Читать книгу Зеркальный детектив. 29 рассказов от авторов мастер-курса Антона Чижа - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 6

Не обращая внимания на боль, я судорожно искала зеркало.

Со стороны дороги доносился шум: останавливались машины, выбегали люди, кричали про вызов скорой. Кажется, кто-то заметил меня, и воодушевлённые спасители начали осторожный спуск.

Только бы успеть! Нащупав косметичку, я торопливо её открыла. Из отражения на меня глянуло лицо в кровоподтёках и красные заплаканные глаза.

– Зеркальный Жрец, помоги!

Настала оглушающая, такая желанная тишина. Лишённый времени и движения мир напоминал плоскую картинку. И лишь высокая фигура Жреца в чёрном костюме и белой маске, представшая передо мной, возвращала в реальность.

– Зачем ты меня вызвала? – зазвенел механический голос древнего божества.

– Спаси их! – Я вытянула дрожащую руку в сторону искорёженной машины. Папа, мама, маленький Эйрик – все трое были мертвы. А я, я – выжила, отделавшись несколькими ударами и вывихнутой ногой. Слёзы вновь хлынули из глаз.

Жрец впился в меня взглядом и замер.

«Пожалуйста, не откажи, – молилась я про себя. – Помоги моей семье!»

– Силы позволяют мне это, – наконец заговорил он. – Но в обмен потребую немало.

Со Жрецом расплачивались не деньгами – способностями. Чувствами. Временем.

– День твоей жизни.

– Согласна, – без раздумий ответила я. Один день моей бессмысленной жизни за спасение любимых? Мне не жалко отдать годы. Выдохнув, я слегка улыбнулась. Облегчение тёплой волной разливалось по напряжённому телу.

А затем всё пошло под откос.

Мир вокруг треснул и распался на разноцветные зеркальные стёклышки. Как в калейдоскопе, они вращались и образовывали новые узоры, ускоряясь с каждым поворотом. Я закрыла глаза – но продолжала видеть непрекращающуюся игру отражений. Бесконечное мельтешение сделалось невыносимым, вынудило опуститься на колени. Прижавшись лбом к шершавой прохладной земле, я замерла.

Когда кружение остановилось, подступила рвота. Взбунтовавшийся организм не выдержал пляски и теперь мстительно выворачивал наружу содержимое желудка. Меня рвало прямо на белый пол; кусочки непереваренной пищи некрасиво растекались по поверхности. Успокоившись, я посмотрела на Жреца, который молчаливо стоял напротив. Его чёрное одеяние в абсолютно белой комнате, в которой мы находились, казалось неестественным, карикатурным, вызывая внутри непонятную тревогу. Стряхнув с рукава лишь ему видимые пылинки, Жрец подошёл ко мне и протянул платок.

– Где мы? – вытерев лицо и поморщившись от отвратительного привкуса во рту, спросила я.

– В моём мире.

– Что произошло? Там, на дороге?

– Твоя просьба выполнена, твоей семье больше ничего не угрожает.

– А йй-я? Почему йй-я здесь? – При любом волнении буква «я» у меня всегда превращалась во что-то нелепое.

– Потому что ты отдала мне свой день.

– То есть, йй-я здесь только на сегодня? – Что-то было не так, но я не могла понять что.

– Нет, – Жрец помолчал. – Ты отдала мне один любой день.

– Какой день ты забрал?

– День, когда ты была зачата.

Меня затошнило снова. Я сделала глубокий вдох и выдох, подавив рвотный позыв.

– То есть меня теперь не существует?

Жрец не ответил. Взяв меня за локоть – сил вырываться не было, я лишь слегка вздрогнула – он вывел меня в длинный коридор и провёл в другую комнату.

Стены, потолок, кровать, даже картина на стене, включая раму – всё было белым. Напротив кровати стоял стол – разумеется, тоже белый; на столе аккуратной стопкой лежали блокноты, возле них – идеально заточенные карандаши.

