Читать книгу «…сын Музы, Аполлонов избранник…». Статьи, эссе, заметки о личности и творчестве А. С. Пушкина - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 17
Г. Г. Сатовский-Ржевский
Два слова о Великом
ОглавлениеСлух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня вся сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгуз, и друг степей калмык[60].
Исполнилось ли этот пророчество Пушкина о самом себе?
Надо иметь мужество ответить на этот вопрос категорически:
– Нет!
Тяжелые условия русской жизни выражались, между прочим, и в роковой необходимости бороться с отрицательными сторонами огромной протяженности государства, ставившей препятствия даже распространению в народе грамотности.
Где же тут было думать о популяризации Пушкина среди народных масс, да еще инородческих!
Зато среди грамотной России имя Пушкина пользуется популярностью, какой могли бы позавидовать писатели с мировыми именами каждый у себя дома.
Имя Пушкина давно уже стало почти нарицательным. Что касается детей раннего возраста, то это положительно так, да и нам как-то прямо неловко величать его Александром Сергеевичем, и «даже величайшим русским поэтом»{142}.
Это потому, что не «величайший» он, а поэт вне сравнений, единственный.
И нет на Руси поэта, – истинного поэта, разумеется, – в котором не было бы хоть микроскопической дозы чего-то «от Пушкина».
Во дни величайшего апофеоза Виктора Гюго{143}, во Франции циркулировал анекдот.
Иностранец обращается к приятелю-парижанину с ироническим замечанием:
– Не мало ли, мол, для вашего Гюго только памятника? Не следовало ли бы переименовать в его честь Францию – в Гюгонию?
Ни на минуту не задумываясь и не моргнув глазом, парижанин отвечает:
– О, Са виендра, мосье! – да так оно и будет, мол!{144}
Мы не так экспансивны, как этот анекдотический парижанин.
Но не обратили ли вы внимание, что большевики, выбросив из лексикона имя России, не осмелились посягнуть на имя Пушкина.
Вот оно, конкретное подтверждение истины:
– Чем ночь темнее, тем ярче звезды[61]!
Коммунистические пошляки ограбили Петра Великого в пользу полоумного Ленина.
В России нет Петербурга, нет Петрограда, есть, изволите ли видеть, Ленинград.
Экая честь, подумаешь, городу носить имя человека, тронутого прогрессивным параличом!
Но доколе в русской литературе будет существовать «Медный Всадник», «Полтава», т. е. Пушкин, тени Петра Великого скорбеть не о чем:
В гражданстве северной державы,
В ее воинственной судьбе,
Лишь ты воздвиг, герой Полтавы,
Огромный памятник себе[62].
Памятник этот – Великая Россия. Петербургская Россия, и почетным стражем его пребывает Пушкин.
Мыслящая Россия, грамотная, в широком смысле слова, Россия находится ныне в рассеянии по всему широкому лицу Матери-Земли.
Рассеялась и разнесла с собою по всему миру свою культурную Библию, творения Пушкина.
И вот примечательный пример того, как «дух создает материю»: любовь русского человека к Пушкину овеществляется в бронзе и мраморе.
Скоро народы земли узрят бронзового и мраморного Пушкина в «Городе-Светоче», Париже{145}, и… в «Вавилоне новых дней», Шанхае{146}.
