Читать книгу Слово к русскому народу. Литературный сборник - Коллектив авторов - Страница 2

Не одно покуражилось войско

за века над её красотой…

У земли есть особое свойство —

оставаться живой и святой.

Если вдуматься – каждый причастен,

кто границы навязывал ей…

Расчленённая нами на части —

неделима по сути своей.

В сыновьях – азиат, европеец…

Всё равно – на каком языке

колыбельные детские пелись,

кто по возрасту, силе за кем.

Ждёт и ждёт покаянного слова,

от вражды бесконечной устав.

На лишенья и жертвы готова —

лишь бы день примиренья настал!

Чтобы брат не бросался на брата,

чтобы шли они долго след в след,

всё отдаст, чем издревле богата —

встретят Каин и Авель рассвет.

Что приходит на ум, когда слышу о Крыме?

Неуютный февраль, Евпатории грусть…

Ботанический сад, Севастополя имя…

Обещание другу – мол, скоро вернусь…

И мы будем в одной прохудившейся лодке,

снова медленно плыть сквозь туман к берегам…

Но по-прежнему Крым отчего-то далёкий,

будто не было клятвы мужской – по рукам!

Нас тогда, как чужих, разделяла граница,

а сейчас над волной возвышается мост…

Брату брата нельзя бирюком сторониться,

да иначе устроен у Каина мозг…

На каком языке только матом не крыли?..

Наша правда в глазах европейца – вверх дном!

Что приходит на ум, когда слышу о Крыме?

Голубой Коктебель и Волошинский дом…

Не из камня и не из глины

мой неброский, но крепкий дом.

Перед ним отступают ливни,

не поставить его вверх дном.

Понапрасну стучится стужа,

оставляя на окнах след.

В нем читал я стихи и слушал,

как читает стихи сосед.

Мы дружили со школьной парты —

подтвердит это прошлый век.

И никто черных дел не прятал,

и никто святых не отверг.

Думал, вот – не шалаш, не замок…

Возведен душой на века…

В мегаполисе самый-самый

не прирученный великан.

Кропотливо – по букве, строчке

сложен зодчим не ради благ.

Завещал бы я сыну, дочке:

отзовитесь, и будет так!

Я бы ждал на пороге столько,

сколько б голос до вас летел…

А напротив – в разгаре стройка,

новых веяний беспредел…

– Не падай в лужу! Не шали! —

а мне в новинку это!

Я делал первые шаги,

вцепившись в руку деда.

На территории двора,

для взгляда необъятной,

признала сразу детвора,

что дух мой не из ваты,

что лбу ушибы нипочём,

что шкодить интересно,

а дед сажает на плечо —

учить пейзаж окрестный!

Узнаю скоро имена

песочницы, качелей…

Смотрели окна на меня,

посплетничать хотели…

И чем-то необычным двор

с утра был взбудоражен…

В нём поселилось торжество,

и славил Юру каждый!

Внучка́ подбрасывая вверх,

со всеми дед горланил:

«Благодарю двадцатый век

за то, что есть Гагарин!»