Читать книгу Чувство снега. Скандинавский нуар в русском стиле - Коллектив авторов - Страница 3

– В смысле голова болит с утра? Часто бухаете? Мне в 20 лет нравилось ананасовым опохмеляться, иногда – яблочно-виноградным, потом надоело. После гранатовый пил, но он слишком кислый. Его в стеклянных бутылках продавали. И он надоел. С тех пор – только чай, если с бодуна. Еще пью безалкогольное пиво. Наше, местное. После литра обычно нормальное состояние на следующий день.

– Странно у вас рабочий день начинается! – не выдержала Анна.

– Ничо, привыкнешь, – ответил ей коллега, с виду тертый калач местного сыска, по прозвищу Петрович, который, похоже, невзлюбил новенькую с первого взгляда. Много их тут, фифочек на каблуках!

Сегодня Анна надела угги, хотя они не сочетались с формой совершенно. Зато не скользко. Вчера поскользнулась на площади Пять углов, налетела при падении на какую-то тетку с картиной под мышкой. Картина выскользнула в снежное месиво под ногами. Анна заметила, что на ней – северная река, несущая свои воды среди заснеженных холмов, называемых тут сопками. Снег мохнатится, вокруг холод и темнота. Вчера началась полярная ночь. Только к ней Анна не может привыкнуть. Она не местная, Мурманск ей не нравится, но она хотела уехать из своего города куда подальше. А куда уже дальше Мурманска? Край земли.

– Вот и правильно, – заметил Петрович. – А еще лучше перевестись в более спокойный отдел, чтобы не бегать по городу. Потом спасибо скажешь.

Анна отрицательно покачала головой.

Когда она добралась домой, на часах было около девяти вечера. В тряске промерзшего троллейбуса Анна в очередной раз задумалась, а не купить ли машину. Покупать тут жилье она не торопилась. С одной стороны, ей не хотелось возвращаться туда, где все напоминало о ее несложившейся семейной жизни, а с другой – еще неизвестно, стоит ли оставаться в Мурманске надолго. Здесь полярная ночь, длинная зима, а низкое небо чаще бывает серого цвета. В отделе она единственная женщина, но других вакансий не нашлось, а коллеги-мужчины, похоже, считают, что среди них ей не место.

Едва она успела снять верхнюю одежду, как завибрировал мобильный.

– Чего не звонишь третью неделю? – в голосе матери, как обычно, слышалась претензия. – Решила вопрос с жильем?

– Пока на съемной поживу, – ответила Анна.

– Смотри не затягивай. Что это за хата, где ничего своего? Горшок с цветком негде поставить.

– Нет у меня цветов.

– Ну что ты за человек. Ни ребенка, ни котенка. Перед людями стыдно. Они же спрашивают.

– А ты скажи, что аллергия у меня на котят.

– Марыська второго рожать собирается, а ты…

– Рада за нее, – холодно ответила Анна и попрощалась.

Котенок, ребенок… в чужой квартире с окнами на ощетинившуюся голыми деревьями сопку, за которой еще одна – такая же бесприютная, обдуваемая северными вьюгами.

Анна переоделась в растянутый свитер и мягкие домашние брюки, не без удовольствия умылась, прошла на кухню, достала с верхней полки кухонного шкафчика толстую тетрадь с рецептами и, налив в стакан морс из местной, растущей на болотах желтой ягоды, погрузилась в чтение подаренной ей когда-то бабушкой семейной кулинарной истории.

«Вот это, пожалуй, можно в ближайшие выходные приготовить, – подумала она, поглаживая исписанные страницы. – Если время будет».

За одним из столиков ресторана «Огни залива» сидели владелец и главный редактор частной телекомпании «Глас народа» Борис Житнев и его непотопляемый заместитель Геннадий Ляпунов. Официантка – голенастая девица с бесцветным незапоминающимся лицом – только что принесла им запеченные гребешки, которые Ляпунов задумчиво рассматривал, а Житнев не без удовольствия поглощал.

– Виталина дала сегодня стране угля, – не прекращая жевать, произнес Житнев, и на лице его отразилось недоумение. – Вся контора ее вопли слышала.

Ляпунов, чувствуя, что надо как-то отреагировать, поднял бровь:

– Можно понять. В ее возрасте потерять место…

– При чем тут возраст? Компании нужны новые лица. И вообще дело не в ней.

– А в чем?

