Читать книгу Жабайхан Әбділдин: Өнегелі өмір. 29-шығ. - Коллектив авторов - Страница 6

Восхождение от абстрактного к конкретному – метод диалектической логики, посредством которого действительность теоретически воспроизводится систематически и целостно. Поэтому такие логические методы и средства, как анализ и синтез, обобщение, индукция и дедукция, эксперимент, моделирование в процессе теоретического познания выступают как моменты этого целостного метода. О значении последнего К. Маркс писал, что он «есть, очевидно, правильный в научном отношении»9.

В диалектико-материалистической логике глубоко и всесторонне раскрывается диалектика категорий абстрактного и конкретного, хотя они исследовались и в традиционной философии и логике. Согласно старой логике, абстрактное рассматривается как синоним мыслимого, разумного, а конкретное – как чувственное, наглядное. Отсюда, абстрактное мышление закономерно трактовалось как сложная форма духовной деятельности, которая присуща развитому, образованному человеку, а наглядное, конкретное рассуждение – это более простая форма, присущая человеку, не склонному к умственной деятельности. В качестве доказательства обычно ссылались на детей и на дикарей, которые якобы еще не поднялись в своем развитии до ступени абстрактного мышления.

Принципиально по-новому, по сравнению со старой логикой, понимал взаимоотношения абстрактного и конкретного Гегель. Еще в работе «Кто мыслит абстрактно» философ глубоко обосновал, что категории абстрактного и конкретного не только регулируют взаимоотношение чувственного и мышления, но также применимы к развитию самого мышления, понятия. Абстрактное, в понимании Гегеля, есть нечто одностороннее, а конкретное – единство многочисленных определений, целостность, тотальность мышления. Поэтому абстрактно мыслит человек недостаточно развитый, который еще не умеет рассматривать предмет во всесторонней связи, целостности. Напротив, конкретное мышление – это синоним целостного, многостороннего рассмотрения предмета.

В своей философии и логике Гегель не ограничивался анализом соотношения категорий абстрактного и конкретного. Он глубоко разработал метод восхождения от абстрактного к конкретному, посредством которого пытался осмыслить развитие сознания, идеи, духа, истории, права и т.п. Правда, метод восхождения от абстрактного к конкретному Гегель понимал идеалистически. В силу этого движение мысли от абстрактного к конкретному он трактовал не как теоретический способ воспроизведения действительности, а как порождение объективного конкретного в ходе саморазвития, самодвижения мышления, понятия.

Тайну гегелевского метода восхождения, его способа образования понятия К. Маркс глубоко проанализировал в «Святом семействе». Исходное понятие гегелевского способа восхождения, по К. Марксу, абстрагировано от реальных, конкретных, конечных предметов. Сформулировав, например, понятие «плод» посредством абстракций от конечных, конкретных плодов, Гегель кладет эту абстракцию в основу теоретического осмысления всех конкретных особых плодов. Правда, предварительно наделяет исходное всеобщее понятие способностью к деятельности, саморазвитию.

В противоположность Гегелю, в своей философии Маркс материалистически обосновал метод восхождения от абстрактного к конкретному. Согласно его концепции, в ходе движения мысли от абстрактного к конкретному вовсе не рождается объективное конкретное, оно только духовно-теоретически осваивается и воспроизводится посредством мышления. Иными словами, восхождение от абстрактного к конкретному является лишь методом, при помощи которого духовно-теоретически постигается объективное конкретное. «Гегель… впал в иллюзию, – писал Маркс, – понимая реальное как результат себя в себе синтезирующего, в себя углубляющегося и из самого себя развивающегося мышления, между тем как метод восхождения от абстрактного к конкретному есть лишь способ, при помощи которого мышление усваивает себе конкретное, воспроизводит его как духовно конкретное. Однако это ни в коем случае не есть процесс возникновения самого конкретного»10.

С позиции материализма Маркс также всесторонне проанализировал логическую природу категорий абстрактного и конкретного. Согласно ему, абстрактное и конкретное – не только определения мысли, прежде всего, они имеют предметные определения. Так, под конкретным понимается объективная взаимосвязь, единство многочисленных сторон, аспектов и связей исторически развивающегося предмета объективной реальности. Иными словами, конкретное – это «внутренне расчлененное единство различных форм существования предмета», единство многочисленных определенностей. В диалектическом понимании единства конкретное тождество противоположно абстрактному тождеству старой, недиалектической логики. Например, биологический вид, элементарные частицы, современная эпоха – все это внутри себя расчлененные, внутренне связанные системы, каждая из которых есть не просто механический агрегат различных признаков, а единство различных определенностей.

По своей природе конкретным предметом, сложнорасчлененной системой являются и общество, и человек, и нация и т.п. «Конкретное потому конкретно, – писал К. Маркс, – что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного. В мышлении оно поэтому выступает как процесс синтеза, как результат, а не как исходный пункт, хотя оно представляет собой действительный исходный пункт и, вследствие этого, также исходный пункт созерцания и представления»11.

В свою очередь, абстрактное также трактуется Марксом как отражение предметной характеристики объективной реальности. Если конкретное выражает внутреннюю взаимосвязь, целостность предмета, то абстрактное – сторону, аспект, момент развивающегося конкретного целого. Поэтому под абстрактным понимается не только умственное отвлечение, результат духовной деятельности, а также своеобразная функция отдельного, индивидуального внутри развивающейся системы. Следовательно, в диалектической логике признается существование не только духовных абстракций как результата активности человеческого познания, но и реальных абстракций, являющихся моментом саморазвития объективной конкретности. Так, например, когда Маркс в «Капитале» говорит об абстрактном труде, то здесь речь идет о реальной абстракции, т.е. о той объективной форме, которую принимает человеческий труд в условиях товарно-капиталисти- ческого производства.

