Читать книгу Источниковедение - Каллум Хопкинс, Коллектив авторов, Сборник рецептов - Страница 27

Первый уровень классификации исторических источников, позволяющий упорядочить всю их целокупность, – классификация по типам.

Сравним два подхода к выделению типов исторических источников – Л. Н. Пушкарева и И. Д. Ковальченко. Эти подходы были разработаны в 70–80‑х годах XX в., но до сих пор сохраняют свою актуальность.

Л. Н. Пушкарев посвятил проблеме классификации специальное исследование[176], задача которого – теоретически обосновать исторически сложившуюся систему классификации исторических источников. Это важно подчеркнуть: исследование Л. Н. Пушкарева, в отличие от работы И. Д. Ковальченко, представляет собой попытку теоретической рефлексии уже сложившегося в исторической науке деления источников на группы, которые, как справедливо подчеркивает автор, не имели четко фиксированных названий: одинаковые по составу группы могли называться тип, род, группа, вид и т. д. На наш взгляд, именно такой подход позволил Л. Н. Пушкареву, несмотря на то что методологическую основу его работы составляла так называемая теория отражения[177], получить позитивный исследовательский результат, особенно в части анализа типов исторических источников.

Л. Н. Пушкарев предложил зафиксировать систему: тип – род – вид исторических источников. Исследователь так определяет первую ступень классификации:

…под типами исторических источников подразумеваются такие наиболее широкие категории источников, которые отличаются друг от друга самим принципом хранения и кодирования информации, т. е. наиболее общим его свойством, предопределяющим его источниковедческую ценность. Таким наиболее общим, изначально присущим свойством источника является <…> результат отображения и воплощения действительности в источнике – та информация, которую выработал человек. Как, в какой форме закодирована в источнике эта информация и какое это имеет источниковедческое значение, как это должно отражаться на методике изучения данного типа источника – вот какие вопросы возникают при определении различных типов источников. Следовательно, в основе деления источников на типы лежит способ кодирования заключенной в источнике информации[178].

Используя введенный критерий, Л. Н. Пушкарев выделяет следующие типы исторических источников: письменные, вещественные, устные (фольклор), этнографические, данные языка (лингвистические), кинофотодокументы, фонодокументы.

Классификация Л. Н. Пушкарева очевидным образом не охватывает все исторические источники: например, в ней отсутствует огромный корпус изобразительных источников, значение которых в современной исторической науке возрастает в связи с визуальным поворотом в историческом познании. Кроме того, сложно выявить специфический «способ кодирования информации», в таких типах исторических источников, как устные, лингвистические и этнографические[179]. Для того чтобы приобрести качества исторических источников, эти компоненты человеческой жизни и деятельности должны быть объективированы, т. е., если использовать понятийный аппарат Л. Н. Пушкарева, – их информация должна быть перекодирована в письменной или вещественной форме или в виде кино-, фото– или фонодокумента.

Л. Н. Пушкарев, уделяя основное внимание классификации письменных исторических источников, предлагает делить их на две группы – два рода:

Историки и источниковеды, занимающиеся изучением преимущественно письменных источников, давно уже обратили внимание на то, что этот тип источников довольно явственно разделяется на две большие категории. К одной из них относятся те письменные источники, которые были созданы как связное повествование о прошлом или как рассказ о настоящем, предназначенный для современников или потомков. К другой категории исследователи относили те письменные источники, которые создавались человеком или обществом в процессе его личной и общественной жизни, для удовлетворения текущих потребностей, в результате его экономической, политической, культурной и т. п. деятельности[180].

<…> внутренним признаком, отличающим документальные источники от повествовательных, является преобладание отображения или воплощения действительности в источнике.

Любой источник и отображает и воплощает в себе историческую действительность одновременно; он представляет собою диалектическое, нерасторжимое единство двух этих процессов. Все дело, следовательно, в том, какой из этих двух процессов – отображение или воплощение – преобладает в данном источнике. Если источник больше рассказывает о прошлом, совершившимся до возникновения самого источника, или повествует о настоящем в виде связного рассказа – перед нами источник повествовательный; если автор источника не ставит своей целью дать связный рассказ о событиях, а просто фиксирует происходящее, то мы имеем дело с документальным источником[181].

