Читать книгу Измена - Колетт Фридман - Страница 9

– Ты точно знаешь? – Роза Кинг протянула руку подруге, сидевшей напротив нее за кухонным столом.

– Нет… – Кэти Уокер покачала головой.

– Но подозреваешь.

– Подозреваю.

– А раньше подозрений не было?

– Были.

– Ну и что? Да в Бостоне все хоть раз да подозревали своих мужей!

– И ты? У тебя когда-нибудь были подозрения?

Роза поджала губы, улыбка на лице погасла, в уголках рта пролегли морщинки.

– Еще бы. И не раз.

– Ты подозревала Томми? – Кэти не сдержала удивленного возгласа.

– Да-да, Томми.

– Но ведь он же… – Кэти замялась, подыскивая слова, чтобы описать вес Томми.

– Крупный? Толстый? В теле? Или сразу перейдем к медицинской терминологии – страдает ожирением? Валяй, не стесняйся. А еще ты сейчас думаешь, что Томми с женщинами не светит, так?

– Этого я не говорила.

– Но думала. И так громко, что я услышала. Мой Томми, лысый толстяк, и его могучее мужское естество! Даже не знаю, кого жалеть больше – себя или ту несчастную, которая наивно позарится на это добро. Ох, и натерпелась же я от стройного Томми, пока он салом не оброс!

– Он такой обходительный, – пробормотала Кэти.

– Боже, только не говори, что ты тоже на него запала! – расхохоталась Роза.

Странная прическа, похожая на химзавивку – такую и в семидесятые уже никто не носил, – старила пятидесятисемилетнюю Розу. Только никакой завивки не было: волосы сами собирались в мелкие колечки. Неважно, стригла она их, красила или выпрямляла – через неделю непокорные пряди принимали прежнюю форму. Низенькая толстушка вырастила четырех сыновей и двух дочек – младшая уехала из дому только в этом году, и Роза с ужасом ждала Рождества: впервые за двадцать лет они с Томми встречали его одни. Когда она рассказывала об этом Кэти, ей было не до шуток.

Их совершенно необъяснимая дружба с Кэти завязалась двенадцать лет назад, когда Брендан пошел в школу. Два раза в день Кэти курсировала мимо неухоженного Розиного газона, и ежедневные приветствия быстро переросли в пару слов, еще немного погодя – в дружескую болтовню, потом Кэти заглянула «на кофеек», а Роза забежала «по пути». На первый взгляд их объединяло только соседство, но они абсолютно доверяли друг другу. Дружба не угасла даже теперь, когда Кэти переехала в фешенебельный Бруклайн, а Роза по-прежнему жила в лишенном прикрас Южном Бостоне.

– А с чего ты решила, что Томми тебе изменяет? – недоуменно спросила Кэти, представив, как напыщенный толстяк Томми, скрывающий лысину под нелепым париком, крутит шашни на стороне. Смех, да и только.

Роза пожала плечами, но потом усмехнулась и хрипло проговорила:

– Мой Томми. Бочоночек мой пивной. Ожирение и облысение пришли к нему не сразу. – Она покачала головой, словно сама себе не верила. – Знаешь, один из его романов длился два года.

Кэти смотрела на нее круглыми глазами.

– Да-да, а два других были покороче – месяцев по шесть.

Кэти не знала, что потрясло ее больше: измены Томми, или то, как буднично рассказывала о них Роза. Не желая выдать изумления, она подошла к пуансетии – рождественскому подарку детей – и стала поливать цветок.

– Мне в голову не приходило… Ты никогда…

– Так ведь об этом ненароком не скажешь, – с неловкой улыбкой ответила Роза. – Красивая блузка, кстати. Может, помнишь барменшу из «Лилового клевера»? Брюнетка, ей тогда было двадцать два. Томми с ней встречался. Не просто встречался, как ты понимаешь.

В голосе приятельницы звучали такая боль и издевка, что Кэти не могла не обернуться. Они дружили больше десяти лет, но ей даже в голову не приходило, какую обиду носила в себе Роза.

– И не смотри на меня так. Пойми, Кэти, легче делать вид, что не знаешь. Таков мой ценный вклад в неписаные правила этикета. Муж не признается, а жена не спрашивает.

– Двухгодичный роман, две связи по полгода… Ты три года жила, зная о его интрижках? Целых три года?!

– Деточка, это были три лучших года в моей жизни!

– Роза!

– Что? Я с пользой провела время. – Роза отхлебнула кофе и молча воззрилась на Кэти.

– И давно ты… Я имею в виду, когда ты впервые заподозрила? – Кэти смутилась и пошла на попятный: – Извини, зря я спросила. Сую нос не в свое дело.

– Десять лет назад, – ответила Роза, пропустив извинения мимо ушей. – С кем – не знаю, не интересовалась. – Она запнулась. – Нет, вру. Ее звали Глэдис Шварц – я читала их мейлы. А что? Да, я не припирала его к стенке, но мне нужно было все знать. Так проще жить.

– Ты ее видела?

