Читать книгу Текст. Теоретические основания и принципы анализа - Коллектив авторов - Страница 5

1. Прочитайте текст 1 и комментарий к нему.

Текст 1

(1) – Как у вас нынче яблочки?

(2) – Да уж какие тут яблочки / весь май дождь был / шмели не летали / а потом и вовсе заморозки //

(1) – Так ведь и в прошлом году погода была не очень / а яблоки какие были!

(2) – То в прошлом / и яблоням отдых тоже нужен //

Можем ли мы определить по этой записи, кто, где и о чем разговаривает? Да, можно сказать, что коммуникантами могут быть:

• соседи по дачному участку (коммуникация происходит при встрече на дачном участке или на дороге);

• коллеги, встретившиеся на работе после выходных дней;

• друзья или родственники (в этом случае «вас» – не форма вежливости, а указание на группу адресантов, и место разговора не поддается определению).

Тема разговора – предполагаемый урожай яблок. Эту информацию мы можем восстановить достаточно легко, при этом не обидим никого из участников. Однако очевидно, что подобного анализа диалога недостаточно, если мы говорим о коммуникации. Допустим, мы знаем, что говорят соседи. Судя по вопросу и второй реплике первого соседа, он может желать:

• выполнить долг вежливого человека, проявив внимание к своему знакомому при встрече;

• выяснить, как обстоят дела у соседа, чтобы сравнить со своими успехами;

• подбодрить второго коммуниканта напоминанием о том, что скоро яблоки созреют и садовник сможет заработать (говорящий знает, что яблоки – одна из серьезных частей семейного бюджета);

• заставить соседа лишний раз поволноваться о своем будущем (говорящему дополнительно известно, что яблоки – одна из серьезных частей семейного бюджета и что в этом году яблони у второго коммуниканта не цвели);

• заранее заручиться обещанием собеседника пригласить к себе в сад (говорящий помнит о том, что в прошлом году у соседа было так много яблок, что он позволил соседям собирать его фрукты).

Разумеется, это неполный перечень возможных намерений первого коммуниканта, однако даже в этих пяти вариантах очевидна палитра возможностей.

Своими ответами второй сосед может желать:

• пожаловаться соседу, чтобы вызвать его сочувствие;

• предупредить соседа о невозможности выполнить просьбу (подозревает, что тот может начать просить о чем-то);

• получить совет, поскольку сосед – опытный садовник;

• отвести возможный сглаз и рассказать о плачевности своего положения (по многовековой привычке крестьян), хотя на самом деле он ожидает хороший урожай;

• рассказать о своей неудаче, чтобы таким образом успокоить соседа, у которого никак не получается получить хороший урожай со своих яблонь.

Мы вновь останавливаемся на пяти возможных намерениях, хотя и этот список может быть продолжен.

Для чего нам нужно знать намерение говорящего? Если первый сосед проявляет себя просто как вежливый человек, то и рассматривать его высказывания мы будем в русле фатической речи. Если своими репликами он добивается получения информации, то мы рассматриваем их как реализацию тактики запроса информации. Если он подбадривает соседа, то мы оценим, насколько он был успешен в создании хорошего настроения у второго коммуниканта… От верного определения речевого намерения говорящего зависит то, что мы (и он сам, разумеется) будем считать коммуникативным успехом или коммуникативной неудачей.

Обратим внимание: для полноценного понимания самого приведенного выше бытового диалога и оценки его результата нам нужно знать, с какой целью задает свой вопрос первый коммуникант и что хочет ему сообщить второй коммуникант. Следовательно, можно говорить о необходимости для полноценного анализа дискурса такой категории, как цель высказывания. Не зная о коммуникативном намерении говорящего или отказываясь от анализа коммуникативного намерения автора текста, мы лишаем себя базы, на основании которой можно делать какие-либо заключения о приведенном тексте.

2. а) Познакомьтесь с текстом и определите, какими могли быть цели высказываний участников этого разговора.

Текст 2

Олег Попов

ДВА УРОВНЯ, ТРИ ФИНАЛА, 100 МАРОК И НЕСКОЛЬКО ПРИМЕРОВ

Разговор в кинотеатре «Художественный»:

– Гриша! Я звоню тебе с городского, потому что мобильный ты не берешь!

– Почему не беру?