– За дверью слева – ванная; помойся и спи. Завтра договорим. – Жрец без промедления вышел, оставив меня одну.

Я долго стояла под контрастным душем, приходя в себя. Отчаяние, гнев, горечь – чувства бродили внутри, множились; но ответа не давали. Присев на скользкий кафель, я зарыдала. Вода легко и безропотно смывала слёзы, пока я корчилась от жалости к себе.

Когда плач перешёл в нервный истерический смех, я решила, что хватит ныть. Жрец не сможет удержать меня в своём мире! Сбегу, сбегу сегодня же. Сейчас!

Белоснежная, идеально заправленная кровать с мягкими подушками пахла свежестью и манила в свои объятья. Я устало вздохнула и, брезгливо морщась, натянула обратно грязные шорты с рубашкой.

В тёмном коридоре царила тишина. Двери в другие комнаты были закрыты и выглядели одинаково. Что за ними прячется? Такие же, как и я, жертвы Зеркального Жреца? Существа из его мира? Чудовища?

Отогнав жуткие мысли, я сосредоточилась на поиске выхода. Попытавшись вспомнить, из какой комнаты Жрец меня увёл, я открыла наиболее подходящую дверь и зашла внутрь.

Я мгновенно поняла, что ошиблась. Свет вспыхнул, отреагировав на движение, и меня окружили зеркала. Они были на полу, потолке, стенах – огромные, в несколько этажей, и маленькие, с ладонь; в каждом отражалось, двигалось что-то своё, неповторимое. Я жадно разглядывала живые изображения, пока не начало двоиться, троиться в глазах. Скорость сменяющихся картинок возрастала, но я не обращала внимания. В окружении невероятной красоты хотелось раствориться, отдать себя каждому из этих зеркал…

Меня больно хлестали по щекам. Открыв глаза и увидев перед собой Зеркального Жреца, я неосознанно вцепилась ногтями в белую маску на его лице. Маска оказалась тёплой и шершавой на ощупь, и проминалась под пальцами, как кожа. Жрец взвыл и дёрнулся назад, вырываясь из захвата. Лицо его покрылось бледно-розовыми пятнами, и я поняла, что маска – это не отдельный предмет одежды, а часть его тела.

– Зачем ты полезла в зеркальную комнату? – зло спросил Жрец.

– Убежать хотела, ясно? Не собираюсь остаток жизни провести взаперти, с тобой! – не менее зло ответила я.

– Впервые сталкиваюсь с такой ошеломительной неблагодарностью. Ты сама позвала меня, сама согласилась на озвученную цену. Твои родные спасены, они счастливо живут в своей реальности. Ты тоже жива, правда, в другом мире. Могла бы вообще исчезнуть – думаешь, так было бы лучше?

– Ты меня обманул! Речь в договоре шла об одном дне, а ты забрал у меня прошлое и будущее. Это несправедливо!

Со стороны Жреца донёсся звук механического клокотания. Жрец… смеялся?!

– Жизнь вообще несправедлива, Мелисса. Но в моём мире она у тебя хотя бы есть. Только в комнату с зеркалами без меня не заходи больше – иначе тебя затянет и разметает по вероятностным действительностям, как почти случилось сегодня. Их призыв силён.

Я вспомнила невыносимое желание отдаться на растерзание зеркалам и внутренне содрогнулась.

– А теперь всё же рекомендую поспать. – Жрец поднялся. – И послушай, Мелисса. Не пробуй сбегать, не получится. Это единственный мир, где ты можешь существовать. А здесь есть вещи пострашнее зеркальной комнаты.

Со следующего дня началось моё обучение. Я позволяла пичкать себя ненужными знаниями и беспрекословно подчинялась приказам. Мне было всё равно.