– Нет. Конечно, да. – На застывшем лице вдруг мелькнула улыбка. – Знала бы ты, какая толстуха эта Глэдис Шварц! Томми на ее фоне – дистрофик!

Кэти с трудом изобразила смешок. Роза читала мейлы Томми. Но ведь это грубейшее посягательство на личное пространство. Кэти бы в голову не пришло открыть переписку Роберта, обмануть его доверие… Но в телефон-то его она залезла. Нет, телефон – другое. И потом, если у него роман… разве не он первый обманул ее доверие?

Трескотня Розы заглушила внутренний спор.

– Глэдис, как я понимаю, привет из бурного прошлого, подружка юности. Они, видать, не теряли друг друга из поля зрения, вместе захаживали в бар, болтали за стаканчиком. Потом болтали за обедом, за ужином… А потом оказалось, что болтают в кровати, – не меняя интонации повествовала Роза. – Одно точно – большая была кровать.

Кэти покачала головой и задумчиво посмотрела в сад. Вид, надо признать, унылый: голые деревьями, мерзкий декоративный прудик, подернутый бурой ряской… А еще в окне отражалось лицо Розы, ее пристальный взгляд.

Кэти вернулась за стол, не зная, чем помочь, что ответить. Утром, едва дождавшись, когда Роберт уедет на работу, а дети побегут на школьный автобус, она пригласила подругу, чтобы рассказать о своих печалях и выслушать совет. Такого поворота событий она и представить себе не могла.

– Знаю, знаю, трудно поверить, – нервно рассмеялась Роза. – Мой Томми! Знаешь, вообще-то он милый и добрый, смешно подтрунивает над собой. Этим и привлек меня когда-то. До Бреда Питта ему всегда было далеко, но как он умел смешить! Знаешь, я где-то читала, что умение смешить – гарантия успеха у женщин. Плевать на внешность, лишь бы весело было. Вот все девчонки и достаются пустобрехам.

Кэти сварила еще кофе.

– Да, я тоже об этом читала.

– А пару лет спустя, – продолжила рассказ Роза, – он завел шашни с блондинкой из пятнадцатого дома.

– Как? С той, у которой такие… – Кэти фыркнула от неожиданности.

– Именно. Ее муж нанял Томми вести счета незадолго до того, как их бизнес загнулся. Маленький магазинчик кухонной утвари, помнишь? Этот тип еще устроил огромную распродажу – «Все за бесценок», в общем, озолотился. А на следующий день прихватил выручку, деньги со счета, рыженькую кассиршу с цыплячьей грудью – и был таков.

– Я тогда пылесос купила.

– А я фритюрницу. Поначалу Томми забегал к ней раз в неделю. Потом два раза. И… не знаю. Все тянулось, пока она не съехала.

– Был еще третий случай, да? – мягко спросила Кэти, ставя на стол свежий кофе.

– Два года назад. В моду как раз вошли онлайн-свидания. Как-то раз он не выключил компьютер, и на экране в прямом режиме одно за другим всплывали сообщения от разных женщин. А свою страничку на сайте знакомств он вел от имени пользователя СтаканНаполовинуПолон33. Ну-ну. СтаканНаполовинуПуст63 подошло бы больше. Но женщины писали ему, а он им. Пикантная переписка. Кстати, в статусе этот жирный кобель поставил «разведен»… – Губы Розы исказила сухая усмешка. – Тогда-то он и парик прикупил.

– Помню.

Замысловато уложенная конструкция на голове Томми то и дело грозила съехать набок, зато даже в ураган ни один волосок не пошевелился бы.

– Представляешь, он считает, что раз о парике никто не спрашивает, значит, о нем никто не догадывается. Как будто можно играючи заявить: «Неплохой парик, Томми!» или «Где парик купил, старина?», «Осторожнее, Томми, на твой череп зарится дикобраз». Нет, правда, Кэти, я бы умерла со смеху, доведись мне говорить о его парике!

Роза захохотала. Ее басовитый хохот рассмешил и Кэти, и на кухне вдруг воцарилось безудержное веселье: две женщины прыскали и фыркали, как в любое другое утро, когда мир еще не перевернулся. Неожиданно Кэти помрачнела. Даже в те времена миропорядок был нарушен, Роза уже тогда знала о связях своего мужа.

– Ты с ним говорила?

– О парике?

– Об изменах. О его вранье. О липовых данных на страничке в Интернете.

Роза сосредоточенно наливала кофе, добавляла молоко…

– Я много об этом думала. Долго и трудно. А потом спросила себя, что буду делать, если он сознается?

Кэти кивнула: она всю ночь думала о том же.