В разработке метода восхождения от абстрактного к конкретному К. Маркс, прежде всего, исходил из того, что объективная материальная действительность сама по себе конкретна, она есть единство многих связей и отношений. А задача познания состоит в теоретическом воспроизведении объективного конкретного во всех его связях и опосредствованиях. Чтобы познать предмет конкретно, т.е. таким, каким он является в объективной реальности, недостаточно выявить его отдельные стороны, а необходимо теоретически воспроизвести объект в его живой, конкретной целостности. Такое познание является сложным диалектическим процессом, в ходе которого постоянно происходит диалектическое превращение конкретного в абстрактное, абстрактного в конкретное.

Всякое познание, осуществляемое общественным человеком, начинается с чувственного конкретного, еще не осмысленного, не проанализированного посредством мышления. Поскольку объективное конкретное уже выделено в процессе практики и познания, постольку люди первоначально о нем имеют только некоторое целостное представление.

Однако, такое чувственно-конкретное представление о целом, о рассматриваемом объекте, есть неполное, так как оно еще не проанализировано, важнейшие аспекты, элементы, определенности конкретного еще не выделены. Потому на данной ступени познания об объекте существует только поверхностное, «хаотическое представление» о целом. «Кажется правильным, – писал К. Маркс, – начинать с реального и конкретного, с действительных предпосылок, следовательно, например, в политической экономии – с населения, которое есть основа и субъект всего общественного процесса производства. Между тем при ближайшем рассмотрении это оказывается ошибочным. Население – это абстракция, если я оставляю в стороне, например, классы, из которых оно состоит. Эти классы опять-таки пустой звук, если я не знаю основ, на которых они покоятся, например, наемного труда, капитала и т.д. Эти последние предполагают обмен, разделение труда, цены и т.д.»12. Поэтому не только в истории политической экономии, но и в истории всех других наук существует так называемый эмпирический, односторонне-аналитический этап, когда происходит движение познания от чувственно-конкретного к абстрактному. Такое движение познания является необходимой ступенью человеческого познания.

В процессе движения от конкретного к абстрактному происходит реальное углубление человеческого познания, отделение общего от отдельного, внутреннего от внешнего, существенного от несущественного. На этом этапе особенно большое значение имеет аналитическая деятельность познания, посредством которой выделяются структурные элементы, аспекты, моменты объективного конкретного. Важнейшим моментом движения познания от конкретного к абстрактному является также образование отдельных понятий, абстракций, законов; в результате, познание все больше и больше углубляется в существенное содержание исследуемого конкретного. «Образование (абстрактных) понятий и операции с ними уже включают в себе представление, убеждение, сознание закономерности объективной связи мира»13; «Абстракция материи, закона природы, абстракция стоимости и т.д., одним словом, все научные (правильные, серьезные, не вздорные) абстракции отражают природу глубже, вернее, полнее»14.

В ходе движения познания от конкретного к абстрактному первоначально создается впечатление об отходе познания от предмета, хотя на самом деле происходит реальное углубление человеческого познания в действительность. По этому поводу В. И. Ленин говорил: «Представление ближе к реальности, чем мышление? И да, и нет. Представление не может схватить движения в целом, а мышление схватывает и должно схватить»15. Только тогда, когда аналитический этап познания достиг своей зрелости, т.е. когда достаточно выделены элементы, множество связей развивающегося конкретного, наступает пора теоретического познания действительности, т.е. движения познания от абстрактного к конкретному. На этом этапе познания осуществляется синтез выделенных определений, т.е. объективное конкретное постигается конкретным мышлением, конкретным понятием как единством многочисленных определений.

Конкретное в мышлении, являющееся результатом восхождения от абстрактного к конкретному, и есть та «естественная форма», в которой реализуется истина. Каждое определение, входящее в систему теоретических определений, схватывает одну сторону предмета: взятое изолированно, оно является абстрактным, а их связь, синтез образует целостное теоретическое знание о предмете. Конкретное в мышлении, таким образом, реализуется через абстрактное. В свою очередь, абстрактное, вступая в связь с другими абстракциями, утрачивает свою абстрактность, односторонность.

В процессе восхождения от абстрактного к конкретному не просто механически соединяются выделенные абстракции, а происходит их синтез: сначала выявляются именно те абстракции, которые имеют всеобщее значение в данной системе, будучи началом, исходным пунктом конкретного целого, а затем – все более сложные и конкретные связи и определения исследуемого предмета.

В ходе познавательной деятельности движение познания от конкретного к абстрактному функционирует в двух известных формах. С одной стороны, это та ступень, которая предшествует методу восхождения от абстрактного к конкретному, т.е. тот этап познания, который в основном напоминает эмпирический. Теоретическое познание объекта невозможно без этого этапа. Движение познания от конкретного к абстрактному имеет и другую сторону, а именно: оно является органическим моментом самого метода восхождения от абстрактного к конкретному. И действительно, восхождение от абстрактного к конкретному не просто, не механически соединяет выделенные абстракции, а пытается выявить всеобщее определение, клеточку системы, от которой только и возможно осуществить теоретическое восхождение к конкретному.

