Читать книгу Рождество у Шерлока Холмса - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 8

Инсбрук готовился к Рождеству. До нового, 1929 года считанные дни! Старинные улочки перетянули гирляндами, горевшими теплым золотом, отчего казалось, что идешь под небом, украшенным топазами звезд. Двери домов украсили рождественскими венками, омелой и остролистом. Рестораны источали сладкие ароматы глинтвейна и кофе с корицей. Дверь одного из таких кафе мелодично звякнула колокольчиками, пропуская внутрь высокого, статного мужчину. Явно приезжий – элегантное, но слишком легкое для ледяного австрийского декабря пальто, в руках портплед, а лицо… Лицо Бенджамина Солта заслуживало особого внимания. Видимо, Создателя, когда он начал лепить это лицо, отвлекли в самом начале, и он, грубо обозначив черты, в будущем обещавшие стать совершенными, так и не кончил.

– Доброе утро, вы будете один? – простонала официантка, чей вчерашний вечер не задался. Любимое вечернее платье оказалось мало и к тому же ее бросил жених, так что ранний посетитель нисколько не добавлял красок морозному декабрьскому утру.

‒ Нет, меня ожидают, – ответил Бен и улыбнулся. И от этого лицо, которое скульптор не решился бы подарить горгулье Нотр-Дам, совершенно преобразилось. – Отто!

Полноватый, светловолосый мужчина за столиком поднял взгляд и его добродушное лицо озарилось улыбкой.

– Бен! Как я рад тебя видеть!

– Как давно мы не виделись? – Отто с любопытством рассматривал старого друга. Совершенно не изменился. Пролетевшие двенадцать лет словно не коснулись Бена Солта. Все такой же подтянутый, стройный, жесткие черные волосы еще не тронул иней седины.

– Да, пожалуй, с Оксфорда. Так что твое приглашение меня весьма удивило и обрадовало. Судя по твоим часам и костюму, дела идут неплохо?

Отто смущенно рассмеялся. Феноменальная наблюдательность Бена еще в студенческие года вызывала у однокурсников смесь страха и восхищения. Чего же ждать теперь, когда он стал детективом, о котором чуть не каждый день пишет Times?

– У меня своя небольшая юридическая контора и на отсутствие клиентов не жалуюсь. Черт, Бен, я так рад что ты согласился встретить со мной Рождество!

Друзья пообедали, прогулялись по обледенелому мосту через реку Инн, послушали великолепный орган в соборе святого Иакова. Несмелое зимнее солнце красило острые отроги Альпийских гор золотистым, розовым, а затем синим. Наступил вечер, воздух стал морозным, сухим и острым и прогулка утратила свою прелесть. Отто предложил зайти на аукцион – умер Пауль Варбург, известный коллекционер. Наследников он не оставил и теперь ценные произведения искусства уйдут с молотка.

Когда они вошли в маленький, жарко натопленный зал, аукцион был в самом разгаре. Пара десятков стульев были такими же старыми, как и паркет, на котором стояли, и скрипели и стонали при каждом движении людей. Участников было немного, десятка два, но случайных зевак вроде них с Отто Бен не заметил. На шатком мольберте Бен с удивлением увидел прелестный этюд Фрагонара, «Девочка в соломенной шляпке». Эту работу он не видел ни в одном каталоге, но ни секунды не засомневался, что перед ним работа великого французского живописца. Он любил и понимал живопись ХVIII века, и мгновенно узнал эти воздушные, прозрачные тени, характерные для мастера теплые солнечные блики. Почти сразу же в воздух взлетело несколько рук. Недолгий, но оживленный торг, и картина была продана.

– А теперь, дамы и господа, самый таинственный и ценный лот нашего аукциона – знаменитая «Проклятая кукла»!

По залу пробежал шепоток, кое-кто даже привстал с места. Бен удивленно вскинул брови. Пожалуй, дома, в Великобритании, страдающей нездоровой страстью ко всяким призракам и спиритам подобный эпитет мог послужить рекламой, но здесь, на Альпийском курорте?! Он бросил быстрый взгляд на Отто, ожидая его обычной насмешливой улыбки или удивления, но тот был необычно серьезен, даже программкой перестал обмахиваться.