Роза сделала глоток кофе и продолжала:

– Что мне делать, если он не будет отрицать связей на стороне? Допустим, я укажу ему на дверь. Но нам еще восемь лет платить за дом по ипотеке. Он уйдет, и что тогда? Кто будет платить? – Она поежилась. – Звучит, конечно, расчетливо, если не сказать цинично, но это первое, что пришло мне в голову. А еще я подумала и о другом: ну, я укажу ему на дверь, а он не уйдет? Остаться с ним в одном доме я не смогу, правильно? Значит, уйти должна буду я. Оставить свой дом, уйти, но… куда? Работы у меня нет, я умею только вести хозяйство, тетка – моя единственная ближайшая родственница – живет в Провиденсе и содержать меня не станет, да я и не попрошу. И наконец, главный вопрос: дети. Что будет с ними? Кристина тогда ждала ответа из колледжей, Беатрис еще ходила в школу. У мальчиков была своя жизнь, учеба, спорт. Не могла же я не думать, как скажется на них наш разрыв.

Слова вызвали у Кэти глубокий вдох. Ее мучили те же вопросы. Неужели все женщины в подобной ситуации думают об одном и том же? Вероятно, да.

– И что же ты сделала?

Роза посмотрела на нее в упор:

– Ничего. Сделала вид, что ничего не знаю.

– Ничего…

Тусклое беспощадное слово повисло между ними.

– Ничего. Решила: кризис среднего возраста, ну и шут с ним. Я смолчала, не отреагировала. Больше не заходила на его бездарную расфуфыренную страничку. Даже не знаю… Надеялась, его осенит, что он много потеряет, если меня бросит. Сделала ставку на то, что он одумается. И выиграла. Со временем.

– Ты ничего не сделала.

– Иногда не делать ничего – тоже выход, – мягко сказала Роза.

– Иными словами, мне не следует ничего делать?

– Этого я не говорила. Я рассказывала о себе.

– Я так не смогу.

– Не принимай решения, пока на руках нет фактов. Сейчас ты ни в чем не уверена.

Кэти покачала головой:

– Я почти уверена.

– «Почти» – недостаточно. Ты и раньше была «почти уверена».

– Так я и тогда была права.

– Точно?

Кэти замешкалась с ответом.

– Да. Я точно знаю. Просто… просто у меня нет доказательств.

– Так пусть они будут, если решишь пойти в открытую, – спокойно продолжала Роза. – Но в любом случае, даже со стопроцентными доказательствами на руках, подумай, готова ли ты к последствиям.

Кэти покачала головой. На глаза навернулись слезы. От гнева она плакала впервые с тех пор, как гадкие подозрения отравили ей жизнь.

– Я не смогу жить, зная, что он изменял, а я не пошла в открытую.

Наклонившись через стол, Роза взяла ее руки в свои.

– Поначалу и я так думала. А потом до меня дошло – возвращается-то он каждый вечер домой, ко мне. Я не хотела терять то, что мы вместе построили. Лучшего друга, чем он, у меня все равно нет. Да, он увлекался другими, но временно. В конце концов, он ведь мужчина, Кэти. Давай смотреть правде в глаза: мужчины гуляют. Хотим мы того или нет, такова их природа. Испокон веков мужчина охотился, а женщина растила детей. Вот и Томми… охотился. Пойди я в открытую, разрушила бы семью, а проявив терпение, я бы ее отстояла. Что я и сделала.

– Я так не могу.

– Знаю. Сейчас не можешь. Слишком свежа рана, слишком кровоточит. Но вернись к этой мысли как-нибудь потом. Не отбрасывай ее.

Роза больше не держала подругу за руки. Она поднесла к губам чашку и, отведя глаза, спросила:

– Сексом вы еще занимаетесь?

Готовый ответ так и не сорвался с губ Кэти. Дела в спальне… там теперь все иначе. Все по-другому. В самом начале их отношений они занимались любовью каждый день. Секс был волшебством.

Вдохновением.

Авантюрой.

Праздником.

Со временем им стало хватать двух раз в неделю, а потом – одного субботнего утра (и то не каждую неделю), пока у Брендана шел урок гитары, а у Терезы – футбол. Но и в этом расписании произошли перемены. Теперь для любовных игр требовался особый повод: день рождения, юбилей, День святого Валентина. А с недавних пор и это не действовало. Кэти никак не могла вспомнить, когда они последний раз занимались любовью. Ей всего сорок три. Желание в ней не угасло. Да, она немного располнела, но чувственна как и прежде, только… только не в глазах Роберта. Она не могла припомнить, когда в последний раз он называл ее красивой, когда в его взгляде горело желание. Зло берет! Неужели ее заменили такой же, как она, только моложе и стройнее? Он что, надеется вернуть себе плотский голод, новизну чувств, приподнятость первых лет? Вернуть времена потрясающего, а не привычного секса?

Но ведь брак строится не на сексе, а на…

– В чем дело? – удивленно спросила Роза, увидев немой вопрос на лице подруги.

– Мне сейчас только пришло в голову. Я раньше не задумывалась, но это важно. – Кэти провела языком по пересохшим губам. – Что такое брак? Что в нем самое главное?

Роза хотела ответить, но Кэти предупреждающе подняла руку:

– Жизнь вместе? Обязательства? Секс? Совместный опыт? Доверие? Искренность? Любовь? Что?

– В молодости, – очень тихо ответила Роза, – я бы сказала, что все вместе. А сейчас… – Она пожала плечами, словно признавая поражение. – Сейчас я думаю, это всего лишь привычка.