Читать книгу Полный курс уголовного права. Том III. Преступления в сфере экономики - Коллектив авторов - Страница 4

Глава II
Преступления против собственности
§ 1. История уголовного законодательства России об ответственности за преступления против собственности

Оглавление

Такие имущественные преступления, как кража, разбой, самовольное пользование чужим имуществом, его повреждение или уничтожение, и некоторые другие упоминаются еще в Русской Правде (ст. 31, 33, 35, 37, 40–43, 83, 84 Пространной редакции). Но наиболее подробно регламентируется здесь ответственность за различные виды татьбы: конокрадство («коневой тать»), кража скота, пчел и меда из бортных деревьев, бобров, сена или дров и т. д. И это не случайно.

Тайное завладение чужим имуществом, видимо, начинало облагаться наказанием исторически первым. В противоположность открытому, такой способ считался признаком человека низкого и коварного, что было естественно для эпохи, в которую каждый настолько охотно доверял своим силам, что тайно подступавший преступник возбуждал больше презрения и даже страха, чем тот, кто шел к своей цели явно, пусть даже не останавливаясь перед возможным насилием. Вот почему типичным представителем презренных способов стала татьба, упоминания о которой как о тяжком имущественном посягательстве встречаются в самых ранних памятниках права («татиным обычаем», «украдом», «крадучись»). Понятия же о явном и насильственном завладении чужим имуществом в них отсутствуют. Последние отчасти образовывали понятие разбоя, который наказывался мягче, чем кража, а отчасти включали в себя действия, относимые ныне к самоуправству, повреждению имущества, разгрому его и т. д.

Разбой сформировался из складывающихся с течением времени запретов открытых наездов дружинами, которые прежде были обычным делом, почитаемым за проявление дозволенной отваги, особенно по отношению к чужеземцам.[18] Даже после того, как подобные набеги ушли в историю (частью по настоянию страдающих от них народов, закрепленному в договорных грамотах, частью вследствие постепенного объединения русских земель), понятие разбоя еще долго означало совокупное нападение шайки на мирных жителей для разбития и расхищения их имущества.

Так, в Псковской судной грамоте 1467 г. наряду с кражей выделялись такие более опасные преступления, как разбой, «наход», означавший, видимо, «вооруженное нападение с целью завладения чужим имуществом», грабеж и «зажог» (ст. 1, 7, 20, 34, 116 и др.). При этом за кражу, совершенную в третий раз, а также за церковную кражу, конокрадство и кражу государственного имущества из Кремля полагалась смертная казнь (ст. 8).

От разбоя отличалось самоуправное насильственное отнятие имущества «один на один», которое под рубрикой грабежа составляло гражданскую неправду, не сопровождавшуюся личными наказаниями. По мнению некоторых исследователей, грабеж, по Судебнику 1497 г., считается не более чем самоуправным отнятием имущества у другого лица после драки, возникшей по каким-либо личным или имущественным причинам.[19] К имущественным преступлениям данным актом относятся, прежде всего, разбой и татьба (ст. 8, 10, 14, 34, 39 и др.). Многие виды кражи карались смертной казнью. Смертная казнь выносилась также «зажигалнику» (поджигателю).

Судебник 1550 г. относит к особо опасным деликтам разбой, грабеж и отдельные виды татьбы (например, повторную, церковную). Здесь впервые проводится разграничение грабежа («грабил‚ а не бил») и разбоя («грабил в бою») в качестве ненасильственного и насильственного преступлений (ст. 25).[20]

Примечательным для данного Судебника является также первое упоминание о мошеннике, которому предназначалась «та ж казнь, что и татю» (ст. 58).[21] Именно этот документ, как полагают некоторые авторы, впервые проводит различие между воровством и мошенничеством.[22] Однако, по мнению И. Я. Фойницкого, мошенничество означало в то время не имущественный обман, а карманную кражу, будучи обязанным своим происхождением слову мошна – кошелек.[23] Скорее всего, он прав, поскольку в этой же статье Судебника наряду с мошенником упоминается оманщик – обманщик, который при доказательстве его вины подлежит торговой казни.