– Что ты говоришь? Ты понимаешь, что ты говоришь? Как почему не берешь? Это я должна тебя спросить, почему не берешь! Я звоню тебе с городского, потому что мобильный ты не берешь! А ты вместо того, чтобы ответить по мобильному, его не берешь!

Благодаря приведенному выше тексту и размышлениям об интенциях садоводов (текст 1) и двух приятелей (текст 2) мы видим еще одну особенность рассматриваемой нами категории. Если мы анализируем диалог, то речевые намерения адресата и адресанта могут совпадать (допустим, оба соседа ведут светскую беседу и отдают себе в этом отчет), а могут и не совпадать (допустим, первый хотел подбодрить второго, а второй отводит сглаз от своего урожая). Если же мы обратимся к другой форме текста, например к роману или к стихотворению, то и здесь намерение, с которым автор начинает творить свой текст, может как совпасть с тем смыслом, который читатель извлечет из текста, так и войти с ним в полное противоречие.

Г. Гадамер писал о том, что выпущенный в мир, обособленный от своего источника в лице автора текст начинает жить собственной жизнью и обретает определенную возможность для установления новых связей. Поэтому цель интерпретации заключается не в воссоздании, или реконструкции, первичного (авторского) смысла текста, а в создании, или конструкции, смысла заново.

Таким образом, в смысловое пространство художественного текста включено, наряду с намерением автора, намерение читателя. В отечественной лингвистике данные проблемы активно разрабатываются в последнее время Тверской герменевтической школой (Т. И. Богин, Т. Е. Заботина, Н. Л. Галеева, А. А. Богатырев, М. В. Оборина, О. П. Панкеева и др.). Согласимся также собобще-нием: «Смысл текстового целого – интенция текста – дает возможность вывода читательских смыслов, в том числе и тех, которые не были предусмотрены автором, в пределах, накладываемых целостностью текста и его историческим контекстом» (Чернявская 2009: 50).

Однако, сравнивая бытовой устный разговор и диалог, воспроизведенный или созданный в письменной форме, мы заметим и важное их различие.

Текст 3

Лев Толстой

АННА КАРЕНИНА

Когда Левин опять подбежал к Кити, лицо ее уже было не строго, глаза смотрели так же правдиво и ласково, но Левину показалось, что в ласковости ее был особенный, умышленно спокойный тон. И ему стало грустно. Поговорив о своей старой гувернантке, о ее странностях, она спросила его о его жизни.

– Неужели вам не скучно зимою в деревне? – сказала она.

– Нет, не скучно, я очень занят, – сказал он, чувствуя, что она подчиняет его своему спокойному тону, из которого он не в силах будет выйти, так же, как это было в начале зимы.

– Вы надолго приехали? – спросила его Кити.

– Я не знаю, – отвечал он, не думая о том, что говорит. Мысль о том, что если он поддастся этому ее тону спокойной дружбы, то он опять уедет, ничего не решив, пришла ему, и он решился возмутиться.

– Как не знаете?

– Не знаю. Это от вас зависит, – сказал он и тотчас же ужаснулся своим словам.

Не слыхала ли она его слов или не хотела слышать, но она как бы спотыкнулась, два раза стукнув ножкой, и поспешно покатилась прочь от него.

Писатель подробно представляет то, что наблюдатель мог бы увидеть своими глазами. Более того, поскольку мы обратились к классическому роману, мы понимаем и то, чего не мог бы узнать наблюдатель, – реальные намерения коммуникантов, их размышления о намерениях друг друга. Конечно, не каждый письменный текст дает такую возможность, но каждый письменный текст вербализует ту ситуацию, которая понятна свидетелю и участнику коммуникации. Мы наблюдаем, таким образом, за тесной связью двух текстовых категорий – исследуемой нами и ситуативностью.

Обратимся к иному дискурсу: рассмотрим тексты, продуцируемые людьми, присутствующими на защите магистерской диссертации.

Магистрант произносит вступительную речь, в которой он должен представить свою работу комиссии. Магистрант свободен в выборе формы своего выступления, в отборе материала для выступления, в выборе интонации и манеры произнесения своей речи. Есть обязательные условия подобного выступления: магистрант должен показать, почему выбранная им тема интересна и актуальна, озвучить свою гипотезу и доложить о результатах проведенного исследования. Речь будет успешна, если магистрант будет осознавать, какова цель его действий: хочет ли он произнести нечто, чтобы выполнить неизбежный ритуал, или он желает поделиться с заинтересованными лицами тем, что его волнует.