– В политике нового учредителя, – сказал Житнев. – А ты точно не передумаешь?

– Нет.

– Вот где я второго такого найду? Гена, не бросай меня.

– Борис, я не женщина, чтобы меня уговаривать. Я все решил.

– Любые деньги! – Житнев от волнения отложил приборы.

– Я слово дал.

На мобильном Житнева высветилось «Жена». На лице его отразилась досада. Ляпунов наконец-то решил попробовать гребешки.

– Да! – раздраженно бросил Житнев в трубку. – Может, с Геной поедем вместе. В СПА пойдешь? Ну, иди. Нам и без тебя неплохо. Такси лучше до Рублево возьми. Вьюгу обещали.

Житнев сунул телефон в карман и посмотрел на свои дорогие часы, потом – на Ляпунова. Тот безучастно жевал, словно погрузившись в свои мысли. Метель за окном усиливалась.

Времени на обед было в обрез, поэтому Анна решила перекусить в «Хюгге». Искусственный камин в углу, широкий подоконник, декорированный подушками в клетчатых чехлах, приглушенный свет от стоявшей на каждом столике лампы… все это так отличалось от шумного буфета на ее работе, где вечно толклись сотрудники: от секретарш и охранников до оперов и уборщиц. В «Хюгге» пустынно, как будто о нем мало кто знает. Выбор еды, конечно, не велик. Кофе хороший, но пиццу Анна предусмотрительно принесла с собой. Вот только сегодня как-то прохладно здесь, словно окно закрыли как раз перед ее приходом.

Анна смотрела на подвешенную к окну дизайнерскую звезду-светильник, и этот теплый свет, бросавший блики на ее лицо и светлые волосы, почему-то не согревал, а напоминал, что скоро Новый год и она, как обычно, не будет наряжать елку, а сядет в поезд. Скорее всего откажется от приглашения подруги встретить Новый год с ее семьей, потому что одной в эту ночь быть «неприлично» и «как встретишь новый год, так его и проведешь». Кто сегодня еще верит в эти байки? Анна зябко повела плечами, как будто единственное, чего ей сейчас не хватало, это пухового платка или мехового боа, обернутого вокруг шеи. Вспомнила, что на ней форма, и улыбнулась, прогоняя жалость к себе.

Она запила пиццу кофе и отметила, что чувство тошноты, преследующее ее каждый день, стало слабее. Из сумки донесся звонок мобильного. Анна машинально протянула руку, отметив, что обеденный перерыв еще не закончился. Выслушав коллегу, Анна спросила:

– Четвертый день? А кто заявил об исчезновении?

Схватив с вешалки пуховик, Анна быстро пошла к выходу.

Главный офис телекомпании «Глас народа» располагался почти в центре города, поэтому Анна пошла пешком. Город уже начали украшать к празднику, но он оставался таким же серым, каким она увидела его впервые. Летом – как ей рассказали местные – все будет иначе. Вот увидишь, тебе понравится!

На входе охранник выдал ей разовый пропуск, а встретила девица с солярным загаром, надутыми филлерами губами и коровьими ресницами, обряженная в драные джинсы и кожаный пиджак. Она проводила Анну к заместителю главного редактора Ляпунову. Именно он сейчас тут власть. От него Анна узнала, что четвертый день Борис Житнев не появлялся на работе. Нет, не было подозрений. А кто заявил? Жена. Нет, не предвиделось командировок. Знал бы о них. Ляпунов отвечал односложно, без эмоций. В том числе о скандале, устроенном одной из телеведущих, рассказал.

Виталина Шереметьева (по паспорту – Галина Пузькина) при дневном свете выглядела не так, как на экране. Анна увидела перед собой цепляющуюся за молодость и известность женщину, которая привыкла быть в центре внимания. Улыбалась она одними губами, так как ботокс не позволял разбежаться от глаз мимическим морщинам. Анна отметила, что, несмотря на возраст, перед ней все еще очень красивая женщина, хотя и со следами «усталости от славы».

– У меня была причина его возненавидеть, – просто сказала она, буравя Анну взглядом вокзальной цыганки. – Он ведь программу у меня отобрал. Я ее 15 лет вела.

– Что стало причиной?

– Девка эта. И откуда он ее только вытащил?

Виталина была уверена, что серьезную аналитическую программу вести у новенькой Маруси не хватит ни ума, ни харизмы. Собеседники в программу приходили не абы какие: из торгово-промышленной палаты, из думы, из администрации губернатора и прочих коридоров власти. Дура в кадре испортит репутацию и программы, и компании.