Наказание за обман предусматривалось затем и Судебником 1589 г. (ст. 112). Однако точного и определенного понятия мошенничества как имущественного обмана названный источник еще не дает, что было связано с экономической неразвитостью государства.[24]

Соборное уложение 1649 г. относило к имущественным следующие посягательства: татьбу простую и квалифицированную (церковную, на службе, конокрадство, совершенную в государевом дворе, кражу овощей из огорода и рыбы из садка), разбой (в виде промысла), грабеж обыкновенный или квалифицированный (совершенный «служилыми» людьми или детьми в отношении родителей), мошенничество (как хищение, связанное с обманом, но без насилия), насильственное завладение чужим имуществом (землей, животными) и др.[25] Об этих деяниях говорилось в разных главах Уложения, но основной материал сосредоточен в главе XXI «О разбойных и татиных делах». Здесь же устанавливалась ответственность за попустительство, недоносительство и укрывательство разбойников и татей (ст. 59–65, 77–81).

В Артикуле воинском 1715 г. имелась глава «О зажигании, грабительстве и воровстве». Квалифицированными считались кражи, совершенные из церкви или казенного имущества, во время стихийных бедствий или из разрытых могил, караульным, а также на сумму свыше 20 рублей. Наказанию подлежали и укрыватели (арт. 190).

Наряду с этим назывался ряд обстоятельств, смягчающих или вовсе исключающих наказание. Например, к смягчающим обстоятельствам относилась «голодная нужда», наказание не применялось к малолетним и умалишенным, а также за «небрежное и неосторожное» уничтожение огнем чужого имущества (арт. 195, 179).

Одним из самых опасных преступлений продолжал оставаться разбой, в отличие от которого грабеж охватывал вымогательство и самовольный захват имущества. Выделялись два вида грабежа: совершенный с оружием (наказуемый как разбой) и без оружия. Тем самым более четко дифференцировалась ответственность за насильственное и ненасильственное хищение (арт. 185).

Кроме того, данный акт устанавливал ответственность за утаивание вещей, взятых на сохранение (арт. 193), и присвоение находки (арт. 195), которое прежде не выделялось в качестве самостоятельного имущественного преступления. Согласно арт. 194 смертной казни подвергался не только виновный в растрате государственных денег, но и недоноситель.[26]

Таким образом, ко времени Соборного уложения 1649 г. сложилась система понятий, в которой на первом плане оставались такие формы посягательств, как татьба, означающая тайное похищение движимого имущества, и разбой, под которым понималось нападение лихих людей шайками на мирных жителей с целью разбивания и отобрания имущества. К татьбе приравнивались похищение насильственное, но не разбоевидное, а также мошенничество.

Однако постепенно под влиянием изменения уклада общественной жизни отношение как к обманным, так и к открытым формам завладения имуществом меняется, а то значение, которое ранее придавалось тайному способу, отпадает, в силу чего мошенничество и разбой всецело переходят в область корыстных имущественных посягательств. Напомним в связи с этим, что классик английской литературы Д. Свифт считал мошенничество опаснее кражи, поскольку от вора можно обезопаситься крепкими запорами и замками, а от ловкого мошенника честному человеку обезопасить себя невозможно. Отмеченная специфика обмана, а также объектов и предметов мошенничества сделала его прерогативой главным образом имущего сословия. И это вполне естественно. Мошенничество требовало определенных знаний, навыков, образования, профессии и социального статуса. Уделом же обездоленных оставались кражи, грабежи и разбойные нападения.

Позднее под влиянием развития экономического оборота все большее значение в качестве самостоятельных понятий приобретают имущественные обманы. Так, Указ 1781 г. о разных видах воровства расчленяет его на три вида: а) воровство-грабеж, включающий в себя насильственные и некоторые случаи открытого ненасильственного хищения; б) воровство-мошенничество, означающее внезапное открытое похищение и похищение обманом или вымыслом; в) воровство-кражу, заключенную в пределы тайного похищения.[27] Именно данным Указом впервые разъяснено, что к мошенничеству нужно относить: а) карманную кражу, б) внезапное похищение, рассчитанное на ловкость, быстроту действий виновного; в) завладение имуществом путем обмана.