Затем слово берет рецензент. Он обязан в общих чертах осветить содержание работы, подчеркнуть ее сильные стороны, отметить недостатки и задать вопросы. При всей стандартизованности подобных выступлений рецензии получаются разные, их по-разному произносят и по-разному воспринимают. Рискнем предположить, что, помимо опыта и личного мастерства рецензента, важную роль в достижении цели рецензирования играет осознанное определение автором цели своего высказывания.

Мы можем заметить, что и в научном дискурсе речевое намерение адресанта является одной из базовых категорий текста. Обратим внимание на то, что речевые намерения могут быть явные, анонсируемые говорящим, и скрытые, не афишируемые автором. Так, истинная цель магистранта может быть иной – ввести в заблуждение собравшуюся научную общественность. В итоге возможно несовпадение действительной интенции говорящего и коммуникативной интенции, предоставляемой в высказывании говорящего для распознавания слушающему. Вспомним здесь примеры Дж. Остина, относящиеся к расхождению явных и скрытых интенций или неискренности: «Я поздравляю вас – в устах человека, который испытывает вовсе не удовлетворение, а скорее даже досаду; Я соболезную вам – в устах человека, не испытывающего к вам никакого сочувствия; Я вам советую… – в устах человека, который не считает, что выполнение совета принесет наилучшие плоды» (см.: Остин 1986) и т. д.

Имея общее представление об интенции как текстовой категории, попробуем выработать ее определение. Сначала приведем словарное определение этой категории:

«ИНТЕНЦИЯ (от лат. intentio – стремление), намерение, цель, направление или направленность сознания, воли, чувства на какой-либо предмет. Понятие интенции разрабатывалось в схоластике, в 19–20 вв. учение об интенциональности сознания было развито Ф. Брентано, А. Мейнонгом, Э. Гуссерлем и др.» (Большой энциклопедический словарь 2000).

Мы видим максимально обобщенное представление, которое помогает развивать наши размышления в правильном направлении.

В лингвистику понятие интенции было введено последователями английского логика Дж. Остина для достижения большей точности в описании иллокуции и иллокутивной функции. В определениях интенции, появившихся с тех пор, ученые обращают внимание на различные ее аспекты. Так, по определению Г. П. Грайса, интенция – это намерение говорящего сообщить нечто, передать в своем высказывании определенное субъективное значение (Грайс 1985: 224).

Кроме того, существует теория планирования М. Братмана, согласно которой человек является планирующей личностью (planning agent). Планы имеют иерархическую структуру, элементами которой являются интенции. Реализуя последовательно каждую из интенций, человек выполняет запланированное, достигая или не достигая при этом определенного результата. «Интенция, как элемент модели планирования, имеет свойство стабильности (будучи однажды сформированной и “рационально осмысленной”, интенция не исчезает до момента ее реализации); она является одновременно причиной и результатом практического осмысления (каждая интенция в пошаговом выполнении плана, достигнув стабильности и будучи реализованной, является стимулом для порождения новой интенции); интенция выполняет своеобразную функцию “контроля поведения”» (Антонова 2006: 68). Таким образом, в теории планирования интенция определяется как особое состояние сознания, порождаемое практическим осмыслением реальной ситуации и рассматриваемое отдельно от других ментальных состояний.

В указанной статье А. В. Антонова соединяет идеи теории планирования с достижениями теории релевантности Д. Уилсон и Д. Спербера. «В центре этой теории находится иерархическая ин-тенциональная модель коммуникации, состоящая из двух уровней: информативной интенции (informative intention) и коммуникативной интенции (communicative intention). Сама вербальная коммуникация рассматривается Уилсон и Спербером не просто как процесс кодирования и декодирования информации, а как процесс правильной интерпретации интенции говорящего на уровне мета-репрезентаций при условии релевантности информации» (там же: 69). При этом информативная интенция – это «ментальное представление говорящим такого положения дел, при котором некоторая информация становится доступной сознанию слушающего в результате высказывания говорящего» (там же: 70). Как и следовало ожидать, коммуникативная интенция – это намерение сообщить реципиенту, что говорящий имеет информативную интенцию. Значит, к определениям рассматриваемой категории можно добавить и следующее (мы пытаемся вводить в новое определение уже использовавшиеся обозначения): интенция – это соединение ментального представления говорящего о субъективном значении с намерением сообщить об этом представлении реципиенту.

