Читать книгу В конце пути - Клэр Норт - Страница 25

Порой… Одна девочка, она… ее родители, они плакали, но девочка… Порой реальность придает сил, и…

Я неправильно рассказываю. Давайте попробую еще раз.

(Чарли не очень хороший рассказчик, ему привычнее хранить тайну.)

Речь пойдет о девочке, о тринадцатилетней девочке из больницы в Мумбаи. Я знал, что рано или поздно мне предстоит подобное. Чувствовал. До того случая все проходило, можно сказать… легко… но вот поступило это задание, и я оказался к нему готов, хоть готов я не был. Я сел в самолет, потом в такси, и… Девочка родилась очень больной, у нее отсутствовали правая рука и правая нога, а лицо… Врачи сказали, что малышка умрет месяцев через шесть-девять, а она выжила. Дожила до пяти лет, заболела воспалением легких, и родители приготовили ее к смерти, однако девочка опять выжила и захотела пойти в школу, и подружилась с другими ребятами в палате – девочка почти все время проводила в больнице; малышку любили доктора и сестры, ведь она была такой счастливой, такой неунывающей и отзывчивой, такой прекрасной; а потом, в тринадцать лет, уровень лейкоцитов у нее в крови стал падать, и медики никак не могли определить почему, и имя девочки появилось у меня в календаре, и я повез ей книгу: малышкой она любила эту книгу, но ее больше не издавали – отыскать этот экземпляр было непросто, скажу я вам, – и девочка спросила:

– Зачем ты пришел?

– Я вестник Смерти, – ответил я.

– Ага. Логично. Ты со мной побудешь, или тебе пора бежать?

Я представлял сотню вариантов этого диалога. Ребенок, для которого я – не предостережение. Я заготовил тысячу фраз, и вдруг такое: она не рассердилась, не испугалась – лишь захотела узнать, посижу ли я с ней, поболтаю ли, и я почувствовал себя полным идиотом. Выходит, я думал только о себе. Непростительно. Совершенно… Короче говоря, я решил:

– Побуду с тобой немного.

– Хорошо. Расскажи мне про смерть. Какая она?

Я не знал, но все равно попробовал – мол, бояться не надо, умирают все, – а девочка перебила:

– Нет, глупенький, я спрашиваю не про умирание; этим я всю жизнь занимаюсь. Что такое смерть?

– Я… Я не могу ответить.

– Почему? Ты не знаешь?

– Наверное, каждый знает. И… и, наверное, не знает никто. Я… я думаю, трудно принять ответ, когда ответ – ничто.

Она кивнула – ни дать, ни взять учитель, чьи ученики наконец-то усвоили важный урок.

– А как выглядит Смерть? Ну, твой шеф.

– Я встречался с ним только раз.

– Значит, он – он?

– Нет. Хотя я воспринимаю его именно так, каждый видит Смерть по-своему. Для кого-то это – фигура в черном, а для кого-то – женщина с бледным лицом. К одним приходят древние боги, к другим – дьявол, а к третьим – ангел. К одним является возмездие, которое постоянно их искало, а к другим – давно утраченный брат. Всегда по-разному, и облик Смерти для каждого уникален.

– А Смерть видят все?

– Под конец – да.

– Но ты же человек, ты не можешь посетить всех-всех умирающих.

– Не могу. Я – любезность; меня посылают раньше начальника в особых случаях. Иногда я прихожу предостеречь, а иногда – выказать последнее уважение.

– А со мной как? – спросила девочка.

– Думаю… Думаю, к тебе меня прислали выказать уважение. Обычно я этого не знаю, но… Мне кажется, так.

Она не плакала, эта девочка в больничном балахоне. Погрустнела она лишь раз: когда подумала о том, что теперь делать ее семье. Я встретил родителей девочки – нечаянно столкнулся с ними на выходе из палаты, и у меня не хватило духу рассказать им, кто я и зачем я приходил. Их имен в моем календаре не было, и я не чувствовал себя обязанным… Я просто боялся. Убеждал себя: своей откровенностью я не выкажу им уважения; не выкажу его так, как того хотел бы мой начальник. Девочке мое присутствие открыло правду, но для родителей эта правда стала бы… В общем, я ушел без оглядки, только они как-то все поняли и заплакали – нет, хуже, они старались не плакать, ради дочери старались вести себя как ни в чем не бывало, поэтому заплакали они в коридоре, потом вытерли слезы, надели улыбку и шагнули к дверям палаты. Я… В моем деле нужно уходить без оглядки. Я – не Смерть. Я навещаю живых, и когда я их покидаю, живые по-прежнему живы, и… и потом является он. Я, наверное, трус. Когда я устраивался на работу, то считал себя смелым.

Теперь девочка уже, конечно, умерла. Я не видел, как это произошло, я не думал об этом с тех пор, и вот пожалуйста.

Вот пожалуйста.