В моём мире о Зеркальном Жреце знали немного. Знали, что он жил в другом измерении и приходил на помощь зовущим. Достаточно было взглянуть в зеркало и позвать его. Он мог спасти от смерти, вылечить болезнь, подарить желаемое. Мог убить или навредить. Жрец обозначал стоимость и давал выбор: принять условия или отказаться. Отказавшиеся навсегда лишались возможности звать Жреца. Так он карал за «ложный вызов».

На деле всё оказалось сложнее.

– Начинается, – сказал Жрец, прервав свой рассказ про вероятности и реальности и схватив меня за руку. – Сейчас сама поймёшь.

Мы оказались в больничной палате. На койке лежала заплаканная женщина; витавший вокруг запах лекарств навевал тревогу. Я поёжилась.

– Спаси моего ребёнка! – крикнула женщина Жрецу, вцепившись в полу его чёрного пиджака. – Он не должен был умереть!

– Выкидыш, – пояснил для меня Жрец. – А теперь смотри…

Он сделал пасс рукой, и перед моими глазами замелькали картинки.

– Это всё возможные реальности при изменённых обстоятельствах. Оперировать можно внутренними способностями человека и происходящими событиями. Перебирая все варианты, мы найдём тот, при котором её ребёнок останется жив. Убираем талант рисовать – смотрим. Ничего не изменилось. Лишаем способности сопереживать. Добавляем опасную болезнь… – Жрец молниеносно маневрировал условиями.

Наконец, на картинке отразилась счастливая мать, держащая на руках младенца. На её ушах висели слуховые аппараты.

– Глухота. Если забрать у неё слух, это слегка изменит реальность, и ребёнок родится.

– Мои силы позволяют тебе помочь, – сообщил женщине Жрец. – В обмен на твой слух.

– Забирай, – твёрдо ответила та.

И мир рванул зеркальной мозаикой – так же, как в прошлый раз. Оказавшись в белой комнате, я в изнеможении упала на пол, пытаясь справиться с тошнотой.

– Почему так происходит? – немного отдышавшись, спросила я. – Эти цвета, эта карусель, зеркальное сумасшествие?

– Мир раскалывается, чтобы принять новые правила игры. Ничего, с каждым разом тебе будет легче с этим справляться. Только цвета будут так же колоть.

– Поэтому у тебя всё белое или чёрное? – Я махнула рукой вокруг.

– Да. От пестроты устаёшь.

Я прижалась спиной к стене, слегка откинув голову назад. Жрец уставился на дверь, однако не делал попыток уйти.

– А если бы она попросила не спасти, а убить ребёнка, ты бы убил?

– Убил. Если бы нашлась такая реальность, – равнодушно пожал плечами Жрец.

– Но зачем? Бог-убийца – это неправильно.

– Если реальность существует, выбора убивать или не убивать – нет.

– Что будет, если ты откажешься?

– Умру. – Жрец поднялся и вышел.

Уроки продолжались. Я училась работать с зеркалами, и даже могла выжить в зеркальной комнате – правда, в присутствии Жреца. Практиковалась находить то единственное изменение, которое давало требуемое, исполняя желание просящего. Поняла, как я ошибалась, обвиняя Жреца. Он не ставил целью уничтожить меня, унизить, лишить всего; но для спасения моих родных меня не должно было существовать. Так просто и так тяжело.

Я тосковала по своему миру, по родителям и брату. Скорбела по будущему, которого у меня не будет. В момент особого отчаяния задумалась, есть ли у Жреца пол, чувствует ли он человеческие эмоции, может ли любить?

Поддавшись инстинкту, пробралась ночью в его комнату, осторожно провела тыльной стороной ладони по лицу-маске спящего Жреца. В следующий миг руку вывернуло, и я заскулила от боли. Возвышаясь надо мной, Жрец злобно прошипел:

– Никогда так не делай, поняла?

Я торопливо закивала, коря себя в безрассудстве.

Вскоре после неприятного эпизода, порядком охладившего наши отношения, Жрец подарил мне небольшое зеркальце. Зеркало отражало всего одну реальность, зато какую! Теперь я могла наблюдать за семьёй, следить за их жизнями, и как бы плохо я себя ни чувствовала, меня грело, что у них всё хорошо.

