Читать книгу Сколько стоит волшебство? - Кирилл Шакиров - Страница 9

Гораций нес по ночному небу дьяка. Погода была неприятная. Дул пронизывающий ветер. Рваные облака, будто лоскутья платья нищенки, трепетали в воздухе. Они принимали причудливые формы и пугали озиравшегося по сторонам Афоню. Ему мерещились то ведьма, протягивающая к нему костлявые руки, то привидение, восстававшее из гроба, а то страшный волшебник с посохом. Людям с нечистой совестью вечно мерещатся призраки.

Дьяк прижимался к летевшему по воздуху Горацию и боялся свалиться. Про себя Афоня уже жалел, что связался со странным конем, попал в настоящую переделку и вместо того, чтобы сейчас лежать в мягкой теплой постели и обдумывать коварные злодейские замыслы на завтра, он летит в ночном небе за шемахинской царицей на край света.

Человек и конь вылетели из-за тучи, и перед их глазами возникла луна. Круглая и большая она стояла во мгле и казалась такой близкой, словно можно было протянуть руку и коснуться ее серебряной поверхности.

– Зачем мы здесь? – пробормотал дьяк.

Конь не мог слышать своего ездока, из-за свиста ветра. Но он как будто почувствовал вопрос, потому что сказал:

– В нашем мире луна – это центр. Все царства, которые существуют в нашей вселенной, нанизаны друг на друга. Быстро перейти в одно из другого можно лишь поднявшись к центру всего мира – к луне и, следуя в направлении определенной стороны света. Ты что не знал этого? Почитай «Путеводитель по N-ым царствам»!

Дьяк действительно мало чего знал об устройстве мира, в котором жил, поэтому он промяли:

– А куда нам сейчас? Мы здесь ничего не найдем, может нам возвратится?

Но конь его не слушал.

– Нам туда, – показал он.

Афоня увидел длинный полосатый столб, который стоял прямо на облаке. Он стоял так крепко, словно был врыт в землю. На поверхности столба находилось бесчисленное количество указателей. Гораций закружился вокруг столба так, что у Афони заболела голова. Перед глазами мелькнули таблички: «Пятодевятое царство», «Девядевятое царство», «Десядевятое царство», «К Бабе Яге», «К Змее подколодной», «К Богатырю Даниле», «К Серому Волку», «К Золотой рыбке».

– Нашел, – закричал Гораций, подлетая к табличке «Шемахинское царство». Сбоку таблички было криво начертано «К шамаханской царице сюда». – Нам как раз туда и надо.

Дьяк обреченно вздохнул. Мысленно он проклинал эту авантюру.

– Что ты делаешь? – спросил он, заметив, что конь меняет уже знакомую ему табличку на другую.

Гораций лишь расхохотался и, перекрывая свист ветра, прокричал:

– Пуская Ванька с Зорькой помучаются. Они летят за нами, но полетят совершенно в другую сторону. Я об этом позаботился. Теперь летим!

– К земле? – с надеждой в голосе спросил дьяк.

Конь криво усмехнулся, он давно заметил, что его помощник отличатся малодушием.

– К земле, к земле, – успокоил Гораций Афоню.

И, наверное, что бы попугать дьяка стал резко и быстро спускаться вниз. Дьяк в ужасе закричал и схватился за шею коня. Гораций лишь молча посмеивался.

Через несколько часов, когда ночь сменилась хмурым утром, конь принес измученного дьяка к берегу моря.

Солнца еще не было. Светлое небо отражалось в бескрайних просторах воды. Шум прибоя равномерно звучал, будто дыхание великана. Этим великаном было море.

Копыта Горация коснулись песка.

– Приехали, – сказал конь. – Ты там не уснул?

Дьяк слабо застонал. Он чувствовал себя разбитым, замерзшим и мокрым. По пути они попали под небольшой дождь. Синяки, окружавшие глаза почернели, и казалось, что на дьяке надета полумаска, которую носят грабители банков. Вид у него жалкий и подозрительный.

На берегу моря стоял дворец, выложенный из белого камня. Острые шпили башен указывали в небо.

Возле дворца находился большой щит. Такие щиты обычно ставят для рекламных плакатов. Но надпись на нем была отнюдь не рекламного характера.

Конь и всадник, прочитав ее, замерли перед щитом.

– Как это так? – сдавленно произнес Гораций. – Быть это не может!