Бережно внесли куклу в стеклянном ящике. Бен никогда прежде таких не видел. Ростом около шестидесяти сантиметров, она больше напоминала миниатюрную копию живой молодой женщины, чем игрушку. Она была одета в строгую черную амазонку и изящный цилиндр с вуалью, рука, затянутая в перчатку лайковой кожи, сжимала хлыст. Распорядитель аукциона беззастенчиво приподнял юбку, и все увидели фарфоровую ножку в высоком ботинке. Мастер так точно передал детали, вплоть шелковых чулок со стрелкой и миниатюрных шнурков, что Бен едва не смутился. Но самое удивительное случилось, когда подняли вуаль. Очевидно, куклу качнули и от этого движения ее глаза на бледном фарфоровом личике распахнулись. Они оказались бледно-голубыми, прозрачными, как вода, и даже будто влажными. А еще они смотрели. Строго, внимательно. В зале кто-то ахнул. Аукционист что-то говорил, но его не слушали. Женщина в первом ряду даже на ноги вскочила. Увидев ее, Отто встрепенулся: «О, да это же мисс Рипли! Моя хорошая знакомая, я вас представлю после…»

Его последние слова прервал удар молоточка. Кукла была продана мисс Рипли за баснословную сумму. Бен мысленно перевел – получалось больше трех тысяч фунтов. Невероятно. Это был последний лот, заскрипели, задвигались стулья, люди стали расходится, зал пустел на глазах.

– Кэролайн! – Отто махнул рукой счастливой обладательнице проклятой куклы.

Она обернулась и вспыхнула от удовольствия. И Бен увидел, что она красива, но не так уж молода, пожалуй, их ровесница. Обманчивое впечатление юности создавали по-девически свободно распущенные волосы и вычурное, едва не до пола платье, расшитое сложным узором. Этакая принцесса из зачарованной сказки, которой уже не дождаться принца. На Отто она смотрела с детской надеждой, смущалась, щеки покрылись красными пятнами.

Отто представил их друг другу и поздравил с покупкой. Кэролайн смутилась и обрадовалась еще больше.

«О, я так счастлива, что стала хозяйкой этого сокровища! – затараторила Кэролайн, сияющими глазами глядя на Отто и Бена. – Конечно же, кукла обладает огромной энергетикой, нужно непременно устроить спиритический сеанс, да вот хотя бы завтра, на ее вилле „Сосны“. Приедет майор Рэнделл, и Вернер Беринг, Отто, помнишь, ты восхищался его трудами по искусству Византии? И Эсмеральда Апалу, она настоящий медиум, потомственная цыганка, правда-правда, ну чего ты смеешься? И Отто, милый, ты ведь тоже приедешь? Ах, ну и вы, мистер Солт, тоже приглашены.»

Бен смотрел на это очаровательное, несуразное, весело щебечущее существо и не мог отделаться от странного чувства. Обычно люди называют это интуицией, но отец Бена, доктор психиатрии, говорил: «Никакой интуиции не существует, как не существует ведьм и привидений. Зато есть совокупность твоего опыта и наблюдений. И когда твой разум подсказывает тебе что-то, что ты не готов еще осознать, ты называешь это предчувствием или интуицией». Бен взглянул в счастливые, широко распахнутые глаза Кэролайн, и его накрыло ощущение неотвратимой беды, смертельной опасности, хищной птицей раскинувшей крылья над ними. Так, будто стоишь посреди летнего луга, но вдруг туча закрывает солнце и холодом, стылым холодом обольет лицо и плечи.

На следующий день погода испортилась. С утра небо затянули свинцовые тучи, начался снегопад. Старый Фольксваген Отто натужно ревел на крутых подъемах, дворники едва справлялись с крупными хлопьями снега. Дорожный серпантин скользил по горам будто змея, то обнимая горный отрог, то пронзая туннелем. Вершины Альпийского хребта заволокло пепельным снежным туманом и казалось, что сверху плещется сумрачный океан, тяжело колыхается исполинскими волнами. Но вот впереди, во мгле, замерцали янтарными огнями окна виллы «Сосны». Фольксваген ткнулся носом в сугроб у каменного заборчика парковки и облегченно затих. Современная вилла «Сосны», вполне успешно подражала викторианскому особняку. Два этажа, ассиметричный, но элегантный фасад, слева увенчанный башней под остроконечной крышей. Башня эта подножием упиралась в скальный обрыв, где на дне медленно плыли облака. Имелись даже две действующие каминные трубы, которые курились уютным дымком.

