Читать книгу Лучи уходят за горизонт - Кирилл Валерьевич Фокин - Страница 20

Император Михаил VIII Палеолог спал в своих дворцовых покоях, когда к нему зашла его сестра Ирина. Поднималось солнце, отражаясь на спокойной озёрной глади и нагревая летний воздух.

– Константинополь наш! – сказала Ирина своему брату; это было лето 1261 года, и спустя семьсот шестьдесят две зимы, весной 2023 года, Иоанн Касидроу вновь произнёс эти слова вслух.

Он стоял на берегу озера Изник, в городе, где когда-то располагалась Никея. Легендарная византийская Никея, из которой император Михаил VIII выехал к Золотым воротом Константинополя, вернув под свою власть древнюю столицу. Он уже достиг многого, но главные испытания оставались впереди. Крах Латинской империи крестоносцев не принёс Михаилу спокойствия – ему досталась истерзанная и измученная страна, на которую точил зубы сицилийский король Карл Анжуйский. До Сицилийской вечерни оставалось двадцать лет.

Иоанн сделал глубокий вдох и почувствовал, как вместе с утренним воздухом в его грудь входит дух тех далёких времён. Было раннее утро; ночью прошёл дождь, и тучи ещё не рассеялись, хотя и уходили над озером прямо на запад. На востоке горело солнце, и археологи уже принялись за работу.

Императорский дворец Никеи давно превратился в горстку руин на дне озера, но исследователей это не остановило. Отгородив место раскопок невысоким забором, они разбили на берегу лагерь, притащили оборудование для подводных работ, зонды и вакуумные отсосы, протянули трубы под воду и, надев акваланги, погрузились следом. Раскопки продолжались и на берегу – Иоанн, стоя внутри огороженной территории, видел небольшой рукотворный карьер, в глубине которого вырисовывались очертания жилых построек византийского периода.

Сегодня Иоанн имел два повода для радости. Во-первых, он наконец-то осуществил свою мечту и побывал в Никее. В начале XXI века некогда величественный и могучий город превратился в тихое провинциальное местечко, но Иоанн ощущал пульсирующую в воздухе энергию этого места, она наполняла его, он слышал ржание лошадей, скрип брони и громкие крики на греческом и латинском языках – крики ромеев и византийцев.

А во-вторых, спустя пять лет он всё-таки завершил свою книгу. Поставил точку и здесь, на берегу озера, где спали тысячелетние тайны, просил благословения у императора Михаила Палеолога. С багрянцем рассвета Иоанн, кажется, его получил.

Он прикоснулся к коммуникатору у себя за ухом:

– Сообщение для доктора Бишопа.

– Записываю, – откликнулся коммуникатор.

– Дорогой профессор Бишоп! – начал Иоанн. – Стою на берегу озера Изник и понимаю, что значит история по-настоящему. Наблюдаю за тем, как идут работы… Ещё раз спасибо за вашу рекомендацию. Я возвращаюсь в Англию через неделю и собираюсь редактировать диссертацию. Надеюсь увидеть вас в скором времени и обсудить некоторые детали… В приложении к письму посылаю вам текст книги, о которой говорил. Роман об императоре Михаиле, частично исторический детектив… В каких-то частях даже триллер. Посмотрите, когда у вас будет время, пожалуйста. С уважением, ваш Иоанн Касидроу.

Иоанн замолчал.

– Конец сообщения? – осведомился коммуникатор.

– Да. Приложить к письму файл «Император Михаил». Последнюю версию.

– Ещё приложения?

– Нет. Отправить.

– Сообщение отправлено, – отчитался коммуникатор и замолчал.

Иоанн ещё раз глубоко вздохнул.

«Конечно, может быть это и глупо, – подумал Иоанн. – Это всего лишь первый вариант текста, и к тому же Бишоп сам просил прислать его, когда закончу… Я писал пять лет, и эти четыреста страниц, в конце концов, вполне искренние… Не изысканная словесность, но я и не пытался писать красиво… Ладно, хватит. Ты уже всё отправил, чего теперь-то ныть. По крайней мере, теперь ты можешь сосредоточиться на работе».

Он спустился с каменного возвышения к кромке берега, где из-под воды на медленном конвейере выползал небольшой кусок плиты с римской мозаикой. Археологи сняли его с ленты транспортёра и бережно положили рядом. Плита была вся в иле и заросла водорослями, но поблёкшие узоры всё равно были хорошо видны.

– Примерно девятый век, – сказал руководитель экспедиции, гладко выбритый француз лет пятидесяти. У него было крепкое, борцовское телосложение, и на массивной переносице забавно смотрелись тонкие очки без оправы.

– Сразу датируете? – спросил Иоанн, и руководитель экспедиции обернулся к нему.

– Посмотри на лицо ангела. – Он взял совок и легонько поскрёб мозаику, оттирая грязь. – Строгие простые черты. Но глаза следят за нами, почти Мона Лиза.