Заря принесла Ваню на берег моря. Вокруг вздымались скалы. Солнце только, что поднялось из-за горизонта. С собой они принесли складной шатер, свернутый в трубочку ковер, мешок с изысканными кушаньями и кувшин заморского вина.

Ваня слез с Зари и посмотрел вдаль моря. В его памяти всплыла неприятная встреча с Золотой рыбкой, едва не закончившаяся для него гибелью. Он невольно вздрогнул всем телом. Но свежий морской ветерок разогнал дурные воспоминания и тревоги. Ваня стал смотреть на море другими глазами. Морские воды простирались во все стороны и манили за собой душу человека.

«Говорят, что, увидев раз в жизни море, ты постоянно будешь грезить о нем, – думал молодой человек. – Перед сном закрывая глаза, ты будешь думать о том, какое оно большое, ласковое и дышит. Оно как большой ласковый зверь, что обнимает тебя и держит в своих объятиях. Оно… оно любит»

От таких мыслей ему стало легко и немного грустно. Он вспомнил девушку, что видел во дворце перед отъездом. Вспомнил ее улыбку и сияние глаз. От этого сделалось одиноко.

«Жаль она не видит красоту моря».

Ведь так хорошо было бы сидеть вдвоем под солнышком, свесив ноги в морскую воду и слышать, как шумит прибой. Слушать, касаясь, друг дружку головами.

Пока Ваня смотрел на море. Заря с сомнение оглядывалась вокруг. Ей казалось, что место с ее последнего визита в эти края очень сильно изменились.

– Ошибиться мы не могли, – бурчала она себе под нос, – мы летели четко по указателю. Однако я помню, что был дворец. Он был белым и большим. Куда он мог деться?

Она прибодрилась и крикнула Ване.

– Пора ставить шатер!

– Зачем?

– Так полагается. Шемахинская царица должна, вернее обязана увидеть шатер. Она заходит в него, ест, пьет, что угодно, играет на гуслях и засыпает. Можешь не волноваться, уснет, как убитая, – я сверх дозы подсыпала в вино и еду сонных порошков. После чего (только после этого!) ее можно похитить.

– Как все сложно. Скажи, а почему просто нельзя прийти к самой царице и попросить уехать с нами.

Заря затрясла челкой.

– Ты хочешь нарушить порядок, заведенный несколько лет назад? Не нарушай технологию ловли шемахинских цариц.

Ваня не стал спорить. Он быстро поставил шатер, расстелил внутри ковер, а на нем расставил яства и вино.

Утерев пот, он осведомился у Зари, что будет дальше?

– Отходим на расстояние и ждем.

На это Ваня согласился. Вздремнуть часок после работы не мешало. Они укрылись за большим камнем и притаились.

Ваня тут же лег. Его время от времени тянуло в сон. Он был не в силах сопротивляться, поэтому иногда храпел, и Заре периодически приходилось тыкать его копытцем в бок, чтобы Ваня проснулся.

Заря зашипела на ухо Ване:

– Началось, она плывет.

Ваня приподнялся на руке и увидел на море золотую лодку с красным парусом. Вскоре лодка, гонимая попутным ветерком, причалила к берегу. Из нее, легко ступая по морскому песку, вышла изящная девушка. Ее неимоверно красивое лицо было белоснежным. Разрез глаз был узким. У девушки была высокая прическа, состоявшая из перекрученных локонов. Одета она была в красное с изящной вышивкой платье.

Девушка полюбопытствовала и заглянула в шатер.

«Птичка попалась в клетку, – вновь зашипела Заря на ухо Ваня, – сейчас поест, попьет, уснет, тут то мы ее и возьмем».

Но к разочарованию Зари девушка не проявила интереса к тому, что было в шатре. Она еще раз огляделась и взялась за полы платья, явно собираясь снять его.

Заря ойкнула и прикрыла копытцем глаза Вани.

– Тебе это еще рано, – пояснила она.

Девушка стала снимать платье, под которым у нее оказалась еще одежда. Эта одежда состояла из кожаных жилета и штанов, какие носят стражники или воины. В довершении ко всему к поясу девушки был приторочен меч, которого под платьем видно не было, благодаря размерам и множеству складок.

Девушка резво выхватила меч, и с криком «киай!» стала быстро вращать оружием. При этом она наносила им удары в стороны, явно имитируя бой с противником.