– Так он мне предложил вопросы для нее составлять, представляете! И сценарий программы писать! Еще чего.

– Что в качестве альтернативы?

– Репортерская поденщина. Мотаться по авариям, пожарам и депутатским рейдам. В любую погоду.

– В чем проблема? – недоумевала Анна.

– Мотаться-то не проблема. Вы еще очень молоды, чтобы понять, что я теряю.

– И вы согласились?

Виталина отрицательно покачала головой. Затем показала заявление об увольнении по собственному. Вот только вручить его шефу не успела. Пропал шеф. Не вышел на работу.

– Можете не заносить это в протокол, – сказала Виталина, направляясь к выходу. – Он сделал меня местной звездой, но он меня и уничтожил. Мы много лет были любовниками. Даже когда он сменил жену, а я – мужа. Впрочем, это к делу не относится.

Одеваясь и снова подавляя приступ тошноты, Анна услышала, как шептались гардеробщица и уборщица. Одна другой сказала, что неплохо было бы до праздников зарплату получить. Если задержат выплату, как в прошлый раз, придется занимать, а этого не хотелось бы. Анна подумала, что проверка финансовой стороны работы «Гласа народа» не помешает. Дыма без огня не бывает.

– Тоже это кафе люблю, – сказала Василиса Иделева, с которой Анна когда-то училась в одном вузе. В отличие от подруги, Василиса была местной.

– Ну… не в буфет же эмвэдэшный тебя приглашать, – насупилась Анна. – Нервы мои ни к черту, да еще и тошнит постоянно.

– Ты это… может, того? – в крыжовенных глазах Василисы загорелось чисто женское любопытство.

– Не того, а этого. Тесты у меня дома всегда есть. Вот только без толку.

– А он?

– А у него дети есть. Двое. От первого брака. Вру, что таблетки пью. Хотя не пью, конечно.

– Неужто на работе приличных мужиков нет?

– Может, и были… да вышли все.

– С делом-то что? – резко сменила тему Василиса. – Об исчезновении Житнева, кажется, весь город говорит. Но еще ни одна газета некрологом не разродилась.

– Тело не найдено. Пока не найдено – считай, что жив.

– А срок давности?

– Не вышел.

– Ну, а кто заинтересован, кроме телезвезды скандальной этой? – спросила Василиса. – Да заместителя. Может, жена?

– Читала я протокол допроса жены, – произнесла Анна. – Была в день исчезновения в СПА. Там подтверждают. Потом заночевала у подруги. На следующий день домой поехала. Что супруга дома нет – не удивилась. Видимо, он часто дома не ночевал. Позвонила – телефон вне зоны доступа. Заявила на четвертый день, позвонив в студию, где шефа тоже хватились.

– Может, из города свалил? – спросила Василиса, откусывая пирожное.

– Машину в нескольких километрах от поселка нашли. С ключом зажигания. Как будто по малой нужде пошел в лес и не вернулся.

– Сомнительно. На машине мог бы до сортира допилить, – съязвила Василиса. – У моего мужа есть машина. Он, даже по малой нужде выйдя, ключ не оставит. Может, не было его тогда уже в живых, Житнева этого. Убийца привез его на место, где и бросил машину. Или его вообще в машине не было, так?

– Участок дороги там глухой. Ни камер, ни…

– Итак, шо мы имеем? – Василиса хищно улыбнулась. – У жены есть возможность убить, но нет мотива. У любовницы – мотив, но нет возможности. У заместителя – возможность есть, нет мотива?

– Нет, – ответила Анна.

– Разве руководство не к Ляпунову переходит?

– Увы. Незадолго до этого продал Житнев «Глас народа» московскому бизнесмену Сидорову. Тот своего в кресло главреда планировал посадить. Это мне сотрудники нашептали. Ляпунов не продвинулся бы по служебной лестнице никоим образом. Житнев оставил себе лишь некоторую часть акций компании. Вряд ли инфу о продаже компании он скрыл от Ляпунова. «Вечный зам», а такое прозвище у Ляпунова было много лет, ничего бы не выиграл от ухода Житнева. Не было мотива устранять босса в надежде занять его место.

– Тогда жена, – задумчиво произнесла Василиса. – За наследство нередко убивают. Может, она в казино играла. Или много денег заняла. На пластические операции или молодого любовника.