Если от категорий логики перейти к категориям семантики и прагматики, то полезно иметь в виду определение интенции, которое помещает нашу категорию непосредственно в русло изучения конкретных проблем социальной коммуникации: «…комплекс целей, породивший именно такой (т. е. избранный говорящим) вариант общения» (Арутюнов, Чеботарев 1996: 76).

Конечно, чаще всего интенция определяется как цель высказывания, при этом закономерно составляются разнообразные каталоги интенций (см., например: Адамьянц 1999: 22). Аналогичное понимание интенции выражено у О. Г. Почепцова: «…разновидность желания, которое сформировалось на основе определенных целей и мотивов говорящего и для реализации которого носитель коммуникативного намерения предпринимает определенные шаги, используя оптимальные языковые средства» (Почепцов 1986: 170).

Несколько иное, но близкое понимание объема понятия у Н. И. Формановской. Она полагает, что речевая интенция – это «намерение говорящего совершить адресованное речевое действие практического или ментального характера» (Формановская 2005: 107). Коммуникативное намерение можно понимать как замысел строить речь в информативном или фатическом ключе, в официально-деловом, разговорном или ином стиле, в монологической или диалогической форме, устно или письменно, согласно той или иной стратегии и тактике. Речевая интенция «является психическим денотатом перфомативного высказывания в речевом акте и в то же время мотивационно-целевым побуждающим субстратом такого же речевого акта» (там же: 110). Продолжая эти размышления, мы отмечаем, что, с одной стороны, речевая интенция – это своеобразный психический денотат соответствующей лексемы: обвинять, упрекать и др. С другой стороны, это мотивирующая и целевая установка воздействовать на адресата и взаимодействовать с ним с помощью интенции – пропозиции высказывания: обвиняю вас и т. д.

Во всяком случае, для нас важно, что речевое намерение мотивирует речевой акт, лежит в его основе, воплощается в интен-циональном смысле, который имеет разные способы языкового выражения. Закономерно поэтому и появление методики интент-анализа, который позволяет выявить речевое и коммуникативное намерения автора высказывания (по большей части эти исследования проводятся на материале политических текстов, см. работы Т. Н. Ушаковой, Н. Д. Павловой и др.).

Наконец, возможен и более узкограмматический подход к проблеме анализа интенции, такой метод представлен в работах А. В. Бондарко. Исследователь предпочитает говорить об интен-циональности и определяет ее как «связь языковых значений с намерениями говорящего, с коммуникативными целями речемысли-тельной деятельности, т. е. способность содержания, выражаемого данной языковой единицей, в частности грамматической формой (во взаимодействии с ее окружением, т. е. средой), быть одним из актуальных элементов речевого смысла. Примером проявления интенциональности в сфере грамматических значений может служить смысловая актуализация семантики времени в высказываниях, включающих соотношения временных форм: Я здесь жил, живу и буду жить» (Бондарко 2001: 4).

Иное понимание термина мы находим в работах исследователей текстов. Так, И. П. Сусов определяет интенцию как «основной текстообразующий фактор, организующее звено в многослойной содержательной структуре речевого произведения» (Сусов 1979: 101). Впрочем, при анализе текстовой интенции исследователи обычно предпочитают не давать собственное определение этой категории, а сразу переходить к рассуждениям о ее наличии, распознавании и восприятии в конкретном тексте. В самых общих чертах можно отметить, что при интенциональном анализе текстов необходимо помнить об определенных трудностях. Лишь немногие единицы языка и текста употребляются в тексте в своем прямом значении, большинство же приобретают различные экстралингвистические элементы смысла, поэтому значение любого высказывания, даже очень простого по составу лингвистических единиц, является многомерным. Совершенно нейтральные с точки зрения коммуникативной направленности предложения информативного характера можно создавать и понимать с учетом не только системного значения, но и ситуативного интенционального значения в конкретном речевом употреблении. Чтобы установить прагматический тип того или иного фрагмента или целого текста, необходимо обратиться к экстралингвистическому анализу ситуации, анализу контекста.

б) Прочитайте определения интенции еще раз. Ответьте на вопросы.

1. Есть ли что-либо общее в этих определениях?

2. Чем различаются между собой эти определения?

3. Какое определение интенции вам кажется наиболее точным? Объясните, почему.