– Середина девятого века.

– Вероятнее всего.

Руководитель экспедиции махнул, кусок плиты унесли.

– Спасибо, – Иоанн протянул французу руку. – Мне пора ехать. Всё было очень интересно, спасибо, что разрешили посмотреть.

– Не проблема.

– Мне было важно увидеть это… – Иоанн обвёл рукой озеро и развалины, – своими глазами.

– Ну, это нам понятно, – кивнул археолог. – Это незабываемое чувство. К нам недавно прилетали русские византинисты. Видел бы ты, с каким молодым задором по нашим руинам прыгал академик Карпов, а ему ведь под восемьдесят.

– Могу себе представить, – Иоанн посмотрел в сторону выезда из лагеря, где сопровождавший его друг болтал с какой-то девушкой в бейсболке. – Ещё раз спасибо!

– Всегда рады. Пришли мне то, что у тебя получится.

– Обязательно.

– И приезжай лет через пять, – сказал археолог. – Мы сделаем здесь настоящий подводный музей. Вернём всё на дно, частично реконструируем… Подводный дворец императоров Никеи – звучит, да?

– Думаю, это будет иметь успех.

– У нас уже есть инвесторы. Ну, счастливо! – попрощался дружелюбный француз. Из-под воды уже показывался очередной осколок древности, и он бросился к нему.

Иоанн пошёл к машине. Он миновал палатки археологов, выполнявших спектральный анализ обломков, и вышел к ограде лагеря.

В путешествии по Турции Иоанна сопровождал молодой сотрудник посольства Великобритании, с которым они успели сдружиться. Когда Иоанн, вопреки молчаливому желанию отца, отказался от распределения по окончании Аббертона (выпускников приглашали в дипломатический корпус и в органы правительства Евросоюза) и пошёл в докторантуру писать диссертацию по Византии, профессор Бишоп лично настоял на необходимости поездки.

Видимо, это склонило чашу весов в сторону отцовского одобрения, он позвонил в Форин-офис, и они оформили поездку Иоанна как стажировку в посольстве. Но в посольстве Иоанн побывал всего раз – зашёл туда с визитом вежливости по прибытии и познакомился со своим сопровождающим. Вполне толковый парень из отдела культуры; Иоанн вместе с ним проехал по турецким городам от Стамбула до Игдира, иными словами (более близкими Иоанну) – от Константинополя до Цолакерта.

Раскопки, памятные места, университеты… Почти в каждом провинциальном городе Иоанн согласно составленному для него Форин-офисом списку встречался с историками, представителями городской администрации и студентами, спрашивая о занимавших его исторических тонкостях и вещах менее интересных, но актуальных, касавшихся грядущего вступления Турции в Евросоюз.

Форин-офис хотел сравнить отчёты своих социологов с непредвзятым мнением Иоанна, и поездка «с исследовательскими целями» приобрела явный шпионский характер. Иоанна это забавляло; пока они ехали на машине по холмистой Анатолии и Иоанн уставал надиктовывать заметки или писать книгу, он откидывался на сиденье и, поддерживая разговор с весёлым спутником, представлял себя кем-то вроде Лоуренса Аравийского.

Он прекрасно знал, насколько скучна и рутинна работа шпионов в XXI веке; именно поэтому ему нравилось видеть, как меняется пейзаж за окном, как день сменяет ночь, а он продолжает свой путь – в этом была романтика двухвековой давности, романтика Большой игры.

– Я напишу тебе, – помахал спутник Иоанна уходящей девушке-археологу.

– Из Кении, – поделился он с Иоанном.

– Хороша, – сказал Иоанн.

– Твоя коллега.

– Медиевист?

– Студентка.

– Поехали?

Они тронулись на север. Сперва по берегу озера, а потом по извилистой дороге меж пологих гор. Солнце поднималось выше и выше, и тени от облаков ползли по холмистым пустырям; через полчаса пути они покрылись зеленеющими деревьями, Иоанн открыл окно и высунул голову. Машин на дороге было мало. Пахло весной.

Горные склоны поднимались справа, а слева спускались к побережью, и вдали, если приглядеться, можно было увидеть темнеющий залив. Иоанну вспомнился заснеженный Арарат, увиденный в Игдире рано утром. От снежной шапки слепило глаза, но Иоанн не надел солнцезащитные очки, а завороженно смотрел ввысь, где гора заслоняла половину голубого неба. Облака выплывали из-за неё; к горе уходила дорога, и Иоанн словно добрался до самого центра мира.

Когда в эти горы уходил византийский император Ираклий, собирая войско для решительного удара по персам, любовался ли он так же Араратом? Восхищался ли заснеженными вершинами гор, стоя утром на пороге своего походного шатра, выслушивая гонцов местных племён? Иоанн отлично знал историю римских завоеваний, но теперь, пройдя эти пути по стопам своих любимых византийцев… теперь он буквально видел римский штандарт и римские легионы на марше; видел армии, покорившие полмира, и их предводителей.