– Сериалов насмотрелась? – улыбнулась Анна. – Жена, конечно, посещала СПА-салоны и косметолога, но у Житнева это второй брак. В случае его смерти при самом лучшем раскладе супруга получит одну шестую его денег.

– Остальные наследники кто?

– Дети Житнева от первого брака. Ты на ее месте стала бы убивать?

– Я бы не убила, – заметила Василиса. – Но то я. Слушай, ну а мужики приличные в отделе есть? Да и хрен с ними. Я тебе на Новый год фитнес-браслет подарю. Собой займешься.

– Думаешь, спортивнее стану?

– Даже если не станешь. Я со своим в фитнес-клубе познакомилась. Ходят же куда-то нормальные мужчины.

– Нормальные дома сидят, – возразила Анна. – Футбол смотрят. Не то что мы с тобой.

Финансовые дела «Гласа народа» шли так себе. Компания не была банкротом, но и прибылей особых не приносила. Выборов ждать Житнев почему-то не стал. Возможно, стремился избавиться от «Гласа народа». «Глас» не был его единственной компанией. Возможно, от своего зама он скрывал нечто большее. Об этом думала Анна, удивляясь тому, что сотрудники «Гласа» лучше относились к заму, чем к исчезнувшему боссу. За исключением, быть может, Виталины. Анна заметила, что мысли о заместителе не дают ей покоя, как бывало всегда, когда она выходила на след. Надо бы тут покопать.

У Геннадия Ляпунова благодаря предоставленным телефонной компанией данным обнаружилась весьма обширная переписка. Был и номер, который он нигде «не светил». Отдельный номер – для личных дел. На него приходили глупые картинки в Вотсапе от некоей Дианы Буденко, учащейся в лицее №1. Детей у Ляпунова не было, да и узами брака себя он никогда не связывал.

Классная дама Дианы Буденко – типичная Мариванна из анекдотов про Вовочку (английский пиджак, юбка ниже колен, четкое каре с тщательно маскируемой сединой) – охотно поделилась с Анной наблюдениями. Девица из семьи пьющей матери-одиночки, вкалывающей в портовой столовой, вдруг стала приходить в школу в дорогих вещах, соперничая обновками с Анфисой Житневой, которая учится в том же классе. Хотелось, мол, Диане ничем не отличаться от «упакованных» одноклассников, да средств не было. Надежды войти в их круг – тоже. И вдруг…

Общение с Дианой Анна предоставила Петровичу. Он часто играл в отца-покровителя, что у него неплохо получалось. Анна решила, что будет лучше, если с выросшей без отца Дианой поговорит именно он. Поначалу Анна готова была допустить мысль, что мать Дианы – одна из бывших подающего надежды журналиста Ляпунова, а Диана вполне могла оказаться его дочерью. Однако переписка Ляпунова свидетельствовала вовсе не о родственном общении. С другой стороны, предъявить Ляпунову было нечего. Возраста согласия Диана достигла, а то, что она школьница… Не мораль же читать взрослым людям! А вот дочь Житнева не может не быть заинтересована в поиске убийцы отца.

Как ни странно, на фоне разбитной Дианы Анфиса Житнева выглядела обитательницей иных миров. Очки в пол-лица, конский хвост на затылке, брендовая, но не кричащая одежда. Не пользующаяся косметикой Анфиса казалась наивной принцессой, далекой от грязи жестокого мира, избавленная от необходимости в нем утверждаться и выживать.

– Талантливая девочка, – начала Анна, – особенно по части того, что касается видеосъемки. Твою бы энергию да в мирных целях.

– Это Диана снимала, – изменилась в лице Анфиса и отвела взгляд.

– А деньги-то на что нужны были?

– Ей на шмотки.

– А тебе?

Анфиса пожала плечами. Чего-чего, а денег у нее было достаточно.

– Ты хочешь, чтобы убийцу отца нашли?

Анфиса кивнула.

– Где видео?

– В хранилище под паролем.

– Показывай.

Анфиса неохотно полезла в рюкзак за айфоном. В этот момент на мобильный Анны пришло сообщение от Петровича: «Это она».

