Читать книгу Номинанты Московской премии – 2019. Хрестоматия. Проза и поэзия участников Московской международной книжной выставки-ярмарки - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 13

Белая зима пробралась на волю –

Мягким покрывалом застелила поле,

Деревья разодела в снежные пижамы

И колыбельную запела нежно, словно мама.

А ночь свои штрихи добавила к картине:

Мороз трескучий создал синий-синий иней,

Укутал покрывала в прозрачный плотный лёд –

Свистящий ветер не разбудит, не пройдёт.

Кругом не отыскать живого и не слышен шорох,

Все звери спят в своих уютных тёплых норах.

На всём широком поле не найти следов и троп…

Но только чья-то тень упала на сугроб.

Совсем один среди заснеженных картин,

Сидит мышонок на пригорке. Он не смог найти

Свою нору: жестоко вход мороз заколотил,

И не пробить мышонку ледяной берилл.

Тяжёлым бременем на уши давит тишина,

От холода и страха хочет спрятаться душа,

Но – некуда. Малыш дыханьем слабым согревает лапки,

Во тьму шагает осторожно и с оглядкой.

Могучий чёрный лес встаёт бревенчатой стеной,

Там не найти тропинок, там напряжён покой.

Сильнее маленькое сердце бьётся, бьётся,

Но ничего другого малышу не остаётся,

Как в страшный лес войти. Здесь запахи и треск,

И серебрится сумрачный туман, как занавес.

Деревья норовят схватить мышонка за манишку.

Внезапно рядом с ним упала сверху шишка.

Отпрыгнул он и поднял голову наверх,

Услышал между ветками глухой протяжный смех,

Два глаза, как два солнца, ярко ослепили –

На ветке дерева сидит огромный филин!

Увидел он мышонка и расправил крылья,

Сверкнул глазами и взъерошил свои перья,

И спрыгнул вниз, и плавно на мышонка полетел,

И острый его коготь чуть мышонка не задел!

Мышонок оглянулся в поисках убежища,

Но равнодушно лес застыл, а филин будто тешится:

Кружит – и с каждым поворотом уменьшает круг,

И ринулся к мышонку… И – тишина вокруг…

Лежать мышонку на снегу и холодно, и сыро.

Сначала тельце мёрзло, а потом заныло.

Упал малыш на спину, поднял лапки кверху,

Кружился долго филин, да улетел, растерян.

Мышонок ещё долго боялся шевелиться:

То где-то снег скрипнет, то ветка наклонится.

Чуть шевельнул он ушком. Рядом – никого.

Побрёл он в чащу, тёмный лес укрыл его.

Мышонок съехал с горки и почувствовал тепло,

Услышал тихий храп, от страха хвост свело.

Но, осмотревшись, наш малыш немного осмелел:

В медвежий дом пробраться он сумел.

Хозяин спит в берлоге крепким зимним сном,

Его дыхание мышонка обняло теплом.

Тихонечко мышонок осмотрел берлогу,

Но ничего съестного не нашёл. Под боком

У медведя лёг малыш, пытаясь отогреться.

Хотелось очень кушать, да никуда не деться…

Под ровное и тихое дыханье косолапого

Так сладко засыпать маленькому, слабому.

От голода свело маленький желудочек,

И долгий сон мышонка сменился утром будничным.

Он вылез из берлоги. Диск солнышка сиял,

И лес в серебряных снегах стоял.

Вдруг перед мышонком стал расти сугробик,

И показались лапки, и показался лобик,

На чёрный нос свисает пара ушек –

Возник зайчонок на большой опушке.

Зайчишка лопоухий пригласил мышонка

В свой дом, где ждут и братья, и сестрёнки.

Недалеко пришлось идти. И за одним столом

Мышонок пировал с зайчишками зерном.

Опять малыш бредёт совсем один во тьме.

У зайцев было сытно, но быстро день померк:

В уютную нору влетели снежные потоки –

Друг к другу жались все, но всё равно продрогли.

Мышонок долго брёл в сугробах по колено,

Ему хотелось в норку, на луговое сено.

Не день один, не ночь одна уже прошли,

Метели много раз следы умело замели.