Поскольку предыдущий этап движения от конкретного к абстрактному осуществляется в рамках и в контексте эмпирического познания действительности, постольку невозможно просто синтезировать эти абстракции в дальнейшем познании исследуемого объекта. В противном случае не было бы необходимости в особой теоретической ступени познания, ибо такое теоретическое познание в действительности ничего бы не добавляло к эмпирической, аналитической деятельности познания, а лишь пассивно, монотонно соединяло бы, синтезировало бы то, что уже выделено и проанализировано.

Теоретический этап познания – это качественно новый этап в познавательной деятельности, когда ставится задача на основе достижений предыдущего уровня познания воспроизвести предмет как живое, конкретное целое. В силу этого здесь не просто соединяют, синтезируют прежние абстракции, а заново, правда, кратким путем, снова движутся от конкретного к абстрактному. В данном случае движение познания от конкретного к абстрактному не представляет самостоятельного значения, а является лишь моментом, аспектом принципа восхождения от абстрактного к конкретному, цель которого – целостное воспроизведение исторически развивающегося объекта.

Итак, на этапе теоретического познания предмета, т.е. в процессе восхождения от абстрактного к конкретному, снова возникает некоторая аналитическая задача, т.е. необходимость еще раз проанализировать исходный предмет, предметную область. Правда, этот анализ как момент теоретического познания действительности принципиально отличается от эмпирического анализа, который является составной частью эмпирического этапа познания. Если при эмпирическом анализе предмет просто расчленяется, задача сводится к выявлению все большего числа элементов, абстракций, то при теоретическом анализе, являющемся моментом принципа восхождения от абстрактного к конкретному, с самого начала ставится задача выявить всеобщее определение предмета, его исходный пункт, и постоянно имеется в виду, удерживается в голове природа целого. Иными словами, в отличие от эмпирического анализа, здесь предмет анализируется не сколько угодно, а до того предела, до тех исходных абстракций, опираясь на которые, возможно теоретически воспроизвести данное, конкретное целое.

В этом отношении замечательным примером является «Капитал» К. Маркса, в котором теоретически воспроизведены капиталистические общественные отношения посредством метода восхождения от абстрактного к конкретному. Здесь он не просто соединил, синтезировал данные прежней политической экономии, а заново осуществил движение от конкретного к абстрактному в качестве момента метода восхождения от абстрактного к конкретному.

К. Маркс сначала целостно рассматривает капиталистическую систему производственных отношений и затем подвергает ее теоретическому анализу. В результате, он выделяет наиболее всеобщие, элементарные определения, «клеточку» этого исторически развивающегося целого, исходя из которой создается возможность восходить ко все более конкретным определениям капиталистического способа производства. Маркс сразу выявляет всеобщее определение указанного способа производства: «Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как «огромное скопление товаров», а отдельный товар – как элементарная форма этого богатства. Наше исследование начинается поэтому анализом товара»16.

Данное заключение (товар есть элементарная конкретность, всеобщее определение буржуазного способа производства) является результатом глубокого теоретического анализа капиталистической системы, результатом движения познания от конкретного к абстрактному. Именно с этого момента, с выявления исходной абстракции капиталистической системы создается реальная возможность теоретически воспроизводить буржуазный способ производства, осуществить метод восхождения от абстрактного к конкретному.

Метод теоретического анализа в целях выявления исходного пункта конкретного целого успешно применен и в других науках17. Выявление исходного начала имеет фундаментальное значение в теоретическом познании объективной действительности. Метод восхождения от абстрактного к конкретному является монистическим теоретическим методом, и поэтому ничего общего не имеет с таким, по сути, антидиалектическим методом, как эклектическое соединение различных определений предмета.

На самом деле, целью познания является теоретическое воспроизведение конкретного предмета, его сущности, внутренних связей. Сущность предмета, как известно, есть не абстрактнообщее, не совокупность факторов, а их взаимосвязь, своеобразное сочетание в контексте развивающегося конкретного целого, которое духовно-теоретически воспроизводится в форме метода восхождения от абстрактного к конкретному.

Когда процесс познания предмета сводится к различным факторам, к эклектическому соединению внешних определений его, то сущность предмета, его внутренняя взаимосвязь выпадает из поля зрения исследователя. В результате этого конкретное познание конкретной действительности подменяется отвлеченным, абстрактным, эклектическим рассуждением.

В связи с этим характерно рассуждение К. Поппера, согласно которому историческое развитие можно интерпретировать то как продукт деятельности великих людей, то как результат экономических процессов, то как следствие изменений в религиозных чувствах. Один из основоположников социометрии Морено также пытается обвинить диалектико-логическую концепцию в односторонности. Касаясь теории прибавочной стоимости, Морено пишет, что в ней не учитываются многие факторы: 1) есте ственные ресурсы – горы, реки (они были до того, как их коснулся труд; они будут, даже если человечество перестанет существовать); 2) творческая идея как источник всех технических и социальных изобретений; 3) спонтанность – вездесущий пластический элемент, который разогревает наше воображение, как только соприкасаются естественные ресурсы и творческие идеи. Эти три явления, по мнению Морено, предшествуют трудовому процессу и обусловливают его. Они не принадлежат ни одному классу, являются универсальными. В диалектико-логической концепции, дескать, упущены из виду «более глубокие силы, без которых сам трудовой процесс не мог быть осуществлен»18.

