Читать книгу Староверы Псковского Поозерья. Невельский уезд - Кирилл Кожурин - Страница 17

* * *

Пружинская моленная простояла запечатанной недолго. Уже 16 февраля 1864 года военный начальник Невельского уезда Назимов, прибыв в деревню Большой Пружинец, распечатал моленную и, как доносил витебскому губернатору возмущенный этим поступком Полоцкий архиепископ Василий, «тем подал повод раскольникам открыто отправлять свои службы и уверять православных, что теперь Правительство дозволило переходить каждому в их старую веру»103.

Однако времена менялись. Неудачная Крымская кампания заставила правительство сделать поворот во внутренней политике в сторону реформ, и в царствование Александра II (1855—1881) были намечены, хотя и очень слабые, льготы старообрядчеству. К тому же события Польского мятежа 1863—1864 годов наглядно продемонстрировали неподдельный патриотизм староверческого населения Северо-Западного края104.

В 1864 года царем был издан указ о «необходимости предоставить свободу в делах веры». В 1874 года вышел новый закон о старообрядческих браках, которые стали заносить в особые метрические книги при полиции, и рожденных от таких браков считать уже законорожденными.

Тем не менее, новообрядческие духовные власти не хотели уступать монополии на истину. 30 сентября 1864 года священник Рыкшинской церкви Петр Серебреницкий доносил, что «раскольники в его приходе сильно действуют ко вреду православной церкви. Они распространяют слух, будто бы есть Высочайший Манифест или указ о дозволении им совращать в свою ересь. Так, соседние крестьяне деревни Заполка Никита Константинов и деревни Кудинова Иван Стефанов объявили ему, священнику, что в деревни Пружинцы раскольнические коноводы Федор Федоров, Михаил Савельев Жученок и какой то неизвестный солдат, проживающий в деревне Маркове и называемый Никитин, в настоящее время занимаются совращением и в реке, находящейся около деревни Буйновки, перекрещивают по своему. Так совратили они и его, священника, прихожан, проживающих в деревне Устругах, о которых представлено им, священником, как о небывающих на исповеди»105.

Ему вторил архиепископ Полоцкий и Витебский Василий: «Главная же причина усиливающегося раскола как в Язно-Богородицком приходе, так и в смежных с оным Рыкшинском и Пещанском та, что в прошедшем 1863-м году раскольники устроили в деревне Большой Пружинец новую моленную…»106 Архиепископ Василий призывал витебского губернатора «сделать зависящее с Вашей стороны распоряжение к прекращению самовольных действий раскольников и к возвращению отпадших в раскол на лоно Православной церкви»107.

Меднолитое Распятие с Мироносицами из д. Петраши. XIX в.

Неясно чем кончилось это дело, но, судя по всему, Пружинская моленная снова была опечатана, а ее прихожан продолжали подвергать гонениям за веру, поскольку 30 апреля 1870 года местные староверы обратились с письменным прошением к витебскому губернатору Павлу Яковлевичу Ростовцеву. Под прошением стоит более 130 подписей – «Невельского уезда Рыкшинской волости, Ровенского сельского общества, Пружинцы и других более 30 деревень крестьян старообрядцев всего в оной местности более 1000 человек».

«Принадлежа искони к старообрядчеству без поповщинскаго согласия, – говорилось в прошении, – мы в прежния времена имели возможность безпрепятственно пользоваться семейной жизнию как истинно верноподданные и свободно исполняли ежедневныя службы и требы крещения младенцев и отпевания и поминовения умерших по нашим обрядам в находившемся у нас в деревне Пружинцах молитвенном доме. Впоследствии, когда этот дом, по ветхости, был уничтожен, мы собирались для наших молитв в одну из изб в той же деревне, но в настоящее время местное Полицейское Начальство нам это воспрещает и, застав где нибудь на молитве, нас разгоняет, а Богослужебныя наши книги и Св. иконы отбирает и тем лишает возможности молиться, крестить новорожденных и отпевать умерших. Находясь среди иноверческаго иноплеменнаго населения, различествующаго от нас и языком и верою и обычаями, мы связуемся с нашим отечеством нашими молитвами, которые сплотняют нас в одно Русское общество и доставляют нам источник нашей крепости в претерпении тех лишений которыя вызываются местными условиями. Поэтому, воспрещение нам молиться по нашим обрядам, составляет для нас тягостное и невыносимое наказание, которое карает нас безвинно и притом нас чисто русских и по сердцу, и по нравам и по преданности нашему отечеству и нашей родине. В тех губерниях, где старообрядческое население не есть иноплеменное, наши одноверцы в других местах исполняют ежедневныя службы и требы по своим обрядам безпрепятственно. Заключаем из этого, что делаемыя нам по нашей вере стеснения происходят не по указаниям свыше, а единственно по недоразумениям местных властей. Решаемся прибегнуть под покров защиты Вашего Превосходительства и всепочтительнейше просить Вас сделать распоряжение, чтобы нас не стесняли в исполнении наших молитвенных обрядов и треб крещения младенцев, отпевания и поминовения умерших в существующем для молитв наших в деревне Пружинцах доме, и чтобы местное начальство при этом нас не тревожило, молитв наших не нарушало и Св. икон и Богослужебных книг не отнимало бы; мы же с своей стороны обязуемся не нарушать правил общественнаго благоустройства, как о том предписывается законом. Пребываем справедливыми пред Начальством, как истинно русские от своих предков почитаем веру отцов наших»108.