Интенция – это:

• намерение передать субъективное значение с целью получить определенный результат (Г. П. Грайс) – логический подход;

• особое состояние сознания, порождаемое практическим осмыслением реальной ситуации и стоящее отдельно от других ментальных состояний (М. Братман) – теория планирования;

• соединение ментального представления говорящего о субъективном значении с намерением сообщить об этом представлении реципиенту (Д. Уилсон, Д. Спербер) – теория релевантности. Более специализированным образом, с акцентом на семантическом и прагматическом аспектах, интенцию можно определить так:

• цель высказывания;

• намерение говорящего совершить адресованное речевое действие (Н. И. Формановская).

3. Прочитайте текст 4. Ответьте на вопросы.

1. С каких позиций цитируемые исследователи рассматривают интенцию?

2. Почему Н. С. Ковалев предпочитает говорить об интенцио-нальности?

3. Насколько обоснованным вам представляется стремление Н. С. Ковалева объединить в своем рассуждении понятия «концепт» и «интенциональность текста»?

4. Применим ли интенциональный анализ к таким текстам, как летопись?

Текст 4

Н. С. Ковалев

ДРЕВНЕРУССКИЙ ЛЕТОПИСНЫЙ ТЕКСТ: ПРИНЦИПЫ ОБРАЗОВАНИЯ И ФАКТОРЫ ЭВОЛЮЦИИ

В первых отечественных работах по лингвистике текста (напр., в известной монографии И. Р. Гальперина) свойство ин-тенциональности речевого произведения не было выделено. Некоторые исследователи, не приводя каких-либо доводов, включают его в другие, более общие свойства текста, такие как целостность, завершенность, соответствие речевой стратегии автора. Более плодотворным представляется рассмотрение интенциональности во взаимосвязи с понятием «концепт», поскольку именно концепт текста, обладая адаптивной структурой и имея высокий статус в ценностной картине мира автора, способен точнее других единиц текста выразить «глубинную психолингвистическую реакцию» автора на событие <…> (Красных В. В., 56). Уместно отметить, что В. В. Красных, развивая мысль о статусе концепта в семантической структуре создаваемого текста, приходит к выводу о том, что с точки зрения тематического и коммуникативного единства концепт является текстообразующей категорией. Психолингвистическая направленность предлагаемого В. В. Красных способа интерпретации не позволяет использовать его без оговорок в собственно лингвотекстовом анализе. Для лингвиста предпочтительно рассматривать следующие отношения между понятиями «концепт» и «интенциональность»: концептом принято считать ядерный глубинный смысл, формирующийся на основе интенции и отражающий в содержании текста признаки целевых установок автора и адресата; интенциональность – это совокупность всех реализаций ядерного концепта, выражающая намерения автора, коммуникативную направленность текста как смыслового целого. Тот факт, что интенциональность летописного текста ранее не была предметом изучения, можно объяснить двумя обстоятельствами: неразработанностью кон-цептологических аспектов текста, с одной стороны, и устойчивостью традиционного толкования летописи как набора хронологически упорядоченных и стереотипно изложенных фактов прошлого – с другой…

Интенции составителей ГВЛ (Галицко-Волынской летописи) совпадают в главном – выражении идеи превосходства князей Романовичей, как богоданных.

4. Прочитайте определение интенции, которое приводится в «Википедии». Подумайте над вопросами.

1. Как вы опишете адресата этого определения?

2. Как вы думаете, какие специалисты участвовали в создании этого определения?

3. Что добавило это определение к вашему знанию об интенции?

4. Есть ли что-либо в этом определении, с чем вы не согласны?

5. Как вы думаете, что следует добавить к статье об интенции для энциклопедии открытого типа?

Текст 5

ИНТЕНЦИЯ

Интенция (лат. intentio «стремление») – направленность сознания, мышления на какой-либо предмет; в основе такой направленности лежит желание, замысел.

В отличие от желания, которое представляет собой влечение, стремление к осуществлению чего-нибудь, замысел понимается как задуманный план действий, поэтому представляется целесообразным связывать интенцию прежде всего с замыслом. Интенция – коммуникативное намерение – может появиться в виде замысла строить высказывание в том или ином стиле речи, в монологической или диалогической форме. Разновидностью интенции является речевая (коммуникативная) интенция – намерение осуществить речевой акт. Интенция также может означать бессознательное намерение, буквально: «то, что ведет меня изнутри туда, куда я хочу».