На первый взгляд, требование Морено содержит рациональный момент, так как он выступает как бы сторонником учета всех связей предметов и явлений. Но при таком подходе невозможно конкретно понять объект: ведь любое явление бесконечно связано с любым другим. В силу этого, так называемая многосторонность рассмотрения все же должна с чего-то начать. И постольку данная концепция игнорирует диалектику, поскольку она выбирает начало теоретического познания просто произвольно.

Между тем, каждая конкретная система общественных отношений возникает и постоянно себя воспроизводит на основе определенной субстанции, от которой зависят и на базе которой формируются другие связи и отношения. Если обратимся к нашему примеру, то речь идет не о продукте производства вообще, а о таком продукте, который производится при товарно-капиталистической форме. Следовательно, для понимания сущности продуктов при капитализме вовсе не обязательно исследовать все внешние связи данных общественных отношений. Напротив, к важнейшему условию конкретного понимания этого объекта относится абстракция, сознательное отвлечение от его внешних, привходящих отношений.

Внутренними связями предмета являются такие связи, которые им постоянно воспроизводятся в ходе его движения как важнейшее условие его существования. В своем развитии капитализм постоянно воспроизводит прибавочную стоимость, рабочую силу как товар. Но, как известно, он не создает ни естественных ресурсов, ни творческих идей. Для того чтобы понять природу «капитализма», вовсе не нужен анализ естественных ресурсов и творческих идей. Естественные ресурсы и творческие идеи не только не являются теми глубокими силами, которые «забыл» проанализировать Маркс, а есть внешние связи для буржуазного общества, исследование которых ничего не дает для понимания продукта при капитализме.

Таким образом, диалектический метод познания предмета ничего общего не имеет с абстрактным рассуждением о необходимости познать все стороны, все связи предметов и явлений. Дело в том, что при абстрактном подходе каждый предмет связан со всеми, т.е. со всей вселенной. Но ведь никакая наука, никакое познание не в состоянии познать все связи предметов и явлений. Марксизм в этом вопросе придерживается позиции конкретности и диалектики. Иными словами, конкретное познание, прежде всего, означает не абстрактное познание всех определений предметов, всех его связей, а рассмотрение предмета конкретно, в контексте определенного конкретно-исторического целого.

Каждый предмет не только связан со всеми, а имеет также свои внутренние связи, обусловленные его реальным местом внутри развивающегося общественно-исторического целого. При этом он не только существует и развивается, но также постоянно воспроизводит всеобщие условия своего существования. Так, например, в ходе развития капиталистического способа производства такие его определения, как товар, рабочая сила как товар, не только являются его всеобщими условиями, но одновременно следствием буржуазной системы хозяйства.

Выявление начала, как видим, имеет фундаментальное значение в теоретическом познании предмета. Однако нельзя преувеличивать его значения. Начало называется началом, «элементарной клеткой» системы потому, что оно является наиболее абстрактной, бедной определенностью системы в построении теоретического знания. Восхождение от абстрактного к конкретному, в процессе которого формируется теория предмета, выступает как развитие, углубление, формообразование исходных определений теоретического знания. Поэтому возникает вопрос о следующем этапе теоретического воспроизведения предмета.

Речь идет об обосновании фундаментальных принципов теории. Действительно, если в результате выявления и анализа исходного пункта объективного конкретного делается первый шаг в теоретическом воспроизведении предмета, то путем обоснования всеобщего принципа теории делается следующий крупный шаг в научно-теоретическом познании действительности. На этом уровне научно-теоретического познания вся задача теории концентрируется вокруг правильного понимания и обоснования фундаментального принципа теоретического познания действительности. Так, в «Капитале» Маркс начал с анализа товара, простых товарных отношений, и это дало ему возможность определить понятие стоимости, которое является субстанцией, всеобщим принципом буржуазного способа производства.

При этом мы не можем не заметить некоторые моменты начала логического восхождения от абстрактного к конкретному. Здесь, на этом этапе познание все время как бы идет вглубь, выявляет все более и более высокие абстракции, которые затем должны служить предпосылкой для дальнейшего теоретического воспроизведения действительности. На самом деле, в ходе дальнейшего восхождения от абстрактного к конкретному подвергается анализу исходное всеобщее, «элементарная клеточка» исследуемого целого, в результате чего выявляется всеобщий принцип данной теоретической области. При этом такое углубление познания, повышение уровня абстракции является не самоцелью, а средством адекватного теоретического воспроизведения конкретного. Стало быть, абстрактное выявление начала, всеобщего принципа служит конкретному, выступает логическим средством для постижения объективного конкретного.

Таким образом, невозможно понять, духовно-теоретически воспроизвести конкретное без абстрактного. Как было уже отмечено, процесс теоретического воспроизведения конкретного, объективно развивающегося предмета возможен при этом не посредством простого соединения эмпирически выделенных абстракций, а только в процессе сложного, диалектического развития понятий по методу восхождения от абстрактного к конкретному, в ходе которого на каждом этапе возникают противоречия, проблемные ситуации, разрешаемые в процессе теоретического познания действительности.

В обосновании всеобщего принципа теоретического познания предмета также четко выявляется коренное отличие диалектико-логического принципа от формальных и эмпирических методов построения теоретического знания. Действительно, невозможно эффективно и продуктивно обосновать всеобщий принцип теории, если применять такие фундаментальные категории, как «субстанция» и «всеобщее», «понятие», «развитие» и т.п., которые, по существу, являются всеобщими условиями формирования всеобщего принципа теории, не с позиции материалистической диалектики. При формальном, недиалектическом понимании этих категорий возникают серьезные трудности на пути развивающегося знания.

