Читать книгу Слово к русскому народу. Литературный сборник - Коллектив авторов - Страница 7

Есть ещё печи, брат, в русских селеньях,

        Газ все дрова не извёл.

Снимешь избушку на цепких кореньях,

        Главное – чтобы был стол.

А за столом и поешь хорошенько,

        И посмакуешь стакан.

А ко всему и ещё в завершенье

        Выкуришь местный «кальян».

В два километра лежит деревенька,

        В тридцать с хвосточком дворов.

Есть ещё люди, и есть ещё Стенька —

        Бравый мужик Григоров.

Делает бизнес на курочках, свиньях,

        На выходных – продаёт.

Рынок субботне-воскресный теплынью

        И барышом отдаёт.

Пенсия в месяц спасательным кругом

        Держит тебя на плаву.

Дети и внуки давно уж за кругом,

        В Липецке «как-то» живут.

Бравые стройки, великие дали —

        Всё у тебя позади.

(Сам пионером был и барабанил,

        Ведал эпоху, как ты.)

Хоть ты не Разин, а всё же ты Стенька —

        Славный мужик Григоров.

Да и Московка, твоя деревенька,

        Радует душу без слов.

В прошлом, всё в прошлом: могучие стройки,

        Мощный колхозный накал,

Слава Компартии, крах Перестройки,

        Новый российский запал.

– Деньги люблю, – говоришь ты сегодня, —

        Нынче ИПэ я, вот так!

– Кто ж их не любит, – смеюсь я невольно, —

        Се – исторический факт!

На чернозёме берёзы – ракеты,

        А зашумят, точно – в путь.

Хоть ты зимою гости, хоть бы летом,

        А не изменится суть:

Русское поле и русские люди,

        Русская тайнопись слов —

Всё это было и всё это будет

        До всескончанья веков!

Будем возделывать сад свой – Россию!

        Будем Россию – беречь!

Жить за Россию! И петь за Россию!

        Что ж, затоплю уже печь…

Ах ты, Московка, моя деревенька,

        Словно Москва в семь холмов.

– Ну, заходи, предприимчивый Стенька,

        Дядька мой, Григоров!

Выпьем с тобою стакан за стаканом,

        Вспомним отца моего.

Здесь же он, рядом, лежит под курганом —

        Холмик достойный его.

После раскурим с тобой папироску,

        Даже тихонько споём.

Тихо споём про любовь и берёзку… —

        Будет, ну, будет на том!

Тиара – вот венец юрода,

Но посох мудрого слепца

Нащупал путь, путь к Небосводу,

К Любви Пресветлого Отца.

И хоть не жалко расставаться

С земною радостью мирской,

Спешит мудрец к цветам прижаться,

Омыть лицо водой морской,

Спешит подставить ветру губы,

Напиться солнечным лучом…

О люди, люди! Как мы грубы!

Нам даже звёзды нипочём.

И вновь старик вдали мелькает,

Всё те ж вериги и венец,

Бредёт юрод и рассуждает

То как мудрец, то как слепец.

За ним видны великих тени,

Тех, чьё уродство укротил

Гармонии духовной Гений

И Мысль и Свет предвосхитил.

Здесь Санти с мерой безупречной

Пропорций, ритма, красоты.

Шопен. Болезнью скоротечной

Прервал он нотные листы.

Аэд Гомер и Бах ослепший,

Всей глубиной своих трудов

Слепых и зрячих превзошедши,

В веках восславили Любовь.

Здесь и Бетховен. Силой воли

Сломил он властную Судьбу.

Она стучала в двери болью —

Он «К радости» привел борьбу:

В могучий пафос симфонизма

Дух Человека воплотил

И романтизмом, героизмом

Земную бренность победил.

Здесь и «падучий» Достоевский,

Он горем жил простых людей

И с утопистом Петрашевским

Немало перебрал идей.

Он – страстный поиск альтруизма.

А Слово выверенных книг,

Где глубина психологизма,

Которой вряд ли кто достиг,

Где философски осмыслялись

Контрасты жизни и души,

Где «я» и «мы» сопоставлялись,

Предостеречь нас всех спешит:

Уничтожая отчужденье,

Любой народ любой страны,

Не допусти перерожденья

И «обнуленья» «Я» средь «Мы».

Идя навстречу Человеку,

Не действуй силой на «чужих»

(Хоть так велось от века к веку)

И не «проталкивай» «своих».

Вооружив себя наукой,

Всё к Благу Истины стреми,

И станет жизнь тогда не мукой,

А воплощением Любви.

…И вновь старик вдали мелькает,

Всё те ж вериги и венец,

Бредёт юрод и рассуждает

То как мудрец, то как слепец…

Стою, и тягостно раздумье

Пред стенами разрушенного Храма:

Кого постигло дикое безумье,

Во времена какого Хама?

Никто историю не может изменить,

Хоть будет он злодействовать и рушить.

У старых стен их цвета не отмыть:

Кроваво-спёкшийся мутит мне душу.

Как в ожидании сошествия Христа,

Зияет чёрный купол над землёю,

И три горящих золотом креста

Сияют Светом, Силой и Любовью.

Когда вновь своды Солнцем озарит

Преображения Божественная Слава?

Стоящий Храм лишь временно молчит,

Истерзанный, но всё же величавый.

Я посвящаю песнь свою простую

Семи твоим святым колоколам.

Когда воздвигнут звонницу пустую,

Ей голос свой безропотно отдам.