Читать книгу Гитлерград - Кирилл Лятс - Страница 5

10

Клаус Хасс шел по коридору Гороховой, 2, где раньше находилось НКВД, а до нее ГУБ ЧК, а сейчас управление Гестапо по Восточным землям. Надо сказать, что штат сотрудников почти не поменялся. После заключения договора о перемирии, почти все синие околышки захотели остаться работать в штате немецкой тайной полиции, поэтому русский язык в этих стенах был таким же привычным, как и немецкий, и людей допрашивали и пытали по прежнему с матерком.

Клаус зашел в кабинет руководителя местного Гестапо группенфюрера СС Францу Хофману.

– Хайль Борман!

– о, проходите герр Хасс, проходите. Сегодня много о Вас говорили

– неужели? А я с гаулейтером только что говорил о Вас, точнее о Вашем ведомстве

– да? И чем мы так заинтересовали герра Гаулейтера?

– вы арестовали человека, которого Гаулейтер хотел отправить на важное задание

– не арестовали, а пригласили поговорить. Его даже не пытали

– а было за что пытать?

– ну Вы же знаете, герр Хасс, что повод всегда можно найти. Но времена уже не те, Гестапо стало вегетарианским ведомством, больше бумажки собираем, да на машинках печатных строчим.

– а где сейчас Штольц?

– в соседней комнате. Сейчас его приведут. – Хофман нажал на звонок, – приведите задержанного Штольца, – сказал он вошедшему порученцу

Через пару минут вошел Штольц. Увидев Клауса пожал ему руку и молча кивнул Хофману.

– здравствуйте Штольц, надеюсь, мои люди были с Вами вежливы?

– вполне, у меня нет никаких претензий, герр группенфюрер

– отлично, надеюсь, Вы не в обиде. Обычная формальность перед отправкой на задание. Мы должны были убедиться в вашей стойкости и преданности делу Рейха. Тем более, сами понимаете, Ваши связи с Россией не подлежат сомнению. Главное, чтобы они не переросли в любовь к Советам, или, что еще хуже, в несанкционированное сотрудничество с ними.

– мне кажется, я не давал повода.

– ну это Вам кажется, как я уже говорил, повод мы всегда можем найти. В любом случае, Вы свободны, герр Штольц, надеюсь, мы в этом здании с Вами больше не будем встречаться

Клаус похлопал Штольца по плечу:

– все, пойдем, надо уже собираться

Вольдемар и Хасс вышли из Гестапо и перешли дорогу

– там, наверное, Гретхен волнуется, меня забрали прямо при ней

– ооо, да ты, я смотрю, Дон Жуан

– ну, не то, чтобы, но так получилось. На самом деле и не было ничего. Просто погуляли и зашли ко мне попить кофе. А она уже и заснула.

Они поднялись на третий этаж. Дверь в квартиру Штольца была приоткрыта. Клаус расстегнул кобуру.

В квартире царил полный бардак: раскуроченные полки с книгами, разбросанные по квартире ящики от стола и секретера, кругом под ногами книги и журналы…

– ничего себе, – сказал Клаус, – поработали ребята на славу.

– наверное они и держали меня там, чтобы спокойно все обыскать.

В это время раздался телефонный звонок.

– Вольдемар, милый, ты дома! Я так рада, – звенел в трубку голос Гретхен, я убежала, как только тебя увели, я сейчас к тебе прибегу

– Не надо, не прибегай. Все в порядке. Мы с Клаусом и сейчас идем в Адмиралтейство.

– Майн Готт, ну позвони мне, как освободишься, я приду, куда ты скажешь

– Хорошо, чус, – Штольц повесил трубку и как будто задумался над аппаратом….

– Что-то случилось? – спросил Клаус

– Знаешь, мне кажется, пропало кое-что важное. И это лежало ночью прямо здесь

– Что важное?

– Бумажка с твоим прошлым адресом, ну в смысле с Гвоздевским адресом

– Чёрт, ладно, пошли

11

Они вышли из подъезда и пошли в сторону Адмиралтейства

Через полчаса в Гестапо, в комнате для прослушивания телефонных переговоров загорелась красная лампочка и большой магнитофон автоматически начал крутить бобины.

12

Подождав немного после разговора со Штольцем Грета оделась, вышла из дома и пошла в сторону Московского вокзала. У памятника Маннергейму она свернула налево, потом еще налево….вот он, тот самый Басков переулок, а вот 12 дом. Но что там может быть? Как искать в этом большом доме?

Она вошла во двор и огляделась по сторонам. Старые квартиры старого дома. Тусклые окна, слабый свет в колодце двора. Она смотрела по сторонам, скользила по окнам, выбирая, где же тот самый адресат с записочки Штольца. И тут она увидела занавески. Не тюль, не шторы, а голубенькие занавески. Они были плотно задернуты, хотя на третьем этаже что увидишь…

Мне туда – подумала Грета и вошла в подъезд

13

– Герр Группенфюрер, телефон в советской резидентуре заработал! -в кабинет начальника Гестапо вошел оберштурмфюрер Кренц

– Кто звонил? С кем говорили? О чем? Расшифровали? Распечатка есть!

– Вот, господин Группенфюрер!

Хофман взял распечатку и начал читать, а Кренц продолжал комментировать.

– Звонили полчаса назад. Голос мужской. Трубку взяла женщина.

– Фрау, мне нужна сиделка к моей тетушке, я звоню по объявлению, не могли бы вы посидеть с ней две недели, пока я не вернусь. Готов платить 5 рейхсмарок в неделю

– Хорошо, – ответил молодой женский голос, – адрес тот же?

– Да конечно, она уже вас ждет. Спасибо

– Спасибо, до свидания! – ответила женщина и повесила трубку

– Кто звонил? – спросил Гауфман, – вы узнали, кто звонил?