Он чувствовал себя вознесённым куда-то высоко, небольшой фигуркой на вершине Арарата, и в ослепительном божественном свете вытянутой рукой прикасался к титанам… Даже сейчас, возвращаясь обратно в Стамбул, Иоанн ощущал себя кем-то из свиты императора Михаила VIII, скачущего в отвоёванный Константинополь.

Они проехали по кайме залива, обогнули его и въехали в предместья Стамбула. Через полчаса выскочили на мост через Босфор. Далёкие городские берега терялись в тумане, солнце блестело сквозь металлические тросы моста. Они поднимались по мосту, словно в гору, – вдали показались небоскрёбы, и, проехав под вторым пилоном моста, Иоанн решил, что путешествие закончилось. Он вернулся в Европу.

Был будний день, и они попали в пробку. Вполсилы ведя беседу о предстоящих на следующий год выборах в Европарламент, Иоанн просматривал почту и отвечал на пришедшие сообщения. Стивен интересовался, как проходит «трип» друга. Сам он сидел в лаборатории и препарировал человеческий мозг – Иоанн удалил противное фото в ту же секунду, как увидел. Стивен скинул Иоанну несколько аналитических статей, но Иоанн только бегло просмотрел их. Что-то про презентацию новой модели «электронного секретаря» и оцифровку мозга крысы.

Когда Иоанна интересовало будущее технологий, он спрашивал у Стивена – и чаще всего получал один и тот же ответ: «не знаю». Прогресс стало невозможно предсказать, утверждал Стивен, потому что он развивается по экспоненте. Нельзя узнать заранее, какая гениальная идея придёт в голову следующей, ведь мы даже не особо разбираемся в том, как работает голова сама по себе. Иоанна не устраивали такие ответы, но выбора не оставалось – Стивен действительно разбирался в точных науках и, закончив Гарвард, занялся нейробиологией в американском частном исследовательском институте.

Несмотря на пробки, Иоанн с сопровождающим прибыли к Английскому дворцу вовремя. Это красивое белое здание в центре Стамбула было построено в 1845 году для посольства Великобритании; сейчас здесь располагалось Генеральное консульство, над крышей реял «Юнион Джек». В нулевых годах оно несколько раз подвергалась атакам террористов – в одной из них погиб генеральный консул Роджер Шорт. Памятник этому круглолицему невысокому человеку со спутанными волосами теперь стоял перед входом во дворец, и у его ног постоянно лежали цветы.

Иоанн вспомнил, что читал о теракте – в ворота главного входа, через которые они сейчас проезжали, в 2003 году врезался начинённый взрывчаткой грузовик. Погибло несколько десятков человек и сам консул, у которого осталась жена и трое детей. Ответственность на себя взяла «Аль-Каида». О виновниках долгое время ничего не было слышно, но недавно выяснилось, что все организаторы того теракта ликвидированы. Прошло двадцать лет, и потребовались долгие нудные прения в Европарламенте, чтобы армии Евросоюза наконец разрешили присоединиться к охоте – спецназу дали команду «фас». В такие минуты Иоанн особо гордился своим отцом, который лоббировал это решение.

– Поужинаем вечером? – спросил сопровождающий Иоанна, высаживая его у входа. – Сходим в новый клуб у «Фор Сизонс».

– Окей, – сказал Иоанн. – Я позвоню, как закончу.

Он вошёл в здание. Ему предстояло провести здесь ближайшие пять дней, участвуя в работе аналитической группы, составляя отчёты для Лондона и одновременно дописывая собственное заключение по результатам путешествия. Ему назначили несколько встреч с профессорами Стамбульского университета. Иоанн надеялся узнать у них, помимо политической информации, что-нибудь интересное об изучении византийского наследия и о турецком взгляде на Османскую империю.

Ещё он планировал выкраивать пару часов в день на диссертацию, собираясь защитить её по возвращении в Аббертон. Перед отъездом у него, согласно графику, оставался свободный день, и Иоанн хотел ещё раз сходить в собор Святой Софии. Встать посередине зала и, до боли в шее задрав голову, смотреть наверх, на купольный золотой свод, наслаждаясь игрой света, льющегося сквозь множество мелких окон и витражей.

Это здание построил император Юстиниан в VI веке, и спустя тысячелетие здесь молился последний император Византии Константин – прямо перед тем, как выйти на свой последний бой с осадившими город османами; и сюда вступил Мехмед II, превратив собор в главную мечеть своей мусульманской империи. Теперь здание освободили от религиозных пут, превратили в открытый всем желающим музей, достояние всего человечества…

Но стоя под сводами собора и восхищаясь до дрожи размахом прошедших веков, Иоанн не мог остаться равнодушным к вере людей, способных построить такое.