю, сбивая капельки дождя, застывшие на травинках, гоняясь за бабочками, и вдруг все замерли, восторженно глядя в небо. Над просторной поляной от края и до края, как коромысло, повисла радуга, и казалось, что это вход в рай. Стоит только пройти под ее сводом, и попадешь в сказочное царство. Скорее всего, так представлялось происходящее мечтательной Таниной натуре, но природное явление не зависит от нашего воображения: оно есть, хотим мы этого или нет.