Прошение возымело свое действие, и 29 мая 1870 года витебский губернатор отдал следующее распоряжение невельскому уездному исправнику: «Предписываю Вашему Высокоблагородию распорядиться, чтобы местная полиция не препятствовала раскольникам молиться и совершать требы по обрядам их, в домах, не имеющих вида молелень…»109

24 февраля 1872 года в Невельском уездном суде слушалось «Дело о устройстве Невельскаго уезда в деревнях Репище, Подмолодье, Большом Пружинце и Маеве раскольнических молельней». В частности, в деле говорилось о том, что «с незапамятных времен некоторыя селения принадлежали к раскольнической безпоповщинской секте и существовали две молельни в деревнях Репище и Большом Пружинце. Впоследствии молельни те в разное время хотя, по распоряжению Правительства уничтожены, но раскольники всегда сбирались для молитвы в дома к своим духовным наставникам, выбираемым из среды своего сословия… Лет тридцать или более тому назад, некоторые из раскольников Пружанского прихода, вследствие несогласий в религиозных убеждениях отошли и образовали особый приход в дер. Маеве… В Пружинцах и Маеве особых молелен не оказалось, и по словам самих духовных прихожане их в большие праздники для богомоления собирались к ним, впрочем в дер. Пружинцах устроена особая большая изба с прямою целью для молельни и она была в 1863 году декабря месяца Уездным исправником опечатана, но по предложению Начальника Губернии, от 16 января 1864 г. за №305, им распечатана и бывшия в ней принадлежности возвращены, теперь же в ней икон не оказалось, и даже рамы выставлены…»110 Невельский уездный суд постановил: «Как… из дела видно, что в Невельском уезде существовало только два раскольнических прихода Репищенский и Пружинецкий, а ныне еще образовалось два, как то: при деревнях Маеве и Подмолодьи с особыми наставниками, и что раскольники вообще для совокупнаго молитвословия собираются по разным избам, чего за силою Св <ода> Зак <онов> т. 14 Уст <ава> о преду <преждении> и пресеч <ении> прест <уплений> ст. 64 и 77 не должно быть допускаемо, то возложить строгое наблюдение на местную Полицию, чтобы в Невельском уезде, кроме Репищенскаго и Пружинецкаго раскольнических приходов, более не существовало, и чтобы раскольники для совокупнаго молитвословия по избам не собирались, так как это служит к внешнему оказательству ереси и к соблазну для других, если же подобныя нарушения где будут замечены, то виновных в том предавать действию над ними закона»111.

Меднолитое Распятие из Пружинской моленной. XIX в.

Однако староверам недолго пришлось наслаждаться относительной свободой вероисповедания. 25 сентября 1873 года епископ Полоцкий Савва обратился к витебскому губернатору со следующим письмом: «Благочинный священник Иаков Купалов от 14-го октября 1863 г. за №305 донес Высокопреосвященному Архиепископу Василию, что проживающие в Язно-Богородицком приходе раскольники выстроили в деревне Большой Пружинец моленную и собираются в нее для молитвословий по своему обряду и что таким явным обнаружением раскола совращают из православия прихожан Язненской церкви, живущих среди раскольников.

Вследствие сего Высокопреосвященный Архиепископ Василий просил г. Витебскаго Губернатора произвесть о противозаконных действиях раскольников дознание. Произведенным Военным Начальником и Невельским исправником дознанием обнаружено, что 10-ть человек православных прихожан Язненской церкви совратились по своему желанию в раскол и что в деревне Большой Пружинец выстроена раскольниками без дозволения начальства моленная, в которой они собираются и совращают православных в раскол. Моленная, по распоряжению г. Исправника, была запечатана, а найденныя в ней книги и свечи и другия принадлежности переданы им духовному начальству, самое же дело со всеми сведениями передано в Невельский уездный суд для совокупнаго разсмотрения с следствием о совращении из православия в раскол крестьян Быковскаго сельскаго общества. В настоящее время судебным следователем Невельскаго уезда производится следствие об отпавших из православия в раскол прихожанах Язно-Богородицкой, Пещанской, Рыкшинской и других смежных церквей.

11-го августа сего года за №200 Благочинный 3-го Невельскаго округа священник Иаков Купалов донес, что в деревне Большой Пружинец доныне существует раскольническая моленная.