Не успели друзья выйти из машины, как входная дверь распахнулась и к ним засеменил слуга в старомодном пальто. На вид ему было лет сто. Худой, сутулый, совершенно лысый, он удивительно напоминал миролюбивого, добродушного стервятника. Зато побледневшая, обветренная временем россыпь веснушек и глаза цвета весенней травы, яркие, веселые, с головой выдавали в нем ирландца, которому ни время, ни погода не помеха. Была бы вечером приятная беседа да добрый стаканчик виски. Бен попытался самостоятельно донести свой портплед, но миниатюрный старик с неожиданной силой вырвал у него из рук вещи и резво пошел в дом, бормоча под нос что-то про «современную молодежь, которая и не слышала об этикете».

«Это Уолтер, – тихо рассмеялся Отто, – он еще дедушке Кэролайн служил. Там, в Лондоне. – А когда его „маленькая мисс“ ездит на свою австрийскую виллу кататься на лыжах, самоотверженно тащится с ней. Да, он немножечко смахивает на нежить, но готовит превосходно.»

В холле их встретила Кэролайн. На ней было бледно-голубое платье, перехваченное под грудью серебристым поясом, на шее странный массивный кулон в виде ключа с бирюзовой головкой. Из столовой вышел высокий дородный мужчина с военной выправкой и пышными усами. Двигался он степенно и значительно, точно, как королевский линкор «Виктория». Кэролайн представила его гостям как полковника Рэнделла, который недавно вернулся из Индии и «ну очень, очень соскучился по нашему волшебному Рождеству и сказочному снегу». Полковник Рэнделл прогудел что-то, по всей видимости означавшее приветствие, и отплыл в сторону барного шкафчика. Прошли в гостиную. Там в камине жарко пылали дрова, стены были украшены гирляндами остролиста и пуансетии, блестела золотыми звездами и алыми шарами рождественская елка в углу, источая острый хвойный аромат. Из кресла поднялся бледный молодой человек в очках и мятом костюме, и застенчиво улыбнулся.

– Вернер Беринг, наш молодой гений, – затараторила Кэролайн. – Он специалист по искусству Византии и еще у него есть замечательные книги об античных мифах, и… О! А это Эсмеральда Апалу, наш медиум! Она адепт культа Астарты, хранительница тайного знания и владеет цыганской магией!

И гениальный историк, и Бен, и полковник Рэнделл были забыты (последний, впрочем, не слишком тосковал в одиночестве, компанию ему составила бутылка превосходного виски), и даже Отто. Кэролайн смотрела на «хранительницу тайного знания с немым обожанием. А вот Бен смотрел с некоторым удивлением. Женщина лет за сорок, бойкие, умные зеленые глаза, походка и движения профессиональной танцовщицы. Смоляные волосы, конечно, покрашены под цыганку – на проборе крохотный, но видимый корешок цвета осенней листвы. По виду ирландка с примесью восточной крови. Но вот одежда! Яркая шаль, браслеты, амулеты всех возможных религий и течений. «Рука Фатимы» мирно соседствует с христианской Альфой и Омегой, рядом ирландский трикверт, а подол пышной юбки расшит кельтскими рунами.

Уолтер собрался с силами и подал ужин, действительно превосходный, как и обещал Отто. Консоме с крутонами, пирог с говядиной и почками и спаржа под соусом «Мари Роз». Бен всегда считал, что отличается завидной выдержкой, но сегодня он с трудом заставлял себя продолжать светскую беседу, пока бедняга семенил с подносом мимо адресата. Вернер, который, как и Бен единственный был тут впервые, дернулся помочь и заслужил такой обиженный и недовольный взгляд, что тут же поспешно сел на место. А вот полковник Рэнделл чувствовал себя как рыба в воде. Он с аппетитом принялся за пирог и рассказ о том, как в джунглях он победил ягуара. С каждым стаканом виски ягуар становился крупнее, а лица присутствующих печальнее. На помощь пришел Отто.