Ваня указал в сторону прыгающей девушки.

– И это шемахинская царица, ты ничего не путаешь?

Заря была в растерянности.

– Может спустя годы нравы шемахинских цариц изменились, – пробормотала она.

– Я хочу тебя спросить, как мы ее похитим? А если нам удастся ее похитить, то выживем ли после этого?

Заре ничего не оставалось, как сказать:

– Подождем, увидим. Ожиданием можно победить, кого угодно.

Прошел час, другой, но девушка не проявляла признаков усталость. Лишь к обеду она позволила себе отдохнуть. Вошла в шатер и, видимо, отведав вина и фруктов заснула.

Ваня и Заря выждали какое-то время и вошли в шатер. Девушка спала на ковре, обняв меч.

– Подействовали сонные порошки, которые я подсыпала в вино и фрукты, – удовлетворенно проговорила Заря, – осталось ее упаковать.

Ваня вздохнул.

– Ну и шемахинская царица достанется царю батюшке, – сказал он.

– Нам какое дело, – возмутилась Заря, – сказали привезти шемахинскую царицу, мы и привезем. Все! Давай ее свяжем, пока не проснулась!

Через некоторое время Заря вместе с царицей, запелёнатой в ткань шатра, и Ваней поднялась в воздух. Ваня прижимал к груди меч «шемахинской царицы».

На плакате было написано: «Шемахинские царицы кончились. Просьба не беспокоить».

– Как это кончились? – проскулили Афоня. Он посмотрел на Горация, стоявшего рядом. – А как же мы явимся к царю-батюшке? Он же мне голову того… ой! – И дьяк схватился за шапку и натянул ее на себя, словно боялся, что она вместе с головой улетит в небо.

– Разберемся, – мрачно пробурчал Гораций.

Он обошел плакат сбоку и двинулся к белоснежному дворцу. Афоня, как побитая собачка, бежал рядом.

– Кончились царицы, я покажу им, что значит, закончились, – бурчал по дороге конь.

Подойдя к воротам, он встал на задние ноги и передним левым копытом решительно постучал в ворота. На гулкие удары никто не ответил.

Афоня с тоской посмотрел на высокие стены дворца.

– Может, уйдем? – робко предложил дьяк, но Гораций отодвинул его в сторону и вновь стал стучать.

Спустя время в воротах открылась калитка, из которой вышел человек в махровом халате в тюбетейке и черных очках. В руках он держал высокий стакан с трубочкой. Человек сдвинул модные черные очки на кончик носа и поверх них внимательно посмотрел на пришедших.

– Чего стучишь, свет очей? – с сильным восточным акцентом спросил он.

Гораций опустился на все четыре ноги и кивнул головой в сторону плаката.

– Это ваше? – спросил он.

Человек сощурился.

– Моё.

– Что значит «шемахинские царицы кончились»?

– А дорогой, то и значит, что шемахинские царицы кончились. Все разъехались. Никто к ним не едет, не похищает для царей-батюшек, поэтому разъехались в города карьеру делать.

– Как так?

– И правильно сделали, чего свою молодость в четырех стенах губить. Им хорошо, мне хорошо, царям-батюшкам тоже хорошо, что стервы им жены не достались.

Человек сделал большой глоток из стакана.

– Знаешь, сколько они мне крови попортили? Это каждую царицу нужно выучить, выходить, а они все с характером. А теперь все! – И он обвел руками вокруг. – А теперь свобода, – живу только для себя. Я раньше и не замечал, в каком хорошем месте живу. Теперь только отдых!

Все время, пока говорил человек, Гораций о чем-то лихорадочно думал.

– Постой, дорогой, – сказал счастливому обладателю черных очков, – как быстро ты можешь сделать «шемахинскую царицу»?

Человек нахмурился и помахал перед конем пальцем.

– Э, – протянул он, – настоящая шемахинская царица воспитывается годами. Быстро не получится! И самое главное, – он сделал жест Горацию и Афоне придвинуться ближе, что те и сделали, – я отошел от дел! – С этими словами он щелкнул по носам коня и дьяка так, что оба плюхнулись на землю пятой точкой.

Человек ушел, хлопнув калиткой, оставив незадачливых авантюристов сидеть на песке, и смотреть друг на друга.

Ситуация была безвыходная. Призрак плахи с топором замаячил пред глазами у обоих.