Так, например, вследствие непонимания диалектики субстанции, всеобщего в теоретическом познании возникает ряд односторонних подходов к исследуемому предмету. Одни с целью понять предмет просто редуцируют его сложные определения к более простым и абстрактным формам выражения и, тем самым, серьезно затрудняют теоретическое и конкретное познание объекта, другие при столкновении с теоретическими трудностями (противоречиями) объявляют новую форму самостоятельной реальностью, самостоятельным объектом, хотя в действительности это не так. Поэтому только метод восхождения от абстрактного к конкретному позволяет действительно преодолевать трудности, проблемные ситуации, возникающие в познании, только он является той логической продуктивной формой, в которой постигается исторически развивающийся конкретный предмет.

Универсальный характер последнего проявляется уже в обосновании всеобщего принципа теории, являющегося моментом принципа диалектического восхождения от абстрактного к конкретному. Действительно, в отличие от формальных методов, здесь исходный принцип рассматривается не как абстрактно-общее всем развитым и содержательным формам развивающегося предмета, а трактуется как всеобщее, генетически первичное по сравнению с другими определениями. Следовательно, эти первичные формы, абстрактные характеристики конкретного целого и существовали раньше сложных и конкретных форм, хотя последние возникли из развития абстрактного. Поэтому всеобщий принцип теории вырабатывался Марксом не в результате абстракций от конкретных и содержательных определений системы, а при тщательном анализе простейших форм системы.

Как известно, товарное производство существовало до капиталистической системы, и оно приняло статус всеобщего отношения только при буржуазном обществе, когда и рабочая сила становится товаром. Все отношения при капитализме опосредствованы через товарное отношение. Чтобы выработать всеобщие принципы товарных отношений, вполне естественно анализировать простой товарный обмен, из развития которого исторически возникло капиталистическое товарное производство. В таком понимании восхождение от абстрактного к конкретному выступает не как искусственный прием познания, а как логическая форма, в которой духовно-теоретически воспроизводится само развитие конкретной действительности от простого к сложному. В силу этого последовательное движение понятий, законов не принимает мистическую форму, а функционирует как момент духовно- теоретического воспроизведения исторически развивающегося предмета.

В ходе обоснования метода восхождения от абстрактного к конкретному, его исходного понятия К. Маркс проводил диалектико-логическое понимание категорий всеобщего, субстанции, развития и т.п. Только такое рассмотрение дало ему возможность глубоко осмыслить экономические факты, раскрыть объективную сущность предмета и разрешить те противоречия и трудности, которые были камнем преткновения для его предшественников.

К. Маркс высоко оценивал труды классиков английской политической экономии, которые поставили политэкономию на научную основу, выработав трудовую теорию стоимости. В их понимании, стоимость и труд с самого начала выступают не как абстрактно-общее, а как всеобщее (субстанция), исходя из которого можно понять всю систему капиталистических экономических отношений.

Исходные идеи английской политической экономии коренным образом отличаются от теоретико-познавательной концепции Локка, Гоббса, Юма. Если Локк и Юм принципиально отрицали какое-либо объективное содержание за категориями субстанции, причинности, то в трудовой теории стоимости присутствует не абстрактное понимание общего, а понимание его как всеобщего, как субстанции. Без такого глубокого понимания они не смогли бы определить всеобщий принцип, фундаментальное понятие политической экономии. Итак, выработав научное понятие стоимости и поднявшись выше обычного (эмпирического) понимания общего, классики английской политической экономии смогли продемонстрировать превосходство своего теоретического мышления по сравнению с тогдашней эмпирической философией и логикой. Сила их состояла в том, что они в ходе анализа фактов, в аргументации исходного принципа основывались на более глубоком понимании категории общего, всеобщего, субстанции.

Однако, классики английской политической экономии не всегда были последовательны в своих теоретических размышлениях, в чем и проявилась теоретическая слабость их концепций. Так, А. Смит и Д. Рикардо во-первых, не всегда последовательно применяли свое понимание исходного принципа, всеобщего, во-вторых, допускали недиалектическое, антиисторическое понимание всеобщего, субстанции. Поэтому они часто отступали от первоначальной идеи, делали уступку традиционной логике.

Сказанное, прежде всего, характерно для А. Смита, который обосновывал свою трудовую теорию стоимости, исходя из определенного понимания всеобщего, субстанции. Но в последующей своей теоретической деятельности он отходит от этого понимания, тем самым показывая, что необходимость последнего не была им осознана глубоко.

В отличие от А. Смита, Д. Рикардо был более последователен. Он принципиально проводил исходные идеи теории, при анализе экономических категорий строго руководствовался требованиями принципа стоимости, сознательно принимал субстанциальность ее содержания. Однако в теоретической концепции Рикардо также содержались недостатки: он метафизически понимал исходное всеобщее, категорию субстанции. В силу этого он был не в состоянии разрешить противоречия, которые возникали между нормой прибавочной стоимости и нормой прибыли.

Проблемы и трудности прежней политической экономии всесторонне были разрешены К. Марксом, который сознательно ориентировался на диалектику, на диалектическое понимание всеобщего, субстанции и их роли в научно-теоретическом познании.