Познакомившись с Ляпуновым в супермаркете, Диана решила выжать все из связи со взрослым дядькой. Он давал ей деньги, водил по клубам, платил за такси. Но Диана не учла одного: Ляпунов влюбился и готов был ждать до совершеннолетия. Однажды Диана предложила купить видео их встречи на съемной квартире (тогда она просто поставила телефон в режим записи). Ляпунов раскошелился, Диана уничтожила оригинал хоум-видео, однако копию сохранила. На копию вскоре нашелся другой покупатель – Житнев. По совету его дочери Диана продала Житневу компромат на его заместителя. Житнев решил подстраховаться, если вдруг зам станет опасен. А он станет, рано или поздно, этот «мистер безупречность», идеальный кандидат на должность советника губернатора. Желая найти убийцу отца, дочь Житнева сдала подругу с потрохами, заподозрив ее и влюбленного в Диану охранника одного из клубов. Конечно, факт покупки Житневым интимного видео своего подчиненного мог быть и не связан с его исчезновением. Не хватало в этой цепочке какого-то важного звена, но Анна почувствовала, что расследование движется к финалу. Она набрала номер Петровича и поинтересовалась результатом осмотра машины Житнева.

Первое впечатление о Ляпунове оказалось обманчивым. Сейчас перед Анной сидел не харизматичный душка, а расчетливый делец, пригласивший ее в кабинет бывшего босса, куда переместился в должности «исполняющего обязанности», пока не приедет новый из столицы. Анна заметила на стене картину с окрестностями Мурманска. Житнев не успел отвезти домой подарок коллег на юбилей.

– Отпечатки ваши в его машине откуда?

– Я иногда водил его машину. Отпечатки? Не смешите. Моих в его доме полно.

– Бывали там?

– Мы были друзьями. Много лет.

– В тот вечер после ресторана «Огни залива» кто был за рулем?

– Он.

– В счете значится вино. После выпитого Житнев сел за руль?

– Вино пил я.

– После ресторана вы…

– Он подвез меня до дома и поехал в Рублево.

– До которого не доехал?

– Это мне неизвестно, – Ляпунов бросил на Анну быстрый взгляд.

– Доехал. Потому что коллега ваша звонила ему, когда он подъезжал к поселку. Извинялась за скандал в студии. И вы этот разговор слышали.

– Это ваши фантазии, гражданка следователь. С кем он ехал в Рублево – я не знаю.

– Повздорили вы у него дома, когда Житнев показал вам видео и пригрозил, что, если уйдете из «Гласа народа», покажет тому, кто звал вас в советники. Такого ущерба репутации вы допустить не могли. Убийство не входило в ваши планы. Это был вырвавшийся наружу гнев. Вы ударили его чем-то тяжелым, затащили в машину, сели за руль и поехали не к Мурманску, а в противоположную сторону. Избавиться от трупа в полярную ночь не сложно. Лишь бы камер по пути не было. Где они – вы знали. Часто бывали в поселке. Да и метель все равно скроет следы. Можно было тело в озере утопить – под лед, и дело с концом. Но до озера далековато, а река Кола – вот она. Тащить бездыханное тело пришлось не так уж далеко. Течение сильное, вы рассчитывали, что тело унесет подальше от места, где остановили машину. Однако этого не произошло. Зацепилось тело за корягу. Да и лед еще на стал. Северная река… она такая… непредсказуемая.

Анна бросила взгляд на снежный пейзаж над столом главреда. Кисти талантливого местного художника Воронина.

– Ждете от меня явки с повинной? – с нервным смешком произнес Ляпунов. – Думаю, мой адвокат расставит все точки над i.

– На вашем месте я бы подумала, как облегчить свою участь, – произнесла Анна. – Реки не умеют хранить свои тайны. Как и люди.

– Труп не успел сильно испортиться, – сказала Анна Василисе, когда они встретились. – Так что с опознанием проблем не было.

– Утонул-таки? – поинтересовалась Василиса, высчитывая на смартфоне количество съеденных калорий.

– Смерть наступила не от удара тупым предметом, а от переохлаждения.

– Может, придешь к моим студентам, расскажешь о расследовании? – спросила Василиса.

Анна растерялась. Она не любила рассказывать о своей работе.

– Значит, заметано, – решила за нее Василиса. – Им полезно будет.

Из кафе подруги вышли, полные решимости. Василиса – осчастливить студентов встречей с капитаном полиции Анной Булавиной, а Анна – завязать с тестами на беременность и превратившимися в чемодан без ручки отношениями. А заодно – с гамбургерами и пиццей. Пора уже научиться готовить, чтобы по утрам не тошнило и покойная бабуля могла бы порадоваться за внучку.