Раздел XII «О преступлениях и проступках против собственности частных лиц» Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. состоит из следующих глав: о насильственном завладении чужим недвижимым имуществом, о захватах и неправильном пользовании доходами или иными выгодами чужого имения и об истреблении граничных меж и знаков (гл. I); об истреблении и повреждении чужого имущества (гл. II);

0 похищении чужого имущества (гл. III); о присвоении и утайке чужой собственности (гл. IV); о преступлениях и проступках по договорам и другим обязательствам (гл. V).

В указанном разделе наиболее отчетливо проявилось обособление объектов охраны в зависимости от характера охраняемых имущественных отношений, поскольку в разных его главах фигурировали деяния против чужого имущества и деяния по договорам и другим обязательствам. С тех пор размещение экономических преступлений в разных главах, одна из которых предусматривает посягательства против собственности, а другая – против установленного порядка хозяйственной деятельности, становится традиционным, а их взаимосвязь в качестве неких «сообщающихся сосудов» – все более очевидной.

Глава 3 данного раздела начинается статьей, согласно которой похищением признаются разбой, грабеж, воровство-кража и воровство-мошенничество. Далее следуют предписания Отделения первого «О разбое» (ст. 2129–2138), в первой статье которого дается определение данного преступления, согласно которому таковым признается «всякое на кого-либо, для похищения принадлежащего ему или находящегося у него имущества, нападение, когда оное учинено открытою силою с оружием, или хотя и без оружия, но сопровождалось или убийством или покушением на оное, или же нанесением увечья, ран, побоев или других телесных истязаний, или такого рода угрозами или иными действиями, от которых представлялась явная опасность для жизни, здоровья или свободы лица или лиц, подвергавшихся нападению».

В последующих статьях Отделения устанавливается ответственность за совершение разбоя в церкви (ст. 2130), на улице (ст. 2132), шайкой (ст. 2135), соединенного «со смертоубийством» (ст. 2136), лицом, ранее подвергнутым наказанию за это же преступление (ст. 2137) и т. д.

Отделение второе главы 3 раздела XII «О грабеже» (ст. 2139–2145) признает таковым «во-первых, всякое у кого-либо отнятие принадлежащего ему или же находящегося у него имущества, с насилием или даже с угрозами, но такого рода, что сии угрозы и самое насильственное действие не представляли опасности ни для жизни, ни для здоровья или свободы такого лица; во-вторых, всякое, хотя без угроз и насилия, но открытое похищение какого-либо имущества, в присутствии самого хозяина или других людей» (ст. 2139).

Отделение третье (ст. 2146–2171) «О воровстве-краже» определяет ее как «всякое, каким бы то ни было образом, но втайне, без насилия, угроз и вообще без принадлежащих к свойству разбоя и грабежа обстоятельств, похищение чужих вещей, денег, или иного движимого имущества» (ст. 2146).

В зависимости от стоимости похищенного имущества выделяются: а) «маловажная кража» – до 50 коп.; б) кража предмета, «коего цена не превышает тридцати рублей»; в) кража на сумму более тридцати, но не свыше трехсот рублей и г) кража на сумму более трехсот рублей (ст. 2159).

Обстоятельствами, отягчающими ответственность за кражу, считаются совершение ее ночью, в церкви, «с обдуманным заранее намерением или умыслом», необходимого «для пропитания» имущества и т. д. (ст. 2166). Согласно же ст. 2170 наказание уменьшается, если виновный добровольно возвратит украденное.

Отделение четвертое «О воровстве-мошенничестве» (ст. 2172–2187) открывает статья, согласно которой таковым «признается всякое посредством какого-либо обмана учиненное похищение чужих вещей, денег или иного движимого имущества» (ст. 2172). Обстоятельствами, отягчающими ответственность за данное посягательство, служат его учинение «по предварительному соглашению и уговору нескольких лиц», с обманом малолетнего, слепого или глухонемого, во второй раз и т. д. (ст. 2181).