В виду вышеизложеннаго и в силу 75 ст. XIV том. свода законов по продолж. 1863 г. предписано чрез Благочиннаго Купалова священникам означенных церквей увещевать и вразумлять отпавших из православия в раскол возвратиться в недра Православной церкви.

Независимо от сего, на основании 5-го и 8-го §§ наставления для руководства при исполнительных действиях и совещаниях, по делам до раскола относящихся, относительно существующей доныне в деревне Большой Пружинец моленной имею честь сообщить Вашему Превосходительству для зависящих от Вас распоряжений»112.

На запрос из канцелярии губернатора архивариус С. Кудрев отвечал 13 октября 1873 года: «Честь имею ответить, что по алфавитам 1863 года не оказалось дела о закрытии моленной в деревне Большой Пружинец Невельскаго уезда, почему и требуемаго дела отыскать нет возможности»113.

Намогильный крест на кладбище д. Алушково (Мурашкино). Фото автора, 2007 г.

На том бы дело, возможно, и закончилось, но 23 ноября 1873 года в газете «Еженедельник» появилась заметка следующего содержания:

«Из Великолуцкаго уезда нами получена корреспонденция, повествующая о таком простодушном доверии живущих там раскольников, к нелепейшим россказням вращающихся между ними фанатиков, что невольно изумляешься тому, как это все может быть в местности, лежащей не вдалеке от двух главных центров русского просвещения, от двух столичных городов с их университетами, академиями. Рассказаны именно в этой корреспонденции истории, существование которых мыслимо в дремучих лесах Заволжья, так как там мыслима физическая возможность обособиться и укрыться от общения со всем окружающим миром и питать в голове какия угодно несбыточныя представления; но каким образом место им на границах Великолуцкаго и Невельскаго уездов в дер. «Пружинице», в 20 верстах от погоста «Везе» (имеется в виду Вяз. – К.К.), где построена еще для подрыва раскола единоверческая церковь, решить почти невозможно, если при разрешении этой задачи не будет взято во внимание безграмотство нашего народа, существование у нас школ с учителями, получающими оклады кухарок – как напр., в Порховском уезде (см. выше корр.) или с учителями постоянно пьяными, как у крестецкаго земства (см. выше корр.).

Вот что именно рассказывает наш корреспондент относительно раскольников «Феодосиевскаго толка», обитающих в дер. «Пруженице»: устроены здесь две раскольничьи молельни, при которых живут несколько наставников, под главным управлением местнаго крестьянина М. П. Личности эти уверили местных жителей, что от существования одной из их молелен «зависит судьба остальнаго мира», что с уничтожением этой молельни погибнет мир; что они – наставники есть «члены одного из Вселенских соборов». Учат они народ особо сложенным молитвам, и вот одна на сон грядущий: «Крещусь крестом, ложусь со Христом, встаю с Богородицею». Разъезжая по разным деревням не только вязовской волости, но и по уездам Псковской и Витебской губернии, эти лже-наставники набивают свои карманы и на столько расположили в свою пользу невежественных последователей Феодосиевскаго толка, что последние деревню «Пруженицы» начали считать выше по святости Самаго Иерусалима, а Пружинецких наставников единственными в мире служителями истины успевшими и по настоящее время уберечься от печати Антихриста»114.

Тропарь за здравие. Страница из старообрядческого богослужебного сборника XIX в. (д. Ровное Рыкшинской волости Невельского уезда)

Эта заметка не на шутку переполошила власти. 20 декабря 1873 года псковский губернатор обратился к витебскому: «По поводу напечатанной в №46 газеты „Еженедельник“ статьи о распространении жителями дер. Пруженицы, Великолуцкаго уезда, раскольническаго учения, поручено было Великолуцкому Уездному Исправнику произвести дознание; вследствие чего Исправник донес, что дер. Пруженицы находится в Невельском уезде, на разстоянии 10—15 верст от границы Великолуцкаго уезда, и что в деревне этой действительно есть одна молельня, в которой гласно отправляются богослужения староверческим наставником, Михаилом Ивановым. Считаю долгом сообщить о сем на распоряжение Вашего Превосходительства».

Витебским губернатором было начато расследование. 8 февраля 1874 года невельский уездный исправник рапортовал губернатору: «Имею честь донести Губернскому Правлению, что в деревне Большом Пружинце, ввереннаго мне уезда, действительно есть изба, в одну половину которой собираются раскольники безпоповщинской секты, для молитвословия, а другой – половине, живет семейство крестьянина Никиты Игнатьева и наставником у них Михайла Иванов; отправление же богослужения в оной, дозволено постановлением бывшаго Невельскаго Уезднаго Суда, 24 февраля 1872 года состоявшимся, каковое предписанием Губернскаго Правления, от 7-го апреля того года за №3234, на имя ввереннаго мне Полицейскаго Управления, и утверждено»115.