Но перед ним теперь открытое пространство –

Застывшее во льдах огромное речное царство.

Скользят все лапки – просто так не перебраться.

А лисий хвостик за кустами начинает появляться.

Вдруг вытянулась над сугробом хитренькая моська

И прыгает за ним. На речке очень скользко!

По льду на брюшке едет рыжая лисица –

В охоте она с детства умница и мастерица.

Всё ближе берег, а лисичка догоняет.

Мышонок к берегу добраться успевает,

Но намело сугробы огромного размера.

И как мышонку выбраться из снежного вольера?

Но неожиданно послышались птичьи голоса.

На звонкий щебет от охоты отвлеклась лиса.

Два снегиря над спящей речкой пролетали,

Охоту на мышонка сверху увидали,

На помощь к малышу скорее опустились,

За лапки клювиками с двух сторон его схватили.

Злой рык лисы застыл среди лесных трущоб.

Лисица прыгнула… и угодила моською в сугроб!

А снегири мышонка к небу высоко подняли

И для веселья в воздухе немного покачали.

На крепкой ветке дерева втроём они присели

И, как сороки, птицы дружно загалдели:

– Ты цел? Откуда? Поскорее расскажи нам!

И как ты чуть не стал лисице рыжей ужином?

Мышонок рассказал о всех своих напастях

И с грустью вспомнил дом и вкусные припасы.

Снегири хлопочут и летают, всё малышу во благо:

То шишек принесут ему, то зимних сочных ягод.

За красной сладенькой рябиной вниз они слетели,

Но вдруг холодный зимний ветер налетел.

Ветку сильно раскачало, и серого мышонка

Ветер подхватил и потащил вдогонку

Спешащим вечно ниоткуда скучным облакам.

И некому помочь мышонку. А ветер заиграл

И где-то красный лист зимой найти сумел.

Листочек задрожал и рядом полетел.

Малыш хвостом схватился ловко за него.

– На помощь! – пропищал. Но рядом – никого…

Куда теперь его нелёгкий путь ложится?

Летит он высоко, и вниз не опуститься.

А в тёмных далях замаячили неясные огни.

Готовит будущее малышу неведомый сюрприз…

Я отпущу на запад вдохновение,

И полетит через моря

Моё лихое вожделение,

Моя забвенная заря.

Свободным вздохом над обрывом

Невольно грифом покружит,

И в возгласе её крикливом

Себя найдёт другой пиит.

Распустятся стихи цветами,

Рождая маленький сонет.

Ведь для обмена меж певцами

Границы в этом мире нет.

Многоэтажки тонут в золоте вечернем,

В прозрачной синеве купается листва,

А время с поведением манерным

Свои минуты оплетает в кружева.

Уже бессонница томится у порога,

Усталая душа готовит крепкий чай.

Всплакнёт в углу забытая тревога,

Уснёт на кресле как бы невзначай.

А мне бокал любви бы выпить залпом

Да откусить немного страсти роковой.

Но вдохновение неслышно показало

Молочный путь над розоватой мглой.

Судьба вертлявая – опасность перекрёстков,

Забытые аккорды бесконечной лжи.

Но как бы ни было бы хлёстко,

Не тают под луною миражи.

Руками трону звёздные бриллианты,

Что россыпью звенят в закатный час.

Сонетов неоконченные мантры

Блаженным ритмом наполняют нас.

Этот мир, покрытый пеплом перламутра и печали,

Расцветает над обрывом, где мечты не одичали,

Где поётся песня жизни в унисон шальному ветру

И где каждый шаг приравнен к своему земному метру.

Ночь сменяется зарёю новой жизни, новых целей

И выращивает поле нежных розовых камелий.

Позабытые мотивы бередят чужие мысли,

На зеркальном небосклоне стаей бабочек повисли.

Непорочная природа не прощает здесь повинность,

Равновесие – опора, красота – её невинность.

Здесь в блаженстве воскресают те нетленные творенья

Что ласкались палачами без минуты сожаленья.

И в угоду чей-то воле, чьим-то мыслям и желаньям,

Без научной парадигмы и без твёрдых оснований

Расцветает над обрывом, где мечты не одичали,

Этот мир, покрытый пеплом перламутра и печали.