– Не пора ли нам устроить спиритический сеанс?

– Спасибо! – прошептала Кэролайн. – Я этот рассказ слышу тридцать второй раз.

– А я двадцать восьмой, – прошамкал Уолтер. – Когда прислуживаешь за столом не отойдешь же. Мы, слуги, тоже же люди.

После ужина Эсмеральда заявила, что ей нужно приготовиться ко встрече с потусторонним и ушла в чайную комнату, которую выбрали для проведения сеанса.

– Отто! А ты ведь знаешь историю этой куклы? Вальбург же был твоим клиентом? – Кэролайн возвысила голос, явно хотела, чтобы он рассказал всем.

Бен вскинул пытливый взгляд на Отто. Он не говорил, что был юристом покойного коллекционера!

– Да, – охотно ответил Отто. – Вальбург мне ее рассказывал. Куклу эту создал знаменитый британский реставратор Дэниэл Арчер для своей дочери. Он жил тогда с семьей в Греции, где два года реставрировал знаменитую «Мадонну Афинскую»…

При этих словах худенький историк подскочил, как ужаленный, и глаза его буквально впились в фарфоровую девушку.

– Арчер? Тот самый знаменитый меценат, чьим именем названа Академия искусств?

– Да, он. Ну потом Арчеры вернулись в Англию, и Дэниэл был убит, а кукла пропала. Убийцу так и не нашли, а вот куклу обнаружили у известного лондонского ювелира. И с тех пор за ней потянулся кровавый след – ее несколько раз похищали, и многие ее владельцы погибали при странных обстоятельствах…

В гостиную вошла Эсмеральда, замогильным голосом сообщила, что все готово к сеансу. А за окном выла вьюга. Темно было, как ночью, снег лепился к стеклам, покрытым морозными узорами.

Сели за круглый шаткий столик, куклу посадили по центру. Она сидела, смотрела на гостей и в ее глазах плясали злые огоньки свечей. Медиум велела замкнуть круг, касаясь руки сидящего рядом. Пальцы Вернера были холодны, как у мраморной статуи. Волнуется? Или нездоров? А рука Отто была влажной и слегка дрожала. Бен сделал вид, что закрыл глаза. Природа одарила его редким феноменом, который романтические поэты назвали «бархатный взгляд». Звучит и выглядит потрясающе, на деле же это означает, что ресницы растут не вверх или прямо, как у всех, а вниз. И если слегка смежить веки, то присутствующим ни за что не догадаться, что он видит абсолютно все. Кэролайн честно закрыла глаза, и похоже, пребывает в интересной стадии между оргазмом и кататоническим ступором, полковник, похоже, задремал. И вдруг словно холодный ветерок пролетел по комнате. Свет в лампе начал медленно гаснуть и раздался голос. Тихий, словно бы детский, но было в нем что-то такое, что страх ледяной рукой сжал сердце.

– Тьма… Тьма придет… Все ближе… Грядет он, великий и древний…

Медленно, со скрипом отворилась дверь. На пороге замаячил Уолтер.

– Ой! Свет погас! – в восторге воскликнула Кэролайн, сияющими глазами глядя на погасшую лампу.

– Это призраки, – Эсмеральда окинула победным взглядом участников сеанса.

– В таком случае, они немного перестарались, мадам, – проскрипел Уолтер. – Электричество исчезло во всем доме. Я разожгу камины и принесу побольше свечей. А вам, леди Кэролайн я принес теплую шаль. И не спорьте, мисс, не то следующую неделю проведете в постели.

– Он очень вас любит, – улыбнулся Бен, когда Кэролайн, картинно закатила глаза, но шаль послушно набросила на плечи.

– Я знаю. После смерти родителей он так заботится обо мне. – Кэролайн грустно улыбнулась. – Знаете, у меня решительно никого нет, и я завещание составила на него, представляете?

– Что? Завещание? Да ведь он втрое старше вас!

– Да, но у него есть взрослая дочь, так что может быть ей пригодятся мои деньги. Мне почему-то кажется, что я лишь гостья в этом мире. Может быть поэтому мне и не удалось создать семьи.