– нет, голос был приглушен, как будто говорили через платок, но интересно другое – звонок был сделан из приемной гаулейтера!

14

Еще раз пообщавшись с гаулейтером, познакомившись с будущим послом Рейха в СССР Кристой-Венфридис Шуленбург, кстати оказалась очень милой женщиной, Штольц поехал в Сименс.

Один из крупнейших германских концерном Сименс и Гальски в 1943 вернул себе все заводы Гитлерграда, которые еще Николай экспроприировал в 1914 м году с началом Первой мировой.

Они не стали переименовывать Электросилу и Завод турбинных лопаток, а Ленинградский металлический завод стал Гитлерградским металлическим заводом, как говорится, дешево и сердито.

Сименсовцы хотели бы вернуть свои предприятия и в Москве, – Электрозавод, ТЭЦ-1, ТЭЦ-2, – и, хотя надежды на это было крайне мало, готовили команду своих юристов и финансистов в обозе отправляющегося в СССР нового посольства. Это играло на руку Штольцу – у него была возможность раствориться в этом кагале, который планировал задержаться в столице России минимум на полгода. Ну и понятно, что такая делегация не может быть проигнорирована первым лицом страны, и хотя бы раз, но Вольдемар будет иметь возможность представиться Жукову официально.

Головной офис Сименса находился, как и у большинства других коммерсантов, на Маннергейм штрассе, в гостином дворе. Немецкие архитекторы слегка его преобразили, подреставрировали, нарастили два этажа и добавили югентштиля слегка. В общем, внутри был свет и простор.

Руководитель восточного офиса Сименса Фриц Хубер встретил Штольца у дверей своего кабинета.

– может, стаканчик шнапса?

– спасибо, герр Хубер, но мне кажется, рановато еще для шнапса

– ну, как хотите, я немножечко выпью, – сказал руководитель Сименса и налил себе стаканчик прозрачно-маслянистой жидкости, – итак, я со мной говорил гаулейтер, и я понимаю стоящую перед Вами задачу, герр Штольц. Думаю, мы сможем обеспечить Вам, как это у вас принято говорить, рабочую легенду, с которой вы успешно начнете взаимодействовать с русскими

– герр Хубер, располагайте мной, как сочтете нужным, я закончил Дрезденский технический университет, и плюс к этому говорю свободно по русски.

– это же превосходно, то что нам не хватало. Вы знаете, что до революции русские заказывали нам проектирование метрополитена, но потом большевики не захотели строить по нашему проекту, а позвали американцев. Сейчас Каганович строит новые линии метро и мы хотели бы их уговорить построить по нашему проекту, и закупить наше оборудование и вагоны. А еще большие планы на энергетику. Мы могли бы построить для русских атомные станции, у них есть опытный реактор, но таких проектов, как есть у нас, у них нет. Плюс наш альянс с фон Брауном имеет колоссальные перспективы. Мы могли бы построить у русских космодром где-нибудь в Казахстане и оттуда запускать ракеты. Вернер говорит, что это будет намного эффективнее, чем из Пенемюнде.

– герр Хубер, позволю себе заметить, что у нас нет даже мирного договора, а без него вряд ли сотрудничество в таком объеме будет возможным. И, как мы считаем, русские хотят получить Гитлерград обратно. Если это так, то вы и местные заводы потеряете. В России же нет капитализма. Там все народное.

– как жаль, что нам не удалось включить всю Россию в состав Третьего Рейха. Какие безграничные возможности перед нами тогда бы открылись. Вполне можно было бы построить скоростную железную дорогу от Ла Манша до Владивостока, а там и тоннель в Японию.

– боюсь, что мы так жестоко с ними воевали, что о включении вообще речь не идет, хотя мысль действительно заслуживающая внимания. Если бы мы во время войны относились к русским как к словакам или венграм, все могло бы быть по другому. Но ведь мы считали, что они немногим лучше животных. Ну, то есть не мы, а Адольф Гитлер, но мы ведь все молчали. Кроме разве что нашего гаулейтера.

– о, так Вы тоже, Штольц, считаете, что это фон Тресков его…?

– что бы, герр Хубер, Гитлер умер геройски от руки смоленских партизан, как настоящий патриот, – сказал Вольдемар и улыбнулся

– может все таки стаканчик шнапса?

– я бы вот от стаканчика шприца не отказался

Хубер приоткрыл дверь из кабинета в приемную:

– Бинди, принесите белого вина, минеральной воды и бокальчик для нашего гостя, два бокальчика. И позовите Гюнтера

– сейчас все будет в лучшем виде, Гюнтер вас введет в курс дела..

– благодарю герр Хубер

– для Вас просто Фриц, – сказал Хубер разливая принесенное вино по бокалам

15

Грета зашла в подъезд и огляделась. Все было бедненько и грязновато. Чувствовалось, что здесь живут одни русские. В немецких домах в парадных стояли цветы и стены, полы и потолки были ухожены. Она поднялась на третий этаж и прислушалась. За дверью играл джаз и жужжал пылесос.

Грета дважды повернула ключик механического звонка. Пылесос и проигрыватель выключили, дверь открыли, но на щеколде.

– Да? Вам кого? – на Грету смотрела молодая, лет 20 хорошенькая русская девушка

– Вы знаете, я ищу Вольдемара

– Аааа, Валди, его здесь нет, он редко тут бывает, – сказала девушка и густо покраснела, – может что-то передать, если я его увижу?

– Нет, не надо, не надо. Извините за беспокойство, – сказала Грета, развернулась и побежала вниз по лестнице, – бабник! – подумала она со злостью и легкой ревностью, – уж лучше бы он оказался шпионом..