В своей теории он не просто сводил многообразные формы буржуазного богатства к некоторому единому началу, как это делали его предшественники, а стремился вывести их из развития субстанции. При этом многообразные формы буржуазного богатства выступают как саморазвитие, саморасчленение, формообразование единой субстанции. Каждое формообразование, являясь ступенью развития единой субстанции, в то же время имеет свою сущность, которая есть не абсолютно другая по отношению ко всеобщему, субстанции, но ее особая форма существования.

В своей теоретической деятельности Маркс показывал несостоятельность редукционизма, который сводит сложное к абстрактной форме выражения и не может понять сложное, конкретное как реальное развитие и формообразование абстрактного. «Это все равно, как если бы кто-нибудь захотел утверждать, что не существует никакого различия, а тем более противоположности и противоречия между природными телами, потому что они, будучи взяты, например, в определении тяжести, все имеют тяжесть и потому одинаковы; или одинаковы потому, что все они существуют в пространстве трех измерений. Саму меновую стоимость здесь также фиксируют в ее простой определенности, в противовес ее более развитым антагонистическим формам»19.

Как видим, редукция, сведение конкретного (сложного) к абстрактному искажает объективную картину целого. Опираясь на эту методологию, отдельные исследователи пытались доказать, что в сфере меновых отношений якобы господствуют свобода и равенство, которые впоследствии искажаются посредством денег, капитала и т.п. Такая абстрактная трактовка товарного производства не имеет ничего общего с истиной. Противоречия и антиномии существуют уже в сфере простых товарных отношений, которые в процессе дальнейшего развития лишь получают более развитую форму.

В отличие от абстрактного рассмотрения, К. Маркс, анализируя простой товарный обмен, вскрыл возможность всех противоречий капиталистического общества: «…В простом определении меновой стоимости и денег в скрытом виде содержится противоположность заработной платы и капитала и т.д. Таким образом, вся эта премудрость [буржуазных апологетов] сводится к тому, чтобы застрять на простейших экономических отношениях, которые, будучи взяты самостоятельно, представляют собой чистые абстракции, а в реальной действительности, напротив, опосредствуются глубочайшими противоположностями и отражают только ту сторону действительности, в которой выражение этих противоположностей затушевано»20.

В реальной действительности конкретное действительно возникает из развития абстрактного, хотя и нельзя свести сложное, конкретное просто к абстрактному. Дело в том, что условия существования абстрактного и конкретного существенно отличаются друг от друга, хотя они и связаны между собой. Так, если условием простого товарного производства является обмен эквивалентов, то условием капиталистического товарного производства – производство прибавочной стоимости. Касаясь этой стороны вопроса, К. Маркс писал: «Если я скажу… что капитал есть сумма стоимостей, то этим я скажу только, что капитал равен меновой стоимости. Всякая сумма стоимостей есть определенная меновая стоимость, и всякая меновая стоимость есть некоторая сумма стоимостей. Путем простого сложения я не могу от меновой стоимости прийти к капиталу. В простом накоплении денег, как мы видели, еще нет отношения капитализации»21.

Действительно, более сложное, конкретное целое вырастает из более абстрактного, простого отношения. Однако конкретное целое не есть механическая сумма простейших отношений, хотя оно и возникает из развития последних. При этом также нельзя забывать и то, что существование простейших форм в чистом виде предполагает существование сложных и конкретных форм, абстрактным выражением которых являются абстрактные отношения.

В развитии теоретического познания также имеет фундаментальное значение обоснование основного понятия теории, которое выступает важнейшим моментом метода восхождения от абстрактного к конкретному, охватывающим всю целостную логику научно-теоретического познания. Например, исследование капитализма не завершается обоснованием понятия стоимости, а необходимо предполагает дальнейшее движение теоретической мысли, т.е. образование понятия прибавочной стоимости, выявление сущности, раскрытие связи сущности с формами проявления. Только в результате такого целостного развития теоретической мысли в полной мере осуществляется задача теории, наша мысль об объекте становится все содержательнее и содержательнее.

Как известно, рассмотрение товара и открытие стоимости было осуществлено классиками английской политической экономии. Теоретическая заслуга К. Маркса состоит в том, что он, с одной стороны, в понимании товара, стоимости пошел значительно дальше по сравнению с предшественниками, а с другой – раскрыл глубокую связь исходной категории с прибавочной стоимостью, которая непосредственно не вытекает из стоимости. Сначала он исследовал прибавочную стоимость в чистом виде, т.е. обосновал развитие понятия стоимости в прибавочную стоимость, открыв существование особого товара – рабочей силы, а затем теоретически показал связь прибавочной стоимости с превращенными формами ее проявления.

В его трактовке такое развитие теоретической мысли, восхождение от абстрактного к конкретному выступает как духовная форма развития предмета, как содержательное познание развивающейся действительности. Поэтому по своему логическому содержанию оно принципиально отличается от обычного дедуктивного способа познания, который возникает на определенной ступени развития науки, когда появляется потребность в теоретическом познании предмета. Принципиальное отличие метода восхождения от дедукции заключается в том, что он является целостным, содержательным теоретическим методом, который содержит в себе индукцию и дедукцию, обобщение, абстрагирование и тому подобное как свои моменты.

В области политической экономии, как известно, больших теоретических результатов достиг Д. Рикардо. Все экономические явления он пытался вывести из единого основания – из трудовой теории стоимости. Такое развитие мысли действительно было большим достижением по сравнению с предшествующей политической экономией, так как здесь была последовательно проведена идея происхождения всех форм буржуазного богатства из развития стоимости.