Бен подумал, что если бы Кэролайн подобное не казалось, то и семья была бы и не пришлось бы составлять завещание на старенького слугу, но от комментариев воздержался. Кэролайн решила отнести куклу и запереть в шкафчик для хранения редкостей, полковник взялся ее проводить.

– А ключ от своего музея я всегда ношу с собой! – она гордо указала на странный кулон на своей шее. Ключик, инкрустированный бирюзой.

Уолтер принес толстые восковые свечи и расставил их по всей гостиной, по одной на каждый лестничный пролет и еще несколько на журнальном столике для всех, кому нужно куда-то идти. Кэролайн взяла одну, прижала к груди жутковатую куклу и пошла по лестнице в свою комнату. Полковник неверной походкой двинулся следом. На мгновение она обернулась, жаркий отблеск пламени свечей выхватил ее лицо на фоне комнаты, погрузившейся в темноту. Говорят, незадолго до смерти черты лица приобретают удивительную гармоничность, делая человека очень красивым, исчезает асимметрия, всем нам свойственная. Так называемые «Гиппократовы черты». И Кэролайн была сейчас красива именно этой страшной красотой. Такой ее Бен и запомнил.

Бен вернулся в гостиную. Теперь, когда люстры не горели, в комнате среди глубокой темноты мерцали оранжевым только теплые островки света от свечей. Гости разошлись, и тишину нарушал только треск поленьев в камине, да завывание ветра за окном.

Электричество восстановить не удалось, буря оборвала провода. Дом медленно остывал, как умерший человек. Бедняга Уолтер зажег все немногочисленные камины и расставил свечи, где мог, но вилла «Сосны» явно была не готова к ледяной декабрьской ночи. В гостиную вернулся Вернер, за ним Эсмеральда. Потом собрались остальные, кроме Кэролайн. Пили горячий, пахнущий корицей и гвоздикой глинтвейн, болтали, но как-то вяло. Голоса звучали приглушенно, несмело, будто у постели больного или в храме, боясь рассердить жестокое божество.

– А где Кэролайн? – неожиданно спросил Бен.

– Проводил ее до спальни, – пожал плечами полковник. – Может, легла спать?

– В пять вечера?

– Хотите, схожу, приглашу на глинтвейн? – вызвался Вернер.

Вернулся он десять минут спустя, еще бледнее, чем обычно.

– Я звал и стучал, но леди Кэролайн не ответила!

Бен пристально взглянул на юношу.

– А дверь заперта?

– Н-не знаю, я не пробовал…

Бен ошарашенно уставился на юношу. Хотя ученый, что с него взять. Окажись он в комнате с обнаженной красавицей, сядет в самый дальний угол и начнет интересоваться ее мнением о политеистических религиях. Бен вздохнул, взял свечу с журнального столика и поднялся по узкой, скрипучей лестнице на второй этаж. В коридоре было совершенно темно, холод пробирал до костей. Огонек свечи дрожал и бился на фитиле, как испуганный зверек. Бен прикрыл его рукой чтобы не погас, и оттого темнота стала еще плотнее, придвинулась ближе, стала почти осязаемой. Он постучал в дверь, подождал – ничего. Нажал на ручку и дверь подалась, приглашая в темноту женской спальни.

Из окна сочился слабый лунный свет. Огонек свечи заметался, бросая багровые всполохи на неразобранную кровать, туалетный столик, платяной шкаф и…

«Мисс Рипли!»

Бен опустился на колени, взял тонкое, прохладное запястье, но тут же бережно опустил руку девушки обратно на пол.

Не было смысла искать пульс. Вокруг головы девушки по паркету расплылось черное пятно. Заветный шкафчик для редкостей был открыт, там стояла грубоватая статуэтка египетской кошки, богини Бастет, лежал кулон с изображением лилии Астарты, ветхий гримуар якобы мистических заклинаний и прочие сувениры. Куклы не было. Бен нашел ее на полу, возле кровати. Амазонка и грудь куклы были грубо распороты чем-то острым, рядом валялись клочья ваты.

Бен поднял свечу, осматривая комнату. Усилием воли подавил эмоции. Обычно он попадал на место преступления как сыщик, просто выполняя свою работу. Сейчас было другое – эту женщину он знал лично. Всего час назад она улыбалась ему застенчивой, робкой улыбкой. Негодяй, который это сделал, дорого заплатит. На виллу в такую бурю чужой не мог попасть, так что убийца один из тех, кто сейчас внизу, греется у камина и пьет глинтвейн.