Тихая музыка ветра

Не помнит, не знает границ.

Отголоски фонарного света

Уснули между ресниц.

А утро щебечет задорно

И стелет коврами пути.

Улыбка мелькнёт проворно

И слышится эхо «прости».

Моргает фонарь у аптеки,

И тает фальшивый день.

Души людские – калеки

И чья-то простая мишень.

Всё больше границы смывает

Туманной дымки слеза,

Все больше себе позволяет

Бездонных глаз бирюза.

Вот кажется, ночи пустые

Границы начертят во мгле.

Но снова стоят запятые

У кем-то забытых ролей.

Сам дирижёр замирает,

Смолкает ветра оркестр.

И все границы смывает

Придуманный мною гротеск.

А счастье любит тишину,

О нём ты не споёшь, не скажешь.

О нём молчать лишь только станешь,

И в снах своих, и наяву,

Ведь счастье любит тишину.

Когда у самого порога

Котёнком заскребётся в дверь,

Не прогоняй, ему поверь,

Впусти и обогрей немного,

Не оставляй у самого порога.

Ты вспомни день без счастья своего,

Как птицы вовсе не щебечут,

Как в сердце быстро тухнут свечи,

Поётся песня тяжело

В том дне без счастья твоего.

Но если счастьем день наполнен,

В душе гармония цветёт,

И пчёлки дарят сладкий мёд,

И аромат цветов наполнил

Тот день, что счастьем наполнен.

Но счастье любит тишину,

Его храни ты в сердце потаённо.

Не обсуждай его безвольно,

Чтобы его не отпугнуть.

Ведь счастье любит тишину!

Душа человека просторна, тепла,

В нём многие чувства живут не спеша.

Но где-то на самом глубоком донышке

Живёт в полусонной дрёмушке

Маленький пушистый лохматый зверёк

И греет душевный свой уголок

Сладкими фруктами и вкусными снами,

И грезит о чём-то, но только ночами.

А имя загадочного героя повести –

Простая людская Совесть.

И зверьку хорошо у человека внутри

Жить тихо, спокойно от зари до зари.

Он спит как котёнок и ест как щенок,

И часто весёлый забавный зверёк.

Но если проснётся в дурном настроении,

Коготками скребётся в большом нетерпении,

Не может никак себе места найти:

То выть начинает он на полпути,

То носик упрячет куда-то под кресло,

То носится по душе бесполезно,

То горько плачет, скулит и трясётся,

То нервно фыркает, будто смеётся.

Покуда Совесть не суметь успокоить,

Зверёк так и будет внутри беспокоить.

А коли смело и честно поступишь

И извинения в себе не заглушишь,

То Совесть опять, весёлый зверёк,

Сытый и сонный, хранит уголок.

Благозвучно дыханье морозной ночи,

Застывают сны над каплей дождя.

Над покрывалами туч месяц захочет

Земной поэзии пару страниц почитать.

Слегка раздвинет перины он душные,

Впитает предзимний воздух ночной

Его свет. Туманы дымные, ушлые

Стирают шрифты под чьим-то окном.

Тогда спустит месяц фонарики звёздные,

Поэзию города подсветит себе.

На тёмных улицах путники поздние

Напишут поэму о разной судьбе.

Печально месяц головой покачает,

Трагикомедий вкусив купажи,

И для людей, как добрый посланник,

На небесных просторах создаст витражи.

Мой околдованный сон

Тихо поёт дифирамбы,

Задан лирический тон,

Плотно задвинут заслон

Возведённой годами дамбы.

Только не сдвинуть уже

Оковы с худого запястья,

Жизнь и забытый сюжет

Вместе сшивает в манжет,

Вспоминая былые напасти,

Исхудалое настроение.

В переплёте книжных страниц

Потеряно к целям рвение,

На чьи-то глупые мнения

Воздвигнута пара бойниц.

И смех не от слез тревожных

Разбудит ночной дурман.

Во снах забываться сложно,

Ведь нас обнимает безбожно

Нарисованный нами обман.

Седые кисточки мокнут

В скудных красках зари.

В картинах неслышно утонут

Цитаты, что стали законом,

Писателя Экзюпери.