Такое рассуждение Л. Н. Пушкарева, на наш взгляд, очевидным образом воспроизводит традиционное деление на остатки и предания, на устойчивость которого и сам автор обратил внимание. Деление письменных исторических источников на два рода – повествовательные (нарративные) и документальные – не получило распространения. Хотя, на наш взгляд, в контексте современной гуманитаристики оно может обрести развитие, но уже на иной концептуальной основе – теории нарратива.

И. Д. Ковальченко предпринял попытку максимально строго определить понятие типа исторических источников на основе теории информации[182]:

Социальная информация теми или иными техническими средствами фиксируется на определенных материальных носителях в виде тех или иных знаковых систем или натурального [sic! – М. Р.] фото-, кино– и художественного воспроизведения действительности. Это позволяет хранить и передавать информацию. Для содержательного восприятия и целевого использования социальной информации наиболее удобна информация, выраженная в знаковых, прежде всего языковых (естественных и искусственных) системах[183].

Исходя из этого, И. Д. Ковальченко предлагает следующие основание классификации исторических источников и их типологию:

К классификации источников можно подходить с позиций трех аспектов информации – прагматического, семантического и синтаксического. Наиболее общим из них является синтаксический. Исходя из него, можно выделить первый наиболее общий уровень классификации исторических источников. По методам и формам отражения действительности вся совокупность исторических источников четко делится на четыре категории (или типа): вещественные, письменные, изобразительные (изобразительно-графические, изобразительно-художественные и изобразительно-натуральные) и фонические [выделено автором. – М. Р.][184].

С этих позиций И. Д. Ковальченко критикует традиционно сложившуюся в историографии классификацию исторических источников, зафиксированную в числе прочего и в «Советской исторической энциклопедии»:

Широко распространенное до последнего времени в советском источниковедении деление всей совокупности исторических источников на вещественные, письменные, устные, этнографические, лингвистические (фольклорные), фотокинодокументы и фонодокуметы представляется непоследовательным в силу неоднозначности принципов и критериев их выделения. Одни группы выделены по форме отражения действительности, другие – по способу фиксирования информации, третьи – по объекту отражения[185].

И. Д. Ковальченко приводит такой аргумент:

Следует заметить, что если информация, возникшая в ту или иную эпоху, может функционировать будучи как зафиксированной на тех или иных материальных носителях, так и незафиксированной (устной), то в исторических источниках она выступает в зафиксированном виде. Например, данные фольклора, несомненно, содержат ценную информацию о прошлом, но она, чтобы стать источником и быть использованной историком, должна быть материально зафиксирована. Чаще всего – это письменная запись, а позднее, с появлением соответствующих технических средств, и фонозапись. Сказанное относится и к другим видам нефиксированной социальной информации. Следовательно, исторический источник как носитель социальной информации содержит информацию фиксированную[186].

Значение этого аргумента невозможно не признать: действительно, историк не может пользоваться информацией, не зафиксированной на каком-либо материальном носителе. Но нельзя не признать и другое: для историка существенно не только (а часто и не столько), как зафиксирована информации, но и то, как она бытовала в течение столетий. Очевидно, например, что источники, изначально создававшиеся как письменные, не могут не отличаться от фольклорных источников, бытовавших в течение столетий в устной форме и только позже (часто в XIX столетии) зафиксированных на письме.

По-видимому, именно по этой причине классификация И. Д. Ковальченко не получила признания профессионального сообщества. Описанная Л. Н. Пушкаревым типология исторических источников в основном сохраняет свое значение. Отметим лишь, что ни Л. Н. Пушкарев, ни И. Д. Ковальченко в силу вполне понятных причин не выделили тип (а возможно, и два разных типа) источников, который приобретает все большее и большее значение, – так называемые машиночитаемые документы (от перфокарт и перфолент до современных носителей, таких как CD или флеш-карты[187]) и интернет-ресурсы, часть которых создается непосредственно как интернет-источники, а часть может рассматриваться как специфическая форма публикации исторических источников. Специфика этого типа (типов) исторических источников на настоящий момент остается практически не изученной, несмотря на то что проблема была поставлена К. Б. Гельманом-Виноградовым (1925–2010) еще на рубеже 70–80‑х годов XX в.[188]

Среди выделенных типов исторических источников особое место в историческом познании занимают письменные исторические источники. Этот факт не требует доказательств – достаточно обратиться к научно-справочному аппарату любой научной работы по истории, чтобы убедиться в этом. Так почему же именно письменные исторические источники имеют столь существенное значение?