Читать книгу Слово к русскому народу. Литературный сборник - Коллектив авторов - Страница 6

И в Тамбове я помнил про Крым,

но не тот, что в руках был Батыя,

а другой, что себе я открыл,

раздвигая небесные крылья…

Я родился под сердцем его,

беспокойным в чреде революций.

Моё детство счастливо легло

в колыбель симферопольских улиц.

Я скиф, я тавр, я россиянин,

на русской крови я взращён,

на четверть чех и молдаванин,

поляк и белорус ещё.

А если глубже покопаться,

то мой прапрадед турок был.

Его в Россию взяли в рабство,

мальчонкой – он смышлёным слыл.

В России вырос, оженился

на русской девице как раз.

И хоть давно сам обрусился,

но дочка Туркиной звалась.

А уж она, на белоруса

любви тенёта разбросав,

мне мать родила белорусскую,

вложив турецкие глаза.

Я не любитель наций никаких.

Ведь я родился интернациональным.

Не нужно говорить мне «Ну и псих!».

Я русским вырос под звездой братанья.

Да, русские прошли через монголов,

оставив у себя следы татар

и поглотив их корни в русском слове,

как поглощает небо дым и пар.

И облака плывут и небо красят,

хоть небо хорошо само собой.

Впитали мы и англичан и басков,

французов, немцев, как никто другой.

Мы русские во всём гостеприимны.

Таков обычай на моей Руси.

Всех принимаем и в труде, и в гимне,

любовь ко всем с пелёнок мы растим.

Прошли года, но память не уходит:

Прибалтика, Молдавия, Кавказ —

весь мир перекосился, стал уродлив.

Рознь наций лопухами разрослась.

И листья лопухов, что глушат совесть,

врастают в улицы и транспорт городов,

в смертельный муджахеда прячась пояс,

выглядывая из парламентских домов.

Почто? Зачем? Кому всё это нужно?

Пройдут века, и больно будет всем

за это время жидкое, как лужи,

и грязное от мрази лживых дел.

Зачем живём? Берёзы не ответят,

прошелестев стихами под рассвет.

Мы на земле все маленькие дети.

Купели нашей миллиарды лет.

Миг нашей жизни должен быть достойным,

зерном, проросшим колосом хлебов,

где каждый колос счастлив тем, что волен,

и для всемирной жатвы он готов.

Я скиф, я тавр, я киммериец,

я славянин и в чём-то грек.

Моя,

прошу вас, присмотритесь,

национальность – Человек!

И я пою мою поэму

национальности своей.

Иную веру не приемлю.

Я верю ценности людей.

Ни раса, ни национальность,

ни вера в чьё-то божество

не успокоит мир наш славный,

не даст нам счастья торжество.

Лишь только вера в человека,

лишь только вера в день-деньской,

когда нет наций, нет расцветок,

нам принесёт любовь с собой.

Нет, мы не гости в мире этом.

Нам жизнь не для того дана.

Мы – разум под струёю света,

мы – честь и совесть всей планеты,

мы развиваем мир заметно,

но… если помним – жизнь одна.

И что в космические дали

она навечно улетит

и, на земле собой оставив

суть продолжения из стали,

душой земли и нервом станет,

что будут дальше жизнь растить.

Нет, мы не гости в мире этом.

Не прозябать пришла душа.

Не пустозвонные сонеты,

а ураганы, бури, ветры,

что сносят грязь и нечисть в леты,

поём мы, будущим дыша.

Чтобы земля была огромной,

любовью каждому из нас,

чтоб каждый жил и к ней с любовью,

своею и земною болью

спасая мир в тревожный час.

Я скиф, я тавр, я киммериец,

я славянин и в чём-то грек.

Моя,

прошу вас, присмотритесь,

национальность – Человек!

И Крым, и наша Украина,

и весь славянский наш народ

мне дороги…

Какая сила

в объединении живёт!

Да будут распри все отпеты,

прольётся солнцем здравый век,

и будет лишь одна на свете

национальность – Человек!

Жена моя – мой талисман.

Сияют зори на рассвете.

А за горами где-то там

глаза любовью тихой светят.