Орудие убийства нашлось почти сразу – тяжелый бронзовый канделябр на три свечи. Его брат-близнец остался стоять на каминной полке, свечи новенькие, даже фитили не обожжены. А этот, испачканный в крови, валялся на постели. Ключ от шкафчика так и остался на шее Кэролайн, она не успела им воспользоваться. Бен спустился вниз.

– Произошло убийство, – сухо и буднично объявил он. – Убийца один из нас.

На это заявление отреагировали по-разному. Полковник непонимающе уставился на него, Вернер вздрогнул, Отто вскочил, опрокинув бокал, а Эсмеральда мрачно кивнула, точно только этого и ждала весь вечер.

– Проклятая кукла, – кивнула она. – Этого следовало ожидать. Каждый ее хозяин…

– Это вам цыганская магия подсказала? – Бен с трудом сдержал злость. Убит человек, а она продолжает нести чушь!

– Не верите… Потому что сами не способны почувствовать ауру зла! Но если вы слепы и не видите тьму, это не значит, что она не существует!

И «жрица великой богини Астарты» с достоинством запахнулась в пеструю шаль, напоследок бросив на Бена презрительный взгляд, но он не дрогнул. Усмехнулся: «Вы такая же цыганка, как я епископ Кентерберийский. Полагаю, вы ирландка и владеете профессиональными навыками…»

При этих словах Уолтер, который вошел в комнату с чайником и чашками, замер. Бен пристально взглянул на него. Нет, невероятно представить, чтобы он причинил вред своей хозяйке, своей «маленькой мисс». Но все деньги достанутся ему, а у него есть взрослая дочь. И эта дочь вполне может находится сейчас в этой самой комнате.

– Эсмеральда. Кстати, как ваше настоящее имя? Кукла ведь ожила вашими стараниями?

Эсмеральда Апалу несколько секунд испытующе смотрела на него. Затем дернула плечом и словно разом сбросила с себя весь мистический ореол. Она устало опустилась в кресло, зябко кутаясь в шаль.

«Меня зовут Нина Гедек. Да, вы правы. В прошлом я цирковая актриса, очень неплохая, кстати сказать. Видели бы вы, какие овации я срывала, выступая в образе демонической Лилит или колдуньи Дельфины! Ах! Один русский князь подарил мне алмазную диадему, а султан Сулейман-Хамид предложил мне руку и сердце!»

«Почему бы и нет, – подмигнул полковник Отто, – у него обширный гарем.»

Полковник старался говорить шепотом, но для него это было так же легко, как для слона пройтись на цыпочках. Эсмеральда бросила на него взгляд, которому явно не доставало теплоты и продолжила:

«Но годы берут свое и я нашла себе новую роль. Развлекать скучающих дам, даря им возможность верить, что они общаются с потусторонним, что тут плохого? Я обладаю даром чревовещания, и эта кукла моими стараниями сегодня заговорила, признаюсь. По сути, я вдохнула в нее частичку своей души, это тоже магия. Что? – она с вызовом взглянула на полковника, который смотрел на нее с неприкрытым осуждением. – Да, я мошенница, но не убийца! Тут все себя странно ведут, взять хотя бы этого мальчика, он, кажется, историк. Кстати, где он?»

Только тут Бен заметил, что Вернер и в самом деле исчез из гостиной. Велев никому не покидать комнату, он почти бегом поднялся по лестнице в комнату Кэролайн. Никого. Только сейчас он осознал, что ходит по темному особняку в поисках человека, который вполне может оказаться убийцей. И если так, то он здорово рискует. Он пошел медленнее, подолгу прислушиваясь у каждой двери. Гостиная, откуда доносились голоса, кухня, ванная комната, и… Еще одна, откуда из-под двери пробивалась полоска света. Бен вошел и оказался в небольшой библиотеке. Все стены были забраны шкафами с книгами, маленький восточный диванчик, у окна письменный стол, возле бесполезной теперь лампы горит свеча. А за столом сидел Вернер и увлеченно читал толстый том. Он поднял голову, близоруко сощурился.