А затем я нашла сбой в зеркале, который позволял отматывать реальность назад и видеть прошлое. Смотреть на то, как я когда-то была счастлива, стало моей единственной радостью. Ощущая какое-то извращённое удовольствие от возможности ещё раз прожить моменты с родными, я вновь и вновь возвращалась к последним минутам до аварии.

Эти мгновения я выучила наизусть.

Вот мама, повернувшись ко мне и брату, отдаёт персики – ароматные, мягкие! Вот мы проезжаем деревню Хвастуны и хихикаем и придумываем собственные забавные названия. Папа молчит, но корчит смешные рожи, ловя наши взгляды в зеркале заднего вида. Я липкими, сладкими от персикового сока руками щекочу Эйрика – тот смеётся, отбрыкивается, пытается щекотать в ответ.

На этих секундах я закрывала зеркало. Дальше происходило то страшное, что я никогда не решалась воспроизводить заново.

Но сегодня я не успела остановить изображение. И бессильно смотрела, как машина несётся, приближаясь к мосту, возле которого всё случилось.

Внезапно на трассе появилась чёрно-белая высокая фигура. Машина затормозила, безуспешно пытаясь свернуть в сторону, объехать препятствие. Задев Жреца, который так и остался стоять, автомобиль перевернулся и полетел в пропасть.

Я начала задыхаться. Всё было ложью! Горе, гнев, ненависть – чувства мешались внутри, кипели. Вбежав в кабинет Жреца, я заорала:

– Убийца!

– Посмотрела, значит, старую реальность? – безразлично ответил тот, не отрываясь от чтения записей.

– Ты подстроил аварию! Для чего?

Жрец поднял голову. Лениво потянулся, аккуратно поправил криво лежащий нож, выровняв его по краю стола.

– Так было необходимо. Смерть твоей семьи – досадное, но неминуемое завершение будущей цепочки событий.

Я дёрнулась вперёд с единственным желанием – вцепиться в лживого божка, заставить страдать.

– Хватит молоть чушь! Какая, к черту, «будущая цепочка событий»? – Кровь бешено стучала в висках.

Схватив нож, я, не раздумывая, всадила острое лезвие в ненавистную грудь Жреца. Всхлипнула, прижала дрожащую руку ко рту. Жрец ядовито улыбнулся, с пугающим спокойствием взялся за рукоятку и произнёс:

– Не испугайся принять правильное решение, не допусти бесконечно повторяющейся ошибки.

Он медленно вытащил нож, отбросил на пол.

И рассыпался мириадами зеркальных брызг.

Меня затрясло. Но времени на переживания и моральные терзания не было – позволив себе один всхлип, я резко выдохнула и направилась в зеркальную комнату.

Отражения наваливались, из каждого зеркала на меня неслись люди и события, свершённое и исправленное, реальное и ушедшее в небытие. Сосредоточившись, я мысленно потянулась к единственной нужной мне ниточке, к украденному Жрецом дню моего зачатия.

Оглядела узор текущей реальности и аккуратно вернула день на место. Я вспоминала все уроки Зеркального Жреца, чтобы не ошибиться в дальнейших действиях и вернуть в реальность саму себя.

Жрец умер, а значит, катастрофы не случится; но попасть в будущее, которого ещё нет – невозможно. Поэтому мне нужен был момент до аварии, хотя бы за несколько секунд.

Определившись с точкой, я прыгнула в свою реальность. Скоро весь кошмар будет позади!

На меня летела машина. Я чётко видела страх и растерянность на лице папы. Расширившиеся от удивления и шока глаза.

Машина взвизгнула тормозами, вильнула вбок в попытке меня обогнуть. Металлический корпус ударил в плечо – я ожидала боли, падения, смерти. Но я осталась на месте. А вот машина со смятым бампером подпрыгнула и, неловко кувыркаясь, полетела в глубокую канаву перед мостом.