Глава пятая раздела XII «О присвоении и утайке чужой собственности» также состоит из четырех отделений, первое из которых предусматривает ответственность за присвоение «через подлог или иного рода обманы чужого недвижимого имения» (ст. 2188–2191), второе – за присвоение «вверенного чужого движимого имущества», виновным в котором признается тот, «кто чужую какого-либо рода собственность, вверенную ему для сохранения, или же какого-либо употребления, или назначения присвоит себе, запираясь в получении оной или утверждая ложно, что оная им уже возвращена, или передана, или употреблена по назначению, или же будто бы без вины его истреблена или уничтожена, а равно кто такую собственность с умыслом растратит», третье – за присвоение «найденной вещи» (ст. 2193, 2194), а четвертое – за присвоение «ученой или художественной собственности» (ст. 2195–2197).

Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г., не отменяя Уложения 1845 г., предусматривал ответственность за совершение проступков против чужой собственности, к которым были отнесены в гл. 13 следующие отделения: о самовольном пользовании чужим имуществом и повреждении его (ст. 145–153), о похищении и повреждении чужого леса (ст. 154–168), о краже (ст. 169–172) и о мошенничестве, обманах и присвоении чужого имущества (ст. 173–181).

Итак, после Уложения о наказаниях в редакции 1885 г. похищение имущества предполагалось такими способами, как кража, грабеж, разбой и мошенничество. При этом термин «кража» трактовался в том смысле, какой он имел еще во времена Русской Правды, в отношении грабежа различались насильственные и безнасильственные действия, соответственно, разбоем считалось только насильственное посягательство, а из состава мошенничества были исключены случаи открытого внезапного похищения без насилия, которые отошли в особый вид грабежа, после чего мошенничество приобрело почти современную трактовку.

Некоторым данная дробность казалась чрезмерной, крайне усложняющей систему хищений. «Рубрика грабежа в ней, – считал И. Я. Фойницкий, – совершенно излишняя и держится лишь по историческому воспоминанию; грабеж первого рода, или насильственный, естественно примыкает к разбою, а грабеж второго рода, или внезапный, давно пора отнести к краже; признак тайного захвата уже утратил всякое значение, и все случаи похищения могут быть разделены на две главные группы, смотря по тому, учинены ли они без насилия или с насилием над личностью. Из случаев ненасильственного похищения самостоятельное место должно быть усвоено только похищению посредством обмана».[28]

Не без влияния этих высказываний разработчики Уголовного уложения 1903 г., считая разграничение кражи и грабежа искусственным и не отвечающим потребностям практики, подвергли пересмотру систему способов похищения, объединив кражу и ненасильственный грабеж под рубрикой «воровство». Характеризуя последнее как тайное или открытое похищение, Уложение внесло коррективы и в понятие разбоя, определив его как похищение с применением насилия над личностью или наказуемой угрозы, вне зависимости от характера насилия и того, связано ли оно с нападением или нет.[29] И лишь признаки мошенничества остались без изменения. Кроме того, в число разновидностей похищения Уложение включило вымогательство, установив, что вымогатель есть «виновный в принуждении с целью доставить себе или другому имущественную выгоду, к уступке права на имущество или ко вступлению в иную невыгодную сделку по имуществу, посредством телесного повреждения, насилия над личностью или наказуемой угрозы».

После 1917 г. до издания первого советского УК нормы об охране собственности содержались в декретах Советской власти, в которых зачастую содержалось указание и на конкретные способы хищений. Например, в Декрете СНК от 5 мая 1921 г. «Об ограничении прав по судебным приговорам» упоминались такие преступления, как кража, разбой, грабеж, мошенничество, вымогательство, присвоение и растрата. Наиболее же детальным в этом отношении был Декрет ВЦИК и СНК от 1 июня 1921 г. о мерах борьбы с хищениями из государственных складов и должностными преступлениями, способствующими хищениям.[30]