По своему логическому содержанию метод Д. Рикардо более соответствовал традиционной дедукции, нежели принципу восхождения от абстрактного к конкретному. Дело в том, что Д. Рикардо, подобно А. Смиту, смотрел на буржуазный способ производства как на вечную и естественную форму общественных отношений. Он не воспринимал его как развивающуюся систему и, следовательно, не видел необходимости в преобразовании традиционного способа теоретического познания предмета. Поэтому в построении своей экономической теории он в полном согласии с традиционной дедукцией концентрирует внимание на исходном понятии, трудовой теории стоимости. Все дальнейшее развитие понимается им как простое подведение единичного и особенного под это всеобщее определение предмета.

Однако такое понимание предмета, попытка вывести все сложные и конкретные определения буржуазного способа производства непосредственно из понятия стоимости встретили серьезные теоретические трудности. Иными словами, в процессе выведения из понятия стоимости таких более сложных экономических категорий, как прибыль, рента и др., обнаружились следующие противоречия: в одном отношении эти сложные экономические категории можно подвести под понятия стоимости, а в другом это сделать принципиально невозможно.

Согласно традиционной дедукции, такое положение просто недопустимо в истинной теории, когда исходный принцип теории противоречит его же следствиям. Заслуга Д. Рикардо состоит в том, что он не пошел по линии исправления исходного теоретического принципа, хотя видел наличие противоречия, и на это указывали его теоретические противники.

Когда же ученики Д. Рикардо якобы разрешили противоречия теории не на пути ее развития, а посредством формального исправления исходного начала теории, то этим самым, они перечеркнули теоретическое понимание сложных экономических явлений и положили начало так называемой вульгарной политической экономии, подменившей теоретическое познание предмета беспринципной эклектикой.

Все противоречия и трудности, возникшие в ходе теоретического познания экономических явлений, были всесторонне разрешены в процессе последовательного применения метода восхождения от абстрактного к конкретному. В отличие от дедукции Рикардо, которая только внешне напоминала развитие предмета, метод восхождения являлся логической формой развития объекта. Поэтому в экономической теории такие сложные экономические категории, как прибыль, процент, рента и т.п., не просто подводятся под понятие стоимости, а выводятся из развития исходного принципа, исходных отношений.

Маркс – материалист, поэтому он снова и снова обращается к реальному процессу, процессу развития товарных отношений, чтобы там найти реальное основание для развития понятия стоимости.

Понятие стоимости отражает всеобщее условие развития простых товарных отношений, для которых характерен обмен эквивалентов. Для того чтобы доказать возникновение прибавочной стоимости, Маркс индуктивным путем снова обращается к товарным отношениям, их развитию от простой формы к капиталистической, для которой характерна продажа рабочей силы как товара. Капиталистическое товарное производство, следовательно, есть всеобщее условие развития понятия стоимости, причина возникновения прибавочной стоимости.

При капитализме все продается и покупается по стоимости. Спрашивается, откуда возникает прибавочная стоимость? Он всесторонне обосновал этот вопрос, открыв существование при капитализме особого товара – рабочей силы, потребление которого есть одновременно созидание стоимости.

Как видно, в отличие от Рикардо, Маркс не просто выводит из общего принципа более конкретные категории буржуазного общества, а всесторонне и глубоко развивает сам всеобщий принцип, понятие стоимости в ходе восхождения от абстрактного к конкретному. Никто из экономистов до Маркса не смог обосновать понятие прибавочной стоимости и поэтому раскрыть сущность капиталистического способа производства.

Всестороннее обоснование понятия прибавочной стоимости и восхождение от него к более конкретным категориям капиталистической экономики является главным содержанием «Капитала» Маркса. Отмечая то главное, что сделано им в теоретическом понимании капиталистической экономики, К. Маркс писал, что «это, прежде всего, обоснование двойственного характера труда и рассмотрение прибавочной стоимости независимо от форм проявления»22.

На самом деле, К. Маркс существенно углубился в познание сущности буржуазного способа производства. Если А. Смит и Д. Рикардо ограничились выработкой и обоснованием понятия стоимости и от него прямо и непосредственно хотели вывести и объяснить прибыль, ренту и др., то Маркс в своем исследовании вскрыл субстанциальные определения капиталистического производства. Поскольку Рикардо в своей теоретической деятельности не поднялся до анализа сущности капиталистической экономики, не выработал и не обосновал понятие прибавочной стоимости, постольку он встретился в процессе теоретического познания с неразрешимыми противоречиями. В своей теоретической деятельности Маркс поступал по-другому. Он, теоретически развив понятие стоимости до прибавочной стоимости, получил реальную возможность теоретически восходить от абстрактного к конкретному, решить все те противоречия, которые возникали в теоретическом познании конкретной действительности.

Предшественники Маркса понятие прибавочной стоимости отождествляли с особыми формами (прибыль, рента, процент), потому что исходили из эмпирического, ограниченного представления о сущности. В их понимании, сущность – это нечто сходное для данного класса явлений. Поэтому, чтобы выработать понятие прибавочной стоимости, они брали за основу или эмпирическое общее или просто описывали какую-либо частную форму. Даже понятие стоимости они трактовали как абстрактно-общее, из которого непосредственно пытались вывести особые, более разви- тые формы.

В ходе обоснования понятия прибавочной стоимости Маркс реализовал принципиально иное понимание сущности. По его трактовке, сущность – это не элемент, не абстракт, а та особая форма развития субстанции, которая имеет всеобщее значение в данной системе. В понимании Маркса сущность выступает как особый «эфир», который определяет удельный вес всего существа, в нем находящегося.