В голове стучало от непонимания, ужаса, неверия.

– Что происходит? – жалобно воскликнула я и вздрогнула, услышав свой голос.

Это был холодный механический голос Зеркального Жреца.

Нервно прижав руку к горлу, я нащупала маску – та покрывала лицо и шею, врастала в кожу, становилась её частью.

И я поняла, что будет дальше.

Меня призовёт Мелисса – девочка из прошлой жизни, которая была мной. И я приду. Приду как Жрец, чтобы спасти её семью – МОЮ семью. И найду лишь один вариант, единственную возможность выполнить это. Извлеку Мелиссу из реальности, забрав в зеркальный мир. В мой мир.

Я научу её всему, что знаю о Зеркальном Жреце, обучу всему тому, что умел он. Управлять зеркальными реальностями, временем, приходить на зов. Играть судьбой, как стёклышками в калейдоскопе.

Я подарю ей зеркало, и однажды, в порыве ностальгии, Мелисса увидит чуть дальше, чем обычно. Увидит, как жуткий и отвратительный Зеркальный Монстр подстраивает аварию. И убьёт его. Убьёт меня.

Чтобы совершить ту же самую ошибку. Возвратившись к семье, она вновь станет причиной их гибели.

Сколько циклов мы уже крутимся в этом бесконечном кольце смертей?

Мои невесёлые раздумья прервало странное ощущение в теле.

– Зеркальный Жрец, помоги! – пронеслось в голове.

Не в силах сопротивляться, я отправилась на зов.

Она сидела на земле, грязными пальцами вцепившись в маленькое дамское зеркальце. Нижняя губа была разбита, по лицу текла кровь; зашипев от боли, девушка поправила положение вывихнутой ноги.

При виде меня Мелисса испуганно вздрогнула, но в её глазах появился лихорадочный отблеск крохотной, такой желанной надежды, что всё будет хорошо.

– Зачем ты вызвала меня?

– Спаси их!

Я листала реальности в поисках выхода. В мозгу за доли секунды проносились миллионы возможных изменений – но ни одного, которое позволяло спасти родителей и брата, оставив Мелиссу в этом мире.

Но в чём смысл повторения, если оно не приводит к цели? Если то, что спасает семью, оказывается тем же, что их и убивает?

«Не испугайся принять правильное решение», – пронеслись в голове последние слова Жреца перед смертью.

Значит, выбор всё-таки есть. Перебирая все правила и законы жизни Жреца, я почувствовала слабость от внезапного озарения.

– Силы не позволяют мне это, – холодно ответила я. Внутри всё разрывалось – от боли за Мелиссу, которая от горя беззвучно хватала ртом воздух. От страха за себя – что я почувствую, когда меня не станет?

Мир, который на момент зова становился плоским, «зеркальным», вернулся. Я успела ухватить простые, но такие приятные ощущения: чириканье птичек, шум ветра в ушах, нежный, сладкий аромат цветов.

А потом меня не стало.

Эйрик хихикал, поглощая медовый персик. Сок тёк по рукам, и брат радостно облизывал пальцы, отмахиваясь от салфетки. Родители, сидевшие спереди, тихонько переговаривались о своём; их голоса заглушала то песня, звучавшая по радио, то фальшиво, но с чувством подпевающий Эйрик.

Я довольно щурилась, наблюдая за проносившимися в окнах пейзажами. Через секунду меня скрутил приступ острого животного страха. В груди разлилась сжигающая боль. Схватив брата в охапку, я крикнула:

– Пап, сбавь скорость!

Папа осторожно притормозил, на секунду оглянувшись на меня.

– Что случилось, Мелисса? – озабоченно спросила мама.

Эйрик недовольно высвободился из объятий.

Паника схлынула так же быстро, как началась. Вскользь отметив мост, мимо которого мы проезжали, я удивлённо пожала плечами.

– Показалось.

В голове упорно крутилась детская считалочка: