Читать книгу Текст. Теоретические основания и принципы анализа - Коллектив авторов - Страница 4

Приведенное выше определение текста как осмысленной «последовательности вербальных (словесных) знаков», разумеется, является крайне обобщенным и требует толкования. Представим некоторые положения, принятые авторами пособия в качестве исходных.

Известно, что практически первую дефиницию дал И. Р. Гальперин: «Текст – это произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (СФЕ), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку» (Гальперин 1981: 18). Как видно, определение уже содержит то, что положено в основу понимания текста, выделения его основных категорий: он представляется как произведение ре-четворческого процесса, обладающее завершенностью, которая отражает целенаправленность этого процесса, состоящее из ряда сверхфразовых единств, объединенных разными типами связи, и объективированное и обработанное в соответствии с типом документа, то есть обладающее типологическими особенностями. Вопрос об исключительно письменном характере текста потребовал дополнительного изучения, результатом которого стало выявление основных качеств текста даже у такой категории устного текста, как разговорный диалог. Сделан вывод «о существовании группы универсальных категорий, свойственных всем разговорным диалогам <…> эти категории можно считать текстострукту-рирующими <…> Универсальные категории определяют инвариантные признаки текстовой структуры разговорного диалога и позволяют говорить об особом типе текстовой интегративности, коммуникативно-событийной, прагматической и динамической» (Борисова 2001: 319).

Таким образом, текст заявлен как объект лингвистики, обнаружены характерные его качества как в письменной, так и в устной речи. Среди них особо значимыми представляются воспроизводимость (существование определенных типов текста), законченность, структурная целостность, «структурирование сверху», от смысла (Адмони 1988: 206–207). (Отметим скобками и такое положение: «Важно <…> указать на органическую связь порождающих процессов с деятельностью сознания. Общее направление этих процессов будет определено точнее формулой “от содержательных процессов сознания к речевым текстам и от речевых текстов к содержательным элементам сознания”» (Кацнельсон 1972: 119).) Перечисленные выше признаки текстуальности так или иначе соотносятся со сказанным, позволяя, однако, расположить их в иной, чем у Р.-А. де Богранда и В. Дресслера, последовательности. Принятое нами расположение соотносится с отражением структуры коммуникативного акта: сфера адресанта непосредственно связана с интенциональностью, целеполаганием в речевой деятельности, целостностью как реализацией целеустановки и связностью, обеспечивающей целостность смысла; текст характеризуется прежде всего информативностью; адресат, разделяющий текстовую деятельность с адресантом, воспринимающий текст как целое, то есть представляющий себя в роли адресанта (Успенский 2007: 112), «включен» в области воспринимаемости и ситуатив-ности. Интертекстуальность характеризуется сложностью своих составляющих. Сюда часто включается принадлежность текста к определенному типу, что сегодня чаще всего обозначается как ин-тердискурсивность, а также использование прецедентных высказываний, объединяющих адресанта и адресата на уровне знаний, и, наконец, обращение к чужим текстам как инородным включениям, наделенным особой содержательной и экспрессивной силой. В узком значении интертекстуальность сводится к последнему, тогда как интердискурсивность находит свое место в области информативности, а прецедентность – в воспринимаемости.

Обращение к этим категориям при указании на их роль в представлении теории текста, в определении принципов анализа рассматривается нами как системный подход к тексту. Обращение исследователей к его анализу чаще всего оказывается связанным с выделением отдельных компонентов (смыслового поля текста, модальности, времени и пространства и т. п.), значимые сами по себе, они не обеспечивают некоторого целостного представления об объекте изучения. Отметим, что каждый из них находит свое место при обозначенном нами подходе.

Таким образом, текст представляется продуктом речетворческо-го процесса, в структуре которого отражен и сам процесс его порождения. Этот процесс задан целым рядом экстралингвистических факторов, что находит выражение в отборе и особенностях функционирования средств всех уровней языковой системы. Они подвергаются семантическим преобразованиям, обусловливающим приращения смысла, что, в свою очередь, зависит как от взаимодействия языковых единиц в составе текста, так и от языковой культуры/ сознания субъектов порождения и восприятия текста. Вот почему не только порождение текста, но и чтение есть творческий процесс, связанный с проникновением в его смысловую глубину.

Особо следует отметить привлечение к анализу религиозных текстов, прежде всего в жанре проповеди. По характеру общения с адресатом, привлечения актуальных в социоэтическом плане тем, реализации как в письменной, так и устной форме, они сближаются с публицистическими текстами. Однако их содержательная основа принципиально отлична: такой текст опирается на сюжеты Св. Писания, толкование которых применительно к актуальным ситуациям действительности осуществляет второй субъект повествования – проповедник, что определяет его языковые особенности. Что касается привлечения преимущественно православных текстов, то, как известно, сущностные основания религий сближаются, хотя отмечаются их поведенческие реализации. Не затрагивая этих вопросов и сосредоточиваясь на основных характеристиках религиозных текстов, авторы делают попытку познакомить современного читателя со структурными и языковыми особенностями таких текстов.

Принципиально важные подходы к представлению материала пособия:

• признание текста типологизированным структурированным явлением, что позволяет выявлять его ведущие черты, то есть в процессе анализа работать с текстом как обладающим некоторыми общими чертами с текстами аналогичных жанров и облегчающим дальнейшую работу (понимание и порождение) с подобными текстами;

• представление признаков текстуальности и их языковых реализаций вместе с текстовыми иллюстрациями и поощрение активной интерпретации рассматриваемых явлений учащимися (заметим, что в пособиях И. Р. Гальперина, В. Г. Костомарова и нек. др. тоже отмечена тенденция к совместному изложению теоретических положений и практических наблюдений, тогда как в большинстве пособий активность учащихся задается только постановкой вопросов по содержанию изложенного материала и иллюстрирующих их текстов); • включение во вторую часть пособия заданий для разбора текстов разной функциональной принадлежности, базирующихся на теоретическом материале первой части и предполагаемых возможных ответов на теоретические задания, что призвано продемонстрировать как сложность смысловой структуры текста, так и разный когнитивный потенциал языковой личности. Полагаем, что данное пособие поможет развивать столь необходимую современному человеку способность к адекватному пониманию текстов, составляющих его глобальное окружение, и порождению собственных текстов, обеспечивающих надежное речевое общение.

Литература

Адмони В. Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. Л., 1988.

Адмони В. Г. Система форм речевого высказывания. Л., 1994.

Борисова И. Н. Русский разговорный диалог: структура и динамика. Екатеринбург, 2001.

Витгенштейн Л. Философские работы: В 2 ч. М., 1994. Ч. 1.

Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981, 2004.

Гаспаров Б. М. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования. М., 1996.

Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972.

Кобозева И. М. Лингвистическая семантика: Учеб. пос. М., 2000.

Копров В. Ю. Семантико-функциональный синтаксис русского языка в сопоставлении с английским и венгерским. Воронеж, 2010.

Минский М. Структура для представления знаний // Психология машинного зрения / Ред. П. Уинстон. М., 1978. С. 249–250.

Николаева Т. М. Текст // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 507.

Русская грамматика: В 2 т. Синтаксис. М., 1980. Т. II.

Селигман М.Э.П. В поисках счастья. 2-е изд. М., 2011.

Скребнев Ю. М. Очерк теории стилистики. Горький, 1975.

Тичер С., Мейер М., Водак Р. и др. Методы анализа текста и дискурса / Пер. с англ. Харьков, 2009.

Успенский Б. А. Ego Loquens. Язык и коммуникативное пространство. М., 2007.

Филиппов К. А. Лингвистика текста. СПб., 2003.