УКРСФСР 1922 г. предусматривал такие способы хищения, как кража (ст. 180), грабеж (ст. 182, 183), разбой (ст. 184) присвоение (ст. 113, 186) и мошенничество (ст. 188). При этом в трактовке кражи, грабежа и разбоя он пошел по пути Уложения 1885 г., определив, что кража есть «тайное похищение имущества, находящегося в обладании, пользовании или ведении другого лица или учреждения»,[31] грабеж – «открытое похищение чужого имущества в присутствии лица, обладающего, пользующегося или ведающего им, но без насилия над личностью или с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего», а разбой – «открытое, с целью похищения имущества, нападение отдельного лица на кого-либо, соединенное с физическим или психическим насилием, грозящим смертью или увечьем». Присвоением считались «самовольное удержание с корыстной целью, а также растрата имущества, вверенного для определенной цели, учиненное частным лицом» (ст. 185).[32] Под мошенничеством понималось «получение с корыстной целью имущества или права на имущество посредством злоупотребления доверием или обмана» (ст. 187).

Кроме того, глава VI («Имущественные преступления») данного УК предусматривала ответственность за вымогательство (ст. 194, 195)[33] и умышленное истребление или повреждение имущества (ст. 196, 197).

УКРСФСР 1926 г. предусматривал те же формы хищений с той лишь разницей, что в нем был расширен объем мошенничества, которое определялось как «злоупотребление доверием или обман в целях получения имущества или права на имущество или иных личных выгод» (ст. 169), включая тем самым указание и на некорыстный характер этого преступления, а также перенеся момент его окончания на более раннюю стадию, на которой посягательство признавалось оконченным с момента совершения злоупотребления доверием или обмана, хотя бы эти действия и не привели к получению виновным имущества, права на имущество или иных личных выгод.

Кроме того, в главе 7 данного УК устанавливалась ответственность за кражу электрической энергии (ст. 163), похищение огнестрельного оружия (кроме оружия охотничьего образца и мелкокалиберного) и огневых припасов к нему (ст. 166а), покупку заведомо краденного (ст. 164), подделку в корыстных целях официальных бумаг, документов и расписок (ст. 170), ростовщичество (ст. 173) и т. д. В то же время ответственность за некоторые преступления против собственности была предусмотрена в других главах («Иные преступления против порядка управления», «Должностные (служебные) преступления» и «Преступления хозяйственные»).

7 августа 1932 г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», установившее очень жесткие меры за «хищение (воровство)» колхозного и кооперативного имущества, а также «грузов на железнодорожном и водном транспорте», предусмотрев за это смертную казнь, а при смягчающих обстоятельствах – лишение свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества, без права на амнистию.[34]

Вместе с тем названное постановление не только не раскрыло понятие хищения, но и не отграничило сферу его применения от сферы действия УК. Правда, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР «Об итогах применения в судебной практике Закона от 7 августа 1932 г.» указывалось, что его следует применять только при совершении крупных систематических хищений социалистической собственности.[35] На деле по этому акту квалифицировались деяния, даже не являющиеся хищением.[36]

8 целях устранения возникшего разнобоя по вопросам квалификации хищений Президиум Верховного Совета СССР 4 июня 1947 г. издал два Указа – «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан».[37]

Тем самым была дифференцирована ответственность за посягательства на социалистическую и личную собственность, а внутри первой – за посягательства на государственную и общественную собственность.

Кроме того, Указом «Об усилении охраны личной собственности граждан» грабеж без насилия был отнесен к краже, под которой понималось «тайное или открытое похищение имущества граждан», а насильственный грабеж включен в состав разбоя, сформулированный как «нападение с целью завладения чужим имуществом, соединенное с насилием или угрозой применения насилия». Упразднив таким образом грабеж в качестве отдельного состава, законодатель вернулся к той системе способов хищения, которая содержалась в Уложении 1903 г. Поэтому закономерен вывод того времени, что разбой сочетает в себе элементы кражи (похищения чужого имущества) и элементы посягательства против личности.