– А, мистер Солт! Идите-ка сюда, вам будет интересно.

– Неужели? Беринг, там наверху мертвая женщина…

– Да-да, – Вернер нетерпеливо махнул рукой, так, словно речь шла о чем-то совершенно естественном. – Это все из-за куклы, понимаете? Я как услышал, что ее сделал Арчер, все думал, думал и наконец понял. Он был очень богатым, этот реставратор, а ведь начинал с нуля, как говорят у вас в Англии: «Он сам купил свою мебель». Ему доверяли работать с уникальными музейными экспонатами. И никто не проверял потом эти экспонаты.

Бен начал кое-что понимать.

– Эта Мадонна Афинская… Как она выглядит?

– Так вот же.

Историк с готовностью развернул энциклопедию, Бен взглянул. На иллюстрации была классическая византийская икона, в золотом окладе, украшенном жемчугом и драгоценными камнями. Мадонна была изображена в композиции «умиление», держала на руках маленького Спасителя, склоняя к ребенку лицо, исполненное нежности и любви. Но Бен смотрел не на образ матери, ласкающей свое дитя. Как ни плоха была репродукция, она не могла скрыть красоты крупных драгоценных камней, украшавших оклад.

– Это забавно, – заметил Вернер, проследив за его взглядом, – вот эти два камня настоящее сокровище. Уникальные, бесценные голубые бриллианты. Прежде они были глазами статуи Диониса из Афинского храма.

– Как, у статуи были глаза из драгоценных камней?

– А вы не знали? Впрочем, распространённое заблуждение. До нас античные статуи дошли в несколько поврежденном виде.

– Хотите сказать, ободранном?

– Скорее, обесцвеченном. Прежде все они были расписаны. Одежда, цвет кожи, волосы. У некоторых, особенно почитаемых, были глаза из драгоценных камней. Так вот, бриллианты, о которых я говорю, похищали несколько раз. То была эпоха Юлиана Отступника, последнего императора, пытавшегося вернуть исконную языческую религию. И глаза Диониса были украдены, чтобы украсить Мадонну, но потом вернулись на свое место. И вновь были украдены.

– Спасибо, – медленно произнес Бен, – это очень интересная история, полагаю, остальным стоит ее услышать.

Попросить историка поделиться своим открытием то же самое, что попросить модницу рассказать о достоинствах нового платья подругам. Пока Вернер в красках описывал путешествия знаменитых голубых бриллиантов, Бен смотрел на реакцию слушателей. Нина вся обратилась в слух, от волнения даже кофе отставила не пригубив, Отто рассеян, Уолтер съежился в кресле у камина и ничего не замечает. Он один казался действительно убитым горем.

– Думаю, реставратор украл эти камушки и спрятал в кукле, – заметил Отто, когда рассказ подошел к концу.

– А убийца их нашел, – кивнул Вернер. – Куклу-то распотрошили.

Затянувшуюся паузу прервал треск полена в камине. Уолтер вздрогнул, неловко поднялся и почему-то вопросительно взглянул на Бена, словно ожидая распоряжений.

– Принесите еще дров, – мягко попросил Бен, – эти почти прогорели.

Уолтер даже как-то приободрился, получив задание и побрел из комнаты.

– Мы не можем просто сидеть и дожидаться окончания бури, – Бен бросил взгляд на Отто, словно ища поддержки и тот с готовностью вскочил на ноги. – Нина, сходите проверьте телефон, и, если он работает, нужно сообщить в полицию. Полковник, вас я попрошу найти ключ от черного хода и запереть его, ключ пусть будет у вас.

– Но по дому ходит убийца! – Нина испуганно взглянула на Бена.

– Ему не зачем больше убивать, – успокоил ее Отто. – Он ведь получил что хотел.

– Не думаю, – покачал головой Бен, – у куклы была вскрыта грудь, а бриллианты были, если я не ошибаюсь…. Вернер, в библиотеке наверняка есть справочник по геммологии, не могли бы вы принести?

Когда в гостиной они остались одни, Бен прикрыл дверь.

– Что думаешь?

– Это полковник, – уверенно кивнул Отто, – ты видел его перстень? А сигары, которые он курит? Каждая стоит его месячную пенсию. Что-то он здорово разбогател после Индии. Я слышал немало интересных историй о разграбленных храмах и торговле историческими редкостями.

– Я тоже так думаю, – кивнул Бен. – На самом деле я уже вызвал полицию. Я выйду их встретить, предупрежу, чтобы не шумели и не спугнули нашу птичку, а ты можешь пока заглянуть на второй этаж в комнату полковника? Я задержу его внизу.

Отто с готовностью кивнул и тотчас ушел, а Бен повел себя странно. Вместо того, чтобы идти на улицу, он снял с портьеры веревку, которая держала ее на крючке, потом разулся, и стараясь двигаться бесшумно, осторожно поднялся на второй этаж. Вот и спальня Кэролайн, дверь приоткрыта. Он постоял, прислушиваясь к звукам, доносящимся из комнаты. Тихий шорох, частое дыхание. Бен распахнул дверь. На полу на коленях стоял человек и ножом пытался вынуть из глаз куклы бриллианты цвета весеннего неба. Человек поднял голову и, вскрикнув от ярости, бросился на Бена.

Полчаса спустя все собрались в гостиной. Все молчали. В углу тихо плакал Уолтер, а Эсмеральда, печальная, словно разом постаревшая, обнимала его за плечи. За окнами сыпал снег, жарко горел огонь в камине, бросая оранжевые пятна на лица людей. И только связанный веревкой человек сидел в тени, словно даже теплый свет пламени его избегал.

– У нас интересная компания собралась, вы не находите? – Бен обвел взглядом присутствовавших. – Историк, охотник за сокровищами, медиум, детектив.

– Прямо идеальный коллектив для поиска клада. – Нина грустно улыбнулась. – Надо же, какая удивительная случайность.

– Но это вовсе не случайность. Нас всех тут собрал один человек. Весьма умный и дальновидный. Который все предусмотрел. Ну, почти все.

Бен в упор взглянул на Отто.

– Ведь так? Когда бедняга Вальберг умирал, он поделился с тобой тайной, но ему самому достаточно было обладать сокровищем, не превращая его в деньги. Он даже не знал, что бриллианты были в глазах куклы! Для него она сама была ценностью. И ты придумал целый план. Купить ты ее не мог, таких денег у тебя не было, и ты подговорил несчастную Кэролайн, зная ее страсть ко всему таинственному и мистическому. Но как найти драгоценности? Очевидно, это не просто, раз даже специалисты на аукционе ничего не заметили.

– А правда, почему? – спросил полковник.

– Ее сделал прекрасный мастер, – отозвался историк, не отрывавший восторженного взгляда от фарфорового лица. – Камни залиты слоем лака, даже иллюзия создается, что они влажные, сверху нарисован зрачок. И лично я впервые вижу бриллианты, ограненные кабошоном, а я много видел камней, уж поверьте.

Бен взглянул на Отто. Куда только делось его подкупающее обаяние! Черты лица заострились, взгляд стал тяжелым и мрачным.

– И ты собрал в одном доме целую команду. Все продумал до мелочей. Но неужели, Отто, тебе не жаль было бедняжки Кэролайн? А ведь она любила тебя!

– Да я не планировал ее убивать! – Отто яростно дернулся. – Потому и тебя позвал. Ты всегда умел распутывать головоломки и видеть то, что не видят другие. Я надеялся получить то, что хотел, незаметно. Но она собиралась запереть куклу в сейф и тогда все пошло бы прахом. «Ах, Отто, я буду беречь это сокровище, как зеницу ока, и этот ключик и днем и ночью будет со мной!» – он зло передразнил щебечущий голосок Кэролайн. – Месяцы, а то и годы изображать преданного друга, наносить вежливые визиты, гадая, удастся ли незаметно завладеть куклой. А если и вышло бы, угадайте, кого первым заподозрили бы в краже? Это был мой единственный шанс…

Кукла лежала на столе и смотрела туда, где под потолком клубилась темнота. Теплый свет камина сюда не добирался и по углам собрались тени. Темные, как мысли и желания тех, в чьих душах не осталось света. Смотрела безмятежными глазами цвета вечного неба. Эти глаза видели тысячи дней и ночей, войны, молитвы, смерти и рождения. И уже ничему не удивлялись.