Читать книгу Альманах «СовременникЪ» №1 (28), 2022 (посвященный Николаю Гоголю) - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 5

Хамство растёт, восходит, как рожь,

но не беда, ведь есть сенокос:

где-то косилкой, где-то серпом;

с корнями сложнее – уж их топором.

По тропкам прополка и по полям,

выдрал, спалил – ни к чему сеновал;

чтоб впредь на земле не прорастал,

в зародыше хамство-бурьян погибал.

Но коль вдруг взошёл и себя показал —

растоптать, разорвать, чтоб нравы узнал,

к культуре, к морали чтоб привыкал,

а коли не понял – в веках чтоб пропал.

Хамство растёт, восходит, как рожь,

но не беда, ведь есть сенокос:

где-то косилкой, где-то серпом;

с корнями сложнее – уж их топором.

Не терплю и не жалую рамок,

направлений, течений и школ;

пусть цензура наводит порядок,

рвёт и мечет, бьётся об пол.

Пусть цензура брызжет слюною,

захлебнётся ядом своим,

пусть смеётся она надо мною —

никогда я не буду другим.

Не терплю и не жалую фальши,

что из пальца сосут за столом,

греют чресла, надевши гамаши,

поучая про жизнь за окном.

Греют чресла, не зная покою;

строчат книги, взяв псевдоним;

пусть смеются они надо мною —

никогда я не буду другим.

Не терплю и не жалую лести,

от неё лишь жгучая боль;

языки за зубами подвесьте,

дифирамбы сведите на ноль.

Языки за зубами с хулою

завяжите узлом уж тугим;

пусть смеётесь вы надо мною —

никогда я не буду другим.

Жили-были идеалы,

но нашлись «друзья»: менялы,

приживалы, запевалы,

аморалы вне опалы.

Практику поправ морали,

ценности всё подменяли,

палкой нравственность гоняли,

совесть просто же копали.

Жили-были, обещали,

сладко пели, зазывали,

где стелили, где лизали,

пыль усердно напускали.

Напускали, но не знали,

что такое уж видали,

проходили, изучали

и успешно провожали.

Жили-были идеалы,

но нашлись «друзья»: менялы,

приживалы, запевалы,

аморалы вне опалы, ж

В споре многое перемелется,

коль язык словно мельница,

молотит без устали, да вот

беда: без дела руки и голова.

Эх, ноги туда же, но топчутся,

правда, изредка всё ж ворочаются,

но, право, без продыха молотят жернова,

в пользу бы силушку болтливого языка.

В пользу бы силушку голове,

ногам да рукам, по плечу стали

неприступные горы всё ж нам!

Жаль, конечно!..

Но пока усердно трудятся языки,

всё скорёхонько, окромя молотьбы,

летит, поспешает в тартарары!..

Стой!.. Задержись на день, на два,

а может, на неделю…

на месяц, год иль навсегда:

я рад тебе без меры.

Я рад тебе как никогда,

увидеть тебя – Счастье!

Ведь мы же Братья навсегда,

тебе мои объятья.

Тебе объятья и рука,

пожми её скорее

и помни, что, кроме тебя,

нет никого роднее.

Нет никого и ничего

на целом белом свете;

у Бога я прошу одно:

тебе лишь долголетья!

Стой!.. Задержись на день, на два,

а может, на неделю…

на месяц, год иль навсегда:

я рад тебе без меры.

Под диктовку писались романы,

под диктовку писались стихи,

но не ведал я имени дамы

и не зрел я её красоты.

Я не ведал, был очарован,

торопел, слыша её,

дивным гласом был околдован

и нашёптывал: «Счастье моё!»

Дивным гласом она диктовала,

тихо, нежно роняя слова,

опосля не спеша покидала,

уходила, оставив меня.

Возвращалась бурей спонтанно,

но тактично и очень легко;

нет, не жаль, да только печально,

неизвестно мне имя её.

Под диктовку писались романы,

под диктовку писались стихи,

но не ведал я имени дамы

и не зрел я её красоты.

Сотрите грим, сорвите маски,

явите миру наготу

души без фальши и окраски,

её могучую красу.

Явите миру без стесненья,

без пафоса и без угроз,

без страха и без осужденья,

без оправданий и без слёз.

Сотрите грим, сорвите маски,

явите миру простоту

уклада жизни без опаски,

его стремление к добру.

Явите миру без намёков,

без фальши, алчности, без поз,

без требований, без упрёков,

забыв навек официоз.

Я замахнулся словом, словно палкой,

на злобу нравам нынешнего дня;

немного жаль, что молвил я украдкой,

ещё вчера вполголоса шепча.

Мне жаль, что чествуют отныне,

порочность вознесли на пьедестал,

похабщина, цинизм витают в мире,

безнравственность и алчность – идеал.

Мне жаль, что шелуха затмила

всё доброе и светлый блеск очей,

но я надеюсь, что найдётся сила,

ведь верю, как и прежде, я в людей.

Я замахнулся словом, словно палкой,

на злобу нравам нынешнего дня;

немного жаль, что молвил я украдкой,

ещё вчера вполголоса шепча.

Хвалебно жить, возможно, верно,

но лучше всё же не спешить;

куда ценней, чтоб было хлебно

да зуб на полку не сложить.

Хвалебно жить совсем не плохо,

но лучше всё же иногда

упорство, труд – и будет кроха

да полон стол у вас всегда.

Хвалебно жить – нет, не зазорно,

но делом полнится земля,

хвалиться всё-таки позорно,

и дам совет я вам, друзья.

Хвалебно жить, возможно, верно,

но лучше всё же не спешить;

куда ценней, чтоб было хлебно

да зуб на полку не сложить.

Вся жизнь в потугах и трудах,

не жизнь, а сказка, просто ах,

несётся, мчит на всех парах,

без передышки, впопыхах.

Несётся, мчит на всех парах,

всегда, как правило, впотьмах,

поводья крепко сжав в руках,

и редким отдыхом во снах.

Поводья крепко сжав в руках

да с матерщиной на устах,

в борьбе и мелочных делах

до блеска седины в висках.

В борьбе и мелочных делах,

чтоб косточка была в зубах,

вся жизнь в потугах и трудах,

да с силой, что не знает страх.

Вся жизнь в потугах и трудах,

не жизнь, а сказка, просто ах,

несётся, мчит на всех парах,

без передышки, впопыхах.

Редчают волосы в главе,

а думы ширятся всё боле,

но чувство жалости к себе

отправлю я в родном глаголе.

Отправлю прочь, отправлю вдаль,

чтоб не мешало оно воле,

позорных чувств совсем не жаль,

немил мне свет в их ореоле.

В черёд становятся деньки,

а ночи в траурном узоре,

но всё же смерти вопреки

я молвлю ей в родном глаголе.

Отправлю прочь, отправлю вдаль,

чтоб не мешала она воле,

позорных чувств совсем не жаль,

немил мне свет в их ореоле.

Как скоро уж померкнет свет

да муза запоёт в бемоле,

но, как и прежде, молвлю вслед,

отправлю я в родном глаголе.

Отправлю прочь, отправлю вдаль,

чтоб не мешала она воле,

позорных чувств совсем не жаль,

немил мне свет в их ореоле.

Безмолвствую… влечёт закат…

Несёт в заоблачные дали…

В оттенках тёплых тонет взгляд…

Но нет и толики печали…

Льды сердца тают… тишина…

Подлога нет, явь воскресает…

А на душе царит весна…

Поёт восторженно, витает…

Всю жизнь… в мгновении тонуть…

Красой природы восторгаться…

Быт позабыть… легко вздохнуть…

Гореть в закате, наслаждаться…

Безмолвствую… влечёт закат…

Несёт в заоблачные дали…

В оттенках тёплых тонет взгляд…

Но нет и толики печали…

«Рекомендую, – говорил мне врач, —

рекомендую избегать излишеств,

не напрягаться и побольше спать,

режим блюсти – и будет всё отлично!»