Вопросам соотношения Указов от 4 июня 1947 г. и соответствующих норм продолжавшего действовать УК 1926 г. было посвящено постановление Пленума Верховного Суда СССР от 22 августа 1947 г., согласно которому в связи с принятием данных Указов не подлежали применению как Закон от 7 августа 1932 г., так и нормы УК о хищении. Более того, была отменена и ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 10 августа 1940 г. «Об уголовной ответственности за мелкие кражи на производстве и хулиганство», в результате чего виновные в таких кражах стали наказываться на необоснованно длительные сроки лишения свободы по Указу от 4 июня 1947 г.

Такое положение частично было исправлено с выходом Указа Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1955 г. «Об уголовной ответственности за мелкое хищение государственного и общественного имущества»,[38] в соответствии с которым такого рода мелкое хищение, совершенное впервые, влекло за собой наказание в виде исправительных работ сроком от 6 месяцев до 1 года или лишения свободы сроком на 3 месяца.

Тенденция к дифференцированной охране разных форм собственности находит свое завершение в УКРСФСР 1960 г., где:

а) статьи, предусматривающие ответственность за посягательства на собственность, были четко поделены по разным главам (гл. 2 – о преступлениях против социалистической собственности и гл. 5 – о преступлениях против личной собственности, в наименовании и местоположении которых нашло отражение господствующее в идеологии и закрепленное в Конституции того времени деление собственности на две формы: общественную (читай – государственную) как ведущую, базовую, главенствующую, и личную как производную от общественной и потому второстепенную;

б) по тем же критериям были разнесены преступления против находящегося на территории РСФСР имущества других социалистических государств (ст. 101) и объединений, не являющихся социалистическими организациями (ст. 151);

в) способы посягательства на государственную собственность формулировались шире и подробнее, чем в главе, установившей ответственность за преступления против личной собственности;

г) меры ответственности за посягательства против социалистической собственности предусматривались более строгие, нежели за преступления против собственности личной, что нашло выражение не только в установлении разновеликих санкций за аналогичные деяния, но и в закреплении специальной нормы об ответственности за хищение государственного или общественного имущества в особо крупных размерах, допускавшей применение исключительной меры наказания – смертной казни – с одновременной конфискацией имущества (ст. 931), чего не предусматривалось за хищения личного имущества, в каком бы размере они ни совершались.[39]

УК 1960 г., не давая общего определения хищения, все же достаточно последовательно ограничивал его объем, определяя семь возможных способов изъятия имущества: кража (ст. 89, 144), грабеж (ст. 90, 145), разбой (ст. 91, 146), мошенничество (ст. 93, 147) присвоение, растрата и хищение путем злоупотребления служебным положением (ст. 92). Восстановление самостоятельного значения состава грабежа как открытого похищения без насилия или с насилием, не опасным для жизни и здоровья, обусловило и соответствующую трактовку понятий кражи (тайное похищение), а также разбоя (нападение, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья). При этом раздельная охрана социалистической (государственной или общественной) и личной форм собственности предопределяла и разницу в числе способов посягательства на данные формы.

5 декабря 1991 г. был принят Закон РСФСР, которым примечание к ст. 89 УК было дополнено двумя новыми частями. В одной из них раскрывалось понятие хищения в крупных размерах, а в другой – хищения в особо крупных размерах. Этим же законом была отменена смертная казнь за хищение в особо крупных размерах.[40]

Последние значительные изменения в УК 1960 г. были внесены Федеральным законом РФ от 1 июля 1994 г.[41] Прежде всего из него была исключена глава 2 и установлена одинаковая ответственность в главе 5 за преступления против собственности независимо от ее форм.[42] Впервые было дано законодательное определение хищения (прим. к ст. 144), а к особо квалифицирующим признакам отнесено совершение хищения организованной группой. Кроме того, в главе 5 УК появились две новые статьи о хищении – 1471 (присвоение вверенного имущества) и 1472 (хищение предметов, имеющих особую ценность). Дополнительно в этой же главе появились неправомерное завладение транспортным средством, лошадью или иным ценным имуществом без цели хищения (ст. 1481) и неправомерное завладение чужим недвижимым имуществом (ст. 1482).