Ни тёплый ветер надо мной,

ни чайки, отдыха не зная,

ни шёпот звёзд между собой

не возбудят моё сознанье.

Рука касается волос

причёски нежностью нежданной.

Сон улетел. Его унёс

мой талисман, жизнь пробуждая.

– Пора вставать! Открой глаза!

Нельзя же вечно жить в печали.

Мир для тебя огромный зал,

где мы случайно повстречались.

Сияла радуга в тебе.

Ты для меня был небом светлым.

И ты ничуть не оробел

под гром людских аплодисментов.

Я знаю: сцена для тебя —

вся жизнь огромная, большая,

а я, всю жизнь тебя любя,

жила тихонько рядом, с краю.

__________________________

Пытаюсь руку ту поймать,

что разбудить меня сумела.

Мой талисман. Жена и мать.

Как изнывает моё тело!

Мерцают звёзды над луной.

Им ничего от нас не нужно.

А годы катят чередой,

хотя друг с другом и не дружат.

Ведь всякий раз под Новый год

мы жизнь по-новому отметим,

чтобы печальный жизни ход

стал веселей, живей и светел.

Но каждый год, в нём свой изъян.

Не знаю: поздно или рано,

но чтобы не попасть в туман,

я не могу без талисмана.

И вот ты трогаешь рукой

мою взволнованную душу.

– О, талисман мой, успокой.

С тобой я никогда не трушу.

Ты пробуди во мне себя,

каким я был все годы жизни.

Поэзия, любовь, семья.

Бальзамом в душу мою брызни.

– Ах, милый-милый человек!

Да, я готова ежечасно

и вечно, не смыкая век,

предупреждать твою опасность.

С тобой мы прожили в любви

полвека странного такого,

где миг любви неуловим

и хочется прожить всё снова.

Но я останусь – не грусти! —

твоим духовным талисманом.

И пусть родится новый стих,

хоть я читать его не стану.

И в ранний или поздний час

мою почувствуешь ты руку,

снимающую всякий раз

со лба ночи томлений муку.

А если встретится беда

на тропах жизни безутешной,

я буду рядом, как всегда,

спасительную ставя вешку.

– Тебе спасибо, талисман

моей загадочной фортуны!

Я никому тебя не дам,

не оборву гитары струны.

Чтоб песни новые запеть,

заполонить моря и реки,

взобраться на верхушки твердь,

куда не забирались греки.

Чтобы указывать на путь

заблудшим в чащах и болотах.

Чтобы могли они вздохнуть

свободой явно и глубоко.

Чтоб изгонять из них туман,

вползающий порою в душу.

Тебе спасибо, талисман!

Я обещанья не нарушу.

Клади мне руку на чело

и говори тихонько: – Женя,

пора вставать, уже давно

настало время пробужденья.

__________________________

Так баю я с моей женой,

ушедшей с миром на покой.

Что жизнь? Полёт мечты мгновенной.

Бездумной радости полёт.

Песчинкой на кругах вселенной

она летит в круговорот.

Летят песчинок мириады.

И чья-то жизнь одна из них.

Проклята жизнь или отрада,

о каждой говорит мой стих.

Песчинка малая огромна,

сильна бескрайностью своей,

собою возбуждая волны,

рождая тысячи затей.

Любая жизнь, касаясь сотен,

и даже мимо проходя,

волнует кровь, как запах сосен

бесследно не проходит зря.

Любая жизнь свой след оставит,

песчинкой в мире пролетев,

в живой душе и в мёртвой стали,

хотел ты или не хотел.

Любая жизнь, но что же значит

она для всех? – вопрос возник.

Пусть это девочка или мальчик,

старуха или же старик.

Пусть кто-то любит беспредельно,

а кто-то запросто продаст.

О чём тоскует наше тело,

не зная, кто на что горазд?

Что жизнь? Полёт мечты мгновенной.

Бездумной радости полёт.

Песчинкой на кругах вселенной

она летит в круговорот.

Но всё же хочется – я верю —

чтоб в череде прошедших лет

песчинка эта непременно

оставила свой добрый след.