Читать книгу Альманах «Литературная Республика» № 2/2018 - Коллектив авторов - Страница 15

В ажурном «кофе с молоком»

стояла, глаз не поднимая

и молния на платье том

казалась мне вратами Рая.

От счастья млел дверной проём,

в картину с ней преображаясь,

когда она застыла в нём,

его границ плечом касаясь.

И жаждал взгляд её поймать —

луч солнца зайчиком, играя

и змейкой извиваясь прядь,

сияла словно золотая.

Мне бы тело молодое

И копну льняных волос —

Встретил взглядом взор девичий

И столбом к земле прирос.

Побежал бы я вдогонку,

Про миры ей нёс бы чушь,

Приголубил бы девчонку,

Как навек влюбленный муж.

Видно в сердце отболело…

С чувств застывших снят озноб.

От красы лица и тела —

Зацвести готов и столб

Я боюсь, что к тебе прикоснётся

Кто-то просто по-свойски совсем,

Между делом тебе улыбнётся,

Между делом оставит ни с чем.

Всё возьмёт, словно должную плату,

За повадки, за свой экстерьер.

Про фату ты забудешь, ведь фату,

Так к лицу цепь из звеньев измен.

Я не смею писать эти строки —

Они болью вонзаются в лист,

Это нервы ко мне так жестоки,

Словно дико пронзительный свист.

Природа словно хочет защититься,

От гнёта суррогатной красоты,

Когда порою создаёт такие лица,

Что осквернением на них – мазок сурьмы.

Поэтом названная страшной силой,

Берущая в полон рассудки и сердца —

В плоть облачённая, возводится счастливой,

На пьедестал в душе влюблённого творца

Куда ушла былая красота?

Она теперь мне так необходима:

Я внешне – плоть осеннего листа,

Душа цветёт, но тайно и незримо.

И как внушить любимой: ты хорош,

И оставаться скромным и правдивым?

Здесь нужен ум, а где его найдёшь,

Когда он весь исчез под взглядом милым.

Я боюсь, что совсем некрасив,

Я боюсь, что совсем неразумен,

Я боюсь, что наверно? спесив,

Я боюсь, что не создан для буден.

Но боязни свои растопчу —

Уничтожу клубок их гадючий,

Только Ты бы прижалась к плечу,

Словно молвив: себя ты не мучай.

Мне страшен стал мистический обман,

Не нужен Ангел, Ты нужна – живая,

Чтоб, чувств святую влагу проливая,

Боль унесла с моих душевных ран.

В любой момент мой друг, в любой момент и час

Старуха скверная с зазубренной косою,

Из досок сбив постель, укрыв землёй сырою

Любого может унести из нас.

Пред этим меркнет суета вокруг,

Ничтожной кажется борьба за тленность блага,

И ум, словно иная драга,

Два ценных слова вымывает вдруг.

Любовь и Труд – слова ясны, понятны,

Избиты всеми с самых юных лет,

А были ли они, что прозвучит в ответ,

А дни текут – часы их невозвратны

И неизвестно, сколько до конца:

Кому-то много дней, кому-то – мало

С того прекрасного и светлого начала,

Когда младенцем на руках творца

Сказать не в силах были слово: «Мама».

Зачем же я, так долго пел и пил

В округе, где души вмиг вянут всходы,

И смерти преждевременные роды

Блевотою доносят смрад могил?

Зачем же я, собрав в весомый ком

Всю грязь, что мне терзала душу,

Не зная, создаю ли этим счастье или рушу,

Швырнул его в твой светлый, чистый дом?

Зачем, зачем – лишь в слабости ответ,

Она как глупость – сеятель ошибок,

Которые клянут все без улыбок,

Но вновь и вновь рождают их на свет.

Можно ливнем разрыдаться,

Вспомнив тех, кого уж нет.

С чередой бед-дегустаций

Мил не станет белый свет.

С головой уйду в кручину,

От вины на сердце гнёт,

Захлебнусь в слезах и сгину —

Скорбь трясиной засосёт.

И берёзкой стан девичий

Не склонится надо мной

И не выдернет из плена,

Нежной, ласковой рукой.

Оттого тропой Орфея,

Не иду спиной вперёд —

Прошлым боле не болея —

В никуда оно ведёт.

Рождение и смерть —

две даты с промежутком.

Надгробный мрамор плит —

с покоем в мире жутком.

И больше нет скитаний,

страданий прерван рок…

Признанием слаганий —

ложится

мой

цветок.