«Рекомендую, – также молвил он, —

рекомендую позабыть куренье,

к тому же позабыть и алкоголь,

чтоб уберечь своё пищеваренье!»

«Рекомендую, – говорил мне друг, —

рекомендую жизнью наслаждаться,

забыть заботы и махнуть на юг,

винишко попивать и расслабляться!»

«Рекомендую, – друг мне повторял, —

рекомендую чаще улыбаться,

чтоб юбку ни одну не пропускал

и до утра чтоб страсти предаваться!»

«Рекомендую, – я сказал себе, —

рекомендую, но без рекламаций,

прислушаться и дальше по судьбе

своей тропой идти без делегаций!»

«Рекомендую, – вторил я себе, —

рекомендую жизни отдаваться!

Всецело, стойко, с верою в душе,

По совести самим собой остаться!»

Сегодня с головой уйду в работу,

всецело, без остатка, на весь день,

в обед забуду даже про похлёбку

и не найду местечка слову «лень».

Сегодня потружусь-ка я на славу

во благо света завтрашнего дня,

ведь искренне надеюсь, уповаю:

в труде куются счастье и мечта.

Сегодня позабуду все заботы,

а хлопоты оставлю в стороне,

но только всё же опосля работы

прошу вернуть их в целости ко мне.

Сегодня я построю своё завтра,

сегодня в жизни мне дано не зря,

сегодня жизнь любима и отрадна,

сегодня жизнь как никогда полна.

Знал, но не верил я, друзья,

что каждый человек – обманщик,

притворщик солнечного дня,

хвастливый плут, прохвост, пиарщик.

Хвастливый плут, великий лжец

и мастер ловко притворяться,

актёр великий, льстец, подлец,

спец, профи в маски облачаться.

Спец, профи образы менять,

играть краплёною колодой,

при всём при этом крепко спать,

без фальши восхищаться модой.

Без фальши только лишь тогда,

когда окончена дорога,

когда нет сил открыть глаза

и смертушка ждёт у порога.

Знал, но не верил я, друзья,

что каждый человек – обманщик,

притворщик солнечного дня,

хвастливый плут, прохвост, пиарщик.

Отшумела отрада и отошла

в сторону, поодаль, зазноба-краса;

что ж, не горюй, брат, то не беда —

единенье с другим она предпочла.

Что ж, не горюй, брат, то не беда,

не рвись в каземат за ней никогда,

не омрачайся да прости за слова:

«Мимолётна и спешна отрада всегда!»

Не омрачайся да прости за слова,

но только остаток живи ты сполна,

бег задержи, чтоб тянулись года

в радости, в счастье, смеясь и шутя!

Бег задержи, чтоб тянулись года,

чтоб множество святок от Рождества,

пускай отшумела и пускай отошла,

но как же прекрасна отрада была.

Отшумела отрада и отошла

в сторону, поодаль, зазноба-краса;

что ж, не горюй, брат, то не беда —

единенье с другим она предпочла.

Коль взялся, делай на века,

чтоб не горели от стыда

твои потомки и душа,

не очерняла чтоб молва.

Не очерняла чтоб молва

да добрым словом берегла

твои земные все дела

без лени, хитрости и зла.

Без лени, хитрости и зла,

без пафоса и хвастовства,

без отговорок, что пора

поспать, поесть и в отпуска.

Поспать, поесть и в отпуска,

а опосля и в номера,

попить вина и до утра

купить любовь за грош, за два.

Коль взялся, делай на века,

чтоб не горели от стыда

твои потомки и душа,

не очерняла чтоб молва.