18

Фойницкий И. Я. Курс уголовного права. Часть Особенная. Посягательства личные и имущественные. Пг., 1916. С. 183.

19

Даже в Соборном уложении 1649 г. грабежом называется собственно самоуправство, например самовольная реквизиция ратных людей в поход, и не указывается конкретный вид наказания за это (см.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 1995. С. 349–350).

20

Российское законодательство X–XX веков: В 9 т. Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985. С. 101, 106–108.

21

Не так ли и сейчас у некоторых народов набеги с целью захвата имущества, скота и даже людей не только не считаются преступлением, а почитаются за дело доблести, мужской отваги и во общем-то вполне естественного способа существования и добывания себе средств к жизни.

22

Владимирский-Буданов М. Ф. Указ. соч. С. 351.

23

Фойницкий И. Я. Мошенничество по русскому праву. СПб., 1871. С. 128.

24

Российское законодательство X–XX веков: В 9 т. Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. С. 108; Червоницкий Д. А. Мошенничество по уголовному уложению. Юрьев, 1906. С. 9, 13.

25

Исаев И. А. История государства и права России. М., 1996. С. 84–85; Развитие русского права в XV – первой половине XVII в. М., 1986. С. 183–187.

26

Там же. С. 108.

27

Российское законодательство Х – ХХ веков. Т. 4. М., 1986. С. 328–365.

28

Позднее Свод законов присоединяет к этим трем видам хищения разбой, означающий насильственное нападение на дом или целое селение для похищения чужого имущества с опасностью для жизни.

29

Фойницкий И. Я. Курс уголовного права. Часть Особенная: Посягательства личные и имущественные. С. 186–187.

30

СУ РСФСР. 1921. № 39. Ст. 309; № 40. Ст. 262.

31

Постановлением ВЦИК от 16 октября 1924 г. п. «д» ст. 180 УК 1922 г. был дополнен примечанием, которым декриминализирована «мелкая фабрично-заводская кража материалов и орудий производства, совершенная в первый раз рабочим или служащим, занятым в производстве в пределах своего предприятия, если стоимость похищенного не превышает пятнадцати рублей».

32

Таким образом, регламентация ответственности за преступное насилие не претерпела значительных изменений, за исключением лишь так и не обретшего юридической силы решения о слиянии насильственного грабежа с разбоем в единую форму насильственного хищения (ст. 589).

33

В первой статье к вымогательству относилось «требование передачи каких-либо имущественных выгод или права на имущество или же совершения каких-либо действий под страхом учинения насилия над личностью или истребления его имущества», а во второй вымогательство, «соединенное с угрозой огласить позорящие потерпевшего сведения или сообщить властям о противозаконном его деянии», было названо шантажом.

34

Присвоение (а с10 июля 1923 г. и растрата) должностным лицом «денег или иных ценностей, находящихся в его ведении в силу его служебного положения» квалифицировалось по ст. 113 как должностное (служебное) преступление (гл. IIУК). Причем высшая мера наказания применялась за указанные действия к должностным лицам, «облеченным особыми полномочиями», а также за присвоение «особо важных государственных ценностей» (ч. 2 ст. 113).

35

См.: Уголовное право. Особенная часть. М., 1938. С. 103.

36

См., напр.: СЗ СССР. 1933. № 2. Ст. 9; 1934. № 41. Ст. 256 и др.

37

Ведомости Верховного Совета СССР. 1947. № 19.

38

СЗ СССР. 1932. № 62. Ст. 360.

39

Там же. 1955. № 2.

40

Ведомости Съезда н/д РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 52. Ст. 1867.

41

СЗ РФ. 1994. № 10. Ст. 1109.

42

Наряду с хищениями в данной главе остались и такие преступления, как вымогательство (ст. 148), причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 1483), присвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного чужого имущества (ст. 1484), умышленное уничтожение или повреждение имущества (ст. 149) и неосторожное уничтожение или повреждение имущества (ст. 150).

Полный курс уголовного права. Том III. Преступления в сфере экономики

Подняться наверх