Читать книгу Объект_410 - Кирилл Леший - Страница 2

Ларин чертыхнулся и, тихонько ругаясь, достал пару осколков из ладони. Полив руку из, уже порядком опустевшей, бутылки, он, ругнулся ещё пару раз, но чисто автоматически, для проформы, и закончил с оказанием первой помощи себе любимому.

– Расскажешь свою историю? – молчавший во время всех этих манипуляций "террорист" вдруг подал голос. Он смотрел на Антона с пониманием и состраданием, вдруг четко и ясно осознав, что это не пустой трёп "за жизнь нашу", упившегося в зюзю алкоголика, не розовые сопли о утерянной любви, многократно размазанные тысячами, талантливых и не слишком, поэтов и писателей. Пистолет был заткнут за пояс.

– Не привык предлагать подобное в клубе мужчинам, но все же… Может хоть познакомимся? – Ларин протянул, изрезанную осколками стакана, руку. – Антон.

– Иван – захватчик "золотой молодежи" из клуба "Нирвана" пожал протянутую руку. Ларин принял уже достаточно "анестезии", чтобы не обратить внимание на то, что кровь из рассеченной ладони полилась чуть ли не ручьём. – Может тебе хоть платок дать? Гляди как кровяка хлещет…

– Не помру, не канарейка… – Антон пренебрежительно махнул здоровой рукой – тебя то как сюда занесло?

– Да банальная история… – Иван зло скривился – Муж сеструхи моей что-то с их папами не поделил… – презрительный кивок на штабель связанных людей – ну вобщем сначала угрозы были, но Саня, тот самый муж сестры, мужик упертый был – артачился, не отвечал. Потом гадить начали по-мелочи: то колеса пробьют, то клей в замок зальют… Саня мужик отбитый был, в хорошем конечно смысле: честный как святой инок и авторитеты вообще ни во что не ставил… Несправедливости терпеть не мог. Говорил, что одного бандита над собой терпеть готов – которого они волей баранов, читай "народной массы", каждые пять лет переизбирают…

– Что это ты о нем в прошедшем времени? – только сейчас догадался Ларин. Он даже забыл за стакан с виски, увлеченный рассказом собеседника.

– Убили они его. И племянников моих – тоже. – Иван постоял, сдерживая эмоции, а затем абсолютно неживым голосом попросил – Налей.

Ларин пошарил в баре и нашел бутылку "Столичной". Хоть и пришлось разливать левой рукой, но Антон справился и они в гробовой тишине вплеснули в себя по пятьдесят грамм обжигающей жидкости.

Они сидели молча. Ларину больше не хотелось пить, а вот Иван присвоил себе бутылку и сейчас пил из горла, будто бы не замечая довольно внушительных градусов напитка. Снаружи доносилось верещание сирен, Адольф Поликарпович все так же монотонно бубнел в рупор заготовленные фразы. "Диктофон ему что-ли в одно место зашили?",– посетила шутливо-язвительная мысль Ларина.

Иван наконец отлип от бутылки и, с грохотом запустив посудину в куда-то себе за спину, смачно занюхал рукавом. По его лицу текли слезы.

Ларин, собрав наконец в кучу последние остатки трезвого рассудка, быстро пробежал оценивающи взглядом по своему собеседнику. Простое, открытое лицо. Такое бывает у абсолютно бесхитростных людей, какие просто не умеют врать или притворяться. Далёко не стар, но на лбу уже залягли глубокие морщины – признаки частых переживаний и волнений. Всё движения скупые и точные. Такое чувство, что сидит перед тобой человек, водку глушит, а ощущение что на плацу марширует. Это армия, причем не стройбат, а что-то серьезное и явно бывавшее в местах более горячих чем женская сауна.

– Сестру мою эти сволочи по кругу пустили, племянников – порезали, а Сане – кишки выпустили и по всей квартире разбросали… – Иван кое-как совладал с эмоциями, но лишь до того состояния, когда слезы не катились градом и не заливали глотку, мешая говорить. – Меня по ранению комиссовали. Пустяк по-сути – осколок в бедре застрял. Так ходить могу, но иногда как скрутит… Так вот, я к сестре заехать решил. Захожу, а там… Вся комната в кровище и кишки с люстры свисают… Я ж её ещё вот такой помню…

Он очертил горизонтальную линию примерно на уровне своего бедра, а затем тоскливо махнул рукой. Иван поднялся и подошёл к штабелю связанных тел. Присев на корточки, он продолжил, обращаясь уже к ним:

– Только сестру мою эти сволочи не убили. Оставили побитую всю, в одной квартире с тремя трупами… – он поднял одного из связанных парней за копну черных как крыло ворона волос и посмотрел тому в глаза. – она через два дня себе вены вскрыла. В ванной. Собственными, мать их, ногтями разодрала… Знаешь что я тогда почувствовал? Будто хребет из меня вынули. Ходил как биоробот: ел, пил, спал и трахался переодически с какой-нибудь дешёвой шлюхой. Только те кто меня хорошо знал при встрече шарахались, а при взгляде в глаза -даже атеисты к крестам тянулись. Я такого ни вам, ни вашим папашам не пожелаю. – Он резко отпустил парня обратно, так что тот при ударе задорно чвякнул сломавшейся об пол переносицей.

– Ну убьешь ты этих малолеток и чем ты лучше их папаш будешь? – Антон уже слез с облюбованного места у барной стойки и стояла за левым плечом Ивана, спрятав руки в карманы.

– Ничем. – сухо ответил Иван, останавливая на полпути поднимающийся пистолет. Постояв немного с направленным в сторону связанных людей оружием он заорал – слышали, ублюдыши, живите! Живите, если можете! Пейте, вот вам бухло!

С этими словами он ухватил из-за барной стойки ближайшую бутылку и, вытащив кляп у одного из парней, открыл тому рот и стал вливать туда крепчайший ликёр. Темнокрасная, почти черная жидкость лилась по щекам, шее и груди парня, пачкая явно дорогую рубашку. Тот некоторое время пытался сопротивляться, но затем прекратил бесплодные попытки – у Ивана, явно недавно вернувшегося из горячей точки, сил было куда больше чем у этого задохлика. Он пошарил по карманам своих заложников и извлёк на божий свет пакетик с таблетками. Иван явно не принадлежал к отделу судебной экспертизы и ниразу не поверил что это "от живота". С истерическим криком: "И дурь свою жрите! Кайфуйте, твари!", он стал запихивать все содержимое пакетика в рот девушке. Ларин искренне надеялся что у той хватило ума не глотать таблетки: может такая доза её и не убьет, но вот проблем со здоровьем будет ого-го как много.

Закончив экзекуцию Иван сделал пару широких шагов в сторону ближайшей стены и несколько раз, со всего замаха, влупил по ней кулаком. Несчастная часть интерьера, обклеенная декоративным камнем покрылась мелкими трещинами, а несколько плиток отвалились и тоскливо звякнули о пол.

Ларин молча сидел за барной стойкой, отрешённо разглядывая стакан с коньяком. Заметив боковым зрением, что Иван остановился и теперь стоит, тяжело дыша и со всей силы сжимая кулаки.

– Пойдём? – махнув стаканом в сторону двери спросил Антон.

– К ментам? Ты меня за дурака держишь? – скептически скривился Иван, обтирая об рубашку разбитые костяшки.

– Наоборот считал умным человеком. Я думал ты как никто знаешь что не герой дешёвого боевика и вынести в одиночку роту ОМОНа у тебя не получится.

Ларин развернулся и молча пошёл к двери, не забыв прихватить из запасов местного бара бутылку самого дорого вина. Спрятав свой трофей во внутренний карман плаща, он обернулся. Иван оставил пистолет на стойке и молча подошёл к нему.

– Спасибо. – едва слышно сказал он подойдя ближе.

– За что? – Антон обернулся и удивлённо приподнял бровь.

– За то что не дал сорваться. Я бы себе этого не простил.

Они вышли на улицу, под отсветы мигалок и прожекторов. Ларин тут же недовольно поморщился: после полумрака в помещения яркий свет неприятно слепил глаза. Иван демонстративно поднял вверх руки с пустыми ладонями и вышел вперёд.

Ларин не понял откуда прилетела пуля. Кровавый фонтанчик брызнул из груди Ивана, запачкав Ларину плащ и немного зацепив лицо.

Мгновенно забегали полицейские, послышались крики начальства и резкие отповеди их подчинённых, разозленных своим провалом. Единственным кто не поддался возникшей суматохе был Ларин. Стерев каплю крови, попавшую рядом с глазом, он наклонился над телом Ивана. Тот несмотря на пулю под сердцем ещё цеплялся за жизнь, непонятно как при этом ещё и оставаясь в сознании. Лёжа на полу, ветеран горячих точек пустеющими глазами смотрел в небо. Из-под его широкой спины вытекала темнокрасная лужица, а по лицу расплывалась призрачная, вымученная улыбка.

– Чего ж ты лыбишся? – спросил, наклонившись Антон с горечью во взгляде и голосе.

– Смешно… – едва слышно ответил Иван. – я за три года войны ни одной пули не получил… Кхе-кхе… А тут… Кхе-кхе…

Он видимо хотел рассмеяться, но лишь забился в приступе кашля, сопровождаемом обильными брызгами крови.

– А ты ведь так и не рассказал мне своей истории… – его улыбка стала к тому же слегка грустной

– Я… Да просто… – Антон был озадачен неожиданным вопросом, и только собрался с мыслям чтобы ответить, но было уже поздно. Иван издал последний, глубокий вздох и затих, застыв с открытыми глазами. А Ларин продолжил, но уже не так как планировал раньше. – просто пока мы мямлим и собираемся с мыслями, люди которые как никто, наверное, могли бы понять тебя, уходят, и зачастую – навсегда.

Ларин остановил взмахом руки подбежавшую бригаду медиков. Его новый знакомый и так держался раза в три больше положенного обычному человеку, их помощь уже была не нужна. Он было хотел как по традициям старых боевиков закрыть умершему глаза, но потом резко передумал. На лице Ивана застыла философская улыбка, а два мертвых глаза не мигая смотрели в чистое ночное небо. "Пусть смотрит на звёзды.",– подумал Ларин и пошел прочь.

Он шел по дороге, а встречающиеся на пути обвешанные разными прибомбасами с ног до головы спецназовцы и полицейские в своих хлипких бронежилетах, расступались на его пути. Так он шел до самого своего Фольксвагена, припаркованного рядом с заграждением.

Дойдя, он достал из кармана мятую пачку "Петра" и, оперевшись на крышу автомобиля вертел ее в руках. В его голову лезли довольно мрачные мысли. "Правильно ли я сделал? – подумал он, вытащив из пачки одну сигарету, а остальную пачку вернув обратно в карман. – ведь по-сути его месть была бы справедлива? Или нет? Справедливо ли вообще отнимать жизнь? После таких вопросов обычно либо становятся великими философами, либо сходят сума…"

Вторая сигарета которую он уже курил под аккомпанемент таких мыслей догорела фактически до фильтра, когда к нему подошёл тот самый черноволосый парень с разбитым носом.

– Вот. – подошедший парень кинул на капот машины довольно толстый конверт. – Заработал…

– Что там? – Ларин даже не соизволил посмотреть в сторону, недавно спасённого им, мажора.

– Деньги. – тот безразлично пожал плечами.

– Подотрись ими. – все так же отрешённо глядя куда-то в пустоту ответил Антон и запустил дымящийся бычок в недолгий полёт до приоткрытого канализационного люка.

– Чё? – возмутился парень, расправляя плечи и выпячивая грудь, будто хотел напугать переговорщика уподобившись самцу гориллы в брачный период.

– Знал бы я что вы такие же мрази как и ваши папочки, я б ему посоветовал, наверное, стрелять вупор. Чтобы наверняка. – Антон наконец повернулся и смерил презрительным взглядом своего собеседника. Удовлетворено оценив реакцию мажора он снова отвернулся и, достав новую сигарету, опять закурил.

– Да ты знаешь кто мой отец?! – мажор, в свою очередь, казалось сейчас взорвется от негодование. После отаешенного взгляда, ему казалось будто бы он получил смачный плевок прямо в лицо.

– Нет и меня это абсолютно не волнует… – весело улыбаясь ответил Ларин и выпустил клуб дыма в лицо парню.

– Да ты знаешь что с тобой будет?! Да те… – мажор никак не мог успокоиться.

– Ну давай… – насмешливо посмотрев на собеседника, перебил Антон – придумай что-нибудь по-оригинальнее чем "глаз до жопы натяну" и "свое дерьмо, тварь, жрать будешь"… Ты не торопись, думай… Я подожду.

Парень опешив от такой наглости стоял беззвучно раскрывая рот и бешено вращая глазами. Своим яростно красным цветом лица он вызывал у переговорщика забавные ассоциации с перезрелым помидором.

– Не можешь так быстро? Что ж, понимаю… – продолжал стебаться над своей жертвой Ларин. – Вот визитка, позвони когда придумаешь.

С этими словами он подмигнул мажору, сунул тому в руку визитку, сел в машину, громко хлопнул дверцей и поехал домой, так и не тронув конверт с "заработанным".