Читать книгу Не судьба. Роман о восьмидесятых - Кирилл Берендеев - Страница 7

В понедельник меня отрядили с кассиром в Промстройбанк – денег за выходные заработали много. Будет лучше, если нашего тщедушного счетовода сопроводит человек, как выражается шеф, «серьезного вида». Это он про мои юношеские занятия в качалке, аккурат после того, как зуб выбили.

Прибыв, я тщательно огляделся. Пока кассир заполнял и подписывал уйму бумажек, я сидел возле, окруженный такими же кооператорами, коим деньги руки жгли. И неожиданно заметил над служебным входом камеру наблюдения. Прежде я ее не видел.

– Откуда здесь камера? – спросил своего товарища. Тот, недовольно оторвавшись от бумажек, посмотрел на меня.

– Серьезно? Она тут с сентября, если не раньше. Когда кооператоры за место в очереди подрались, да так, что пришлось милицию вызывать, охрана не справилась. Тут же столько нулей в реквизитах, и поди ошибись. Вот народ и срывается.

– Не заметил.

– Это от невнимательности. Ты всегда такой. Смотришь, незнамо куда. Хорошо, деньги у меня лежат.

Вечером доложил о ситуации Ольге. Та покачала головой.

– Плохо. А через черный ход пробраться можно?

– Там пост охраны как раз. Следит за порядком в зале через амбразуру. Не хочет новых стычек. А то прошлый раз, говорят, еще и кассирша пострадала.

Она задумалась. Тряхнула волосами, сбившимися на лицо.

– Не судьба, видно. Придется придумывать другое место приложения наших усилий. А что если Сбербанк грабануть?

– Только не в конце или начале месяца.

– А почему?

– Здрасте, пожалуйста. Как будто за квартиру не платишь. Там же бабок будет немерено, им тоже квитанции заполнять и поди в одном нуле ошибись. Если начнем задерживать кассиршу, пенсионеры прибьют на месте.

Она улыбнулась.

– Ты прав, из головы вон. Может какие другие отделения банков. Кто у нас еще есть?

– Только другие отраслевые банки. Но у них филиалы здесь я вообще не знаю, зачем нужны, они же, ни кредиты предприятиям не выдают, ни рассчитываются, ни… словом, поставлены для галочки. Особенно Внешторгбанк, на фиг он нам сдался, мы ж не на границе и международного аэропорта нет, словом, филиал открыли, а что там – понятия не имею. Кажется, вообще никого не пускают. Все расчеты через Москву.

– Вам еще повезло.

– Как сказать. Мы насмерть прикреплены к Промстройбанку и есть его филиал в городе, нет, неважно. Потребкооперация без него обойтись не может, хуже того, он нам в долг дать больше десяти тысяч, кажется, тоже не имеет права, потому как нормативы разрабатывались еще в семидесятые. Ну и переходить нам некуда. Шеф поэтому через знакомых деньги собирал на подвал швей-мотористок. Он как партизан молчит, у кого взял, но явно у людей уж очень обеспеченных, раз они ему столько тыщ дали.

– А сколько?

– По прикидкам, больше двух сотен. Оль, даже не думай его-то грабить, мы все…

– Ну, ты сказанул, мне ж просто интересно, откуда люди деньги берут, большие деньги. Оказывается, у других больших людей, – и, понизив голос: – Может, даже у мафии?

– Да откуда у нас… хотя есть ведь директора предприятий. Вашего же «Асбеста». Он официально больше тыщи получает, а сколько… да, такой может. И главный инженер, и главбух, и замы – реально богатые люди. У таких не грех и попросить.

Ольга недовольно поморщилась, когда я волей-неволей, вернее, по собственной неосмотрительности наступил ей на больную мозоль. Простила, конечно, но самому было неприятно такой очевидной промашкой.

– А если брать кооперативы?

Я покачал головой.

– Кооператоры много не зарабатывают.

– Я имею в виду тех, кто обслуживает вместо вас хоккейные матчи. Сувениры, одежда, клюшки.

– Нет, все это можно купить в обычных культтоварах. На сувенирах и прочем много не заработаешь, а даже в самый лютый дефицит «канады» и «полуканады» все равно будут лежать на прилавках. Ну и клюшки, вестимо, куда ж у нас дерево денется.

– Ну гречка-то куда-то делась. И мыло.

Тут она была права. С начала еще прошлого года с крупами в городе стало туго, особенно с гречей. Вроде неурожаев не случалось, хотя можно ли верить даже сравнительно независимой нашей прессе? – а вот ядрица исчезла совершено. С февраля уже этого года на нее вводились талоны. Собирались и на мыло вводить, но шахтеры, едва прослышав о таком намерении, тотчас пошли к обкому и устроили сидячую забастовку. Прибыли всей массой, так что перекрыли движение по проспекту Буденного часа на три, – пока шли переговоры с депутацией.

И то верно, только талонов на мыло в шахтерской области не хватало. И смех, и грех, особенно норма выдачи – два куска туалетного или детского и один хозяйственного на всех совершеннолетних. План обязались пересмотреть, а пока приходилось ездить в другие области за мылом, у нас его с осени почти не встречалось. Последний раз видели в гостинице «Нива», но какие там упаковки – грамм по пятьдесят. И то только для полулюксов – самых дорогих номеров отеля царской еще работы. Видимо, для приезжавших чиновников из центра, ведь, гостиница была на особом счету. Верно, как и проститутки возле нее, отлавливавшие клиентов посимпатичнее, незадолго до часа икс – одиннадцати часов, времени окончания свиданий.

Так что мыло, и все прочие дефицитные товары, давно не видевшие магазинских полок и расходившиеся по рукам через знакомых и прибывших прикупить «от Иван Иваныча», доставала обычно Ольга. В их закрытой кафешке можно было прикупить много чего и не только съестного. С черного хода торговали туалетной бумагой, билетами на гастроли известных театров, а еще чулками, колготками, парфюмом, да всего и не перечислить. Откуда и как попадало в кафе это богатство, кажется, знали только те, кто там работал, а они своих поставщиков не открывали. Навар-то ведь получался огромный. Когда, после очередного загула, Михалыч затемпературил, именно там Ольга приобрела собственноручно изготовленный антигриппин – адскую смесь, довольно быстро поставившую дворника на ноги и отправившего его обратно расчищать дорожки. Вряд ли он был за это шибко признателен соседке по коммуналке. Зима выдалась мягкой, но снежной, с неба сыпало практически ежедневно, а то и по нескольку раз, неудивительно, что дворник предпочитал маханью лопатой портвейн «три семерки» в своей подсобке. Или настойку боярышника, если в винном напротив опять случался недовоз.

Когда Михалыч стал выходить на работу вахтовым методом, мы вернулись к реализации Ольгиного плана мечты. Вернее, к его детальному обсуждению – кажется, ни у кого и в мысли не возникло всерьез грабануть хоть какое-то из перебираемых нами учреждений. Но процесс увлекал и завораживал настолько, что трудно было оторваться или придумать ему достойную замену. Так мы создавали свой мирок – вполовину взаправдашний, ибо всерьез искали цели и пути входов и выходов за минимальный срок, отхода при помощи общественного транспорта, поскольку собственного не имелось, и максимальную выручку по дням или даже часам. Планы иногда оказывались пугающе правдоподобными, если вдуматься, если отстраниться от них, мороз проходил по коже – но мы этого не делали. Да и зачем – игра, наша жизнь была игрой.

Наверное, вплоть до момента, когда воображение перестало работать столь же искрометно, как и жизнь.