В таком понимании сущность, разумеется, не покоится в эмпирической структуре отдельного предмета, а реально существует в тех особых связях и отношениях, которые этот предмет имеет внутри некоторого целого.

Таким образом, выявив природу прибавочной стоимости и разрешив возникающие при этом противоречия, Маркс получил реальную возможность теоретически осмыслить всю целостность и конкретность, т.е. он восходит от понятия прибавочной стоимости к таким особым и превращенным формам, как прибыль, процент, рента и т.п. Правда, такой процесс теоретического восхождения от понятия прибавочной стоимости к превращенным формам вовсе не являлся легкой, формальной процедурой выведения. В ходе этого теоретического развития также возникали трудности, противоречия, которые были продуктивно разрешены Марксом. Так, например, норма прибавочной стоимости (утверждающая, что, чем больше живого труда, тем больше прибавочной стоимости) прямо противоречит норме прибыли, согласно которой прибыль производства выше, если высок в нем органический состав капитала, т. е. меньше удельный вес живого труда. Величие Маркса состоит в том, что он разрешил противоречия между нормой прибавочной стоимости и нормой прибыли и тем самым дал теоретическое и рациональное объяснение всем экономическим явлениям.

После опубликования третьего тома «Капитала» многие экономисты обвинили Маркса в том, что он-де не выполнил своего обещания, но эти «обвинения» свидетельствовали лишь о том, что они никакого понятия не имеют о диалектическом, теоретическом познании предмета, так как в теоретическом познании объекта всегда возникает реальное противоречие, которое можно разрешить лишь посредством действительного развития теории.

В этой связи возникает вопрос, какие логико-теоретические условия (принципы) дали возможность Марксу успешно развить теорию и разрешить те противоречия, которые были камнем преткновения для всей предшествующей политэкономии?

К ним относится, во-первых, глубокое понимание развития, историчности сущности, последовательное проведение диалектики сущности и явления. Если при абстрактном рассмотрении явления просто противопоставляются сущности, то диалектическое, конкретное исследование трактует их как единство противоположностей, вскрывает их внутренние связи. Отдельные явления непосредственно не совпадают с сущностью, могут отклоняться от нее, но в совокупности они совпадают с требованием, направлением сущности.

Во-вторых, в процессе развития теории всесторонне проанализированы и применены такие важные диалектико-логические принципы теоретического знания, как возможность и действи- тельность, внутреннее и внешнее, закон и закономерность и т.п., которые дали возможность успешно проследить развитие сущности, раскрыть ее связь с формами проявления и осуществить целостное, диалектическое познание объективной действительности. На самом деле, невозможно завершить научную теорию без конкретного, диалектического понимания этих категорий.

В-третьих, в развитии теории и в разрешении ее противоречий важное место уделяется понятию особого, опосредствующего, промежуточного звена, в котором разрешается противоречие сущности эмпирическим формам.

В научном познании, действительно, создается такая ситуация, когда эмпирические факты невозможно непосредственно понять из сущности, а необходимо выявить такие опосредствующие, промежуточные звенья, которые дают возможность определить связи сущности с формами проявления. Только такая теоретическая работа позволяет охватить целостную природу предмета, в котором эмпирические формы выступают как собственные формы развития сущности, ее формообразования.

В этом отношении «Капитал» является классической формой научной теории. Здесь все эмпирические факты, особые формы глубоко объяснены как собственные формы развития прибавочной стоимости, превращенные формы ее существования23. В результате такой теоретической деятельности «Капитал» выступает внутренне завершенной теорией, являющейся единством внутренне связанных понятий (категорий), в форме которых отражается реальная закономерность товарно-капиталистического производства. Если в первом томе глубоко проанализированы понятия стоимости, прибавочной стоимости, то в последующих томах этого труда буржуазные производственные отношения исследуются и раскрываются во всей их сложности.

Оценивая значение III тома «Капитала» в построении экономической теории Маркса, Ф. Энгельс писал: «Это – великолепное произведение, затмевающее в научном отношении даже первый том»24. Или: «Это действительно неслыханный переворот во всей старой политической экономии. Только благодаря этому наша теория приобретает несокрушимый фундамент, и мы сможем победоносно выступать на всех фронтах»25.

В этих отзывах Ф. Энгельсом подчеркнуто значение целостного охвата предмета в построении теории. Действительно, теория становится теорией, выполняет свою функцию систематического знания только тогда, когда предмет постигается во всей сложности и целостности. «Я буду, конечно, очень рад, – писал он, – когда смогу выпустить третий том, потому что… только тогда вся система автора будет окончательно понятна и многие глупые возражения, выдвигаемые против нее теперь, совершенно отпадут»26. «После такого ясного изложения, – продолжал Ф. Энгельс, – никакие прямые возражения уже невозможны. Самые трудные вопросы разъяснены и распутаны с такой легкостью, будто это просто детская игра, и вся система приобретает новый и простой вид»27.

«Капитал» является результатом долгой и титанической работы мысли по раскрытию внутренних закономерностей предметов и явлений. В нем достигнут истинный результат, полно и всесторонне охвачен исследуемый предмет.

В ходе теоретического познания буржуазного общества Маркс применил все богатство материалистической диалектики, ее методов и принципов, среди которых большое продуктивное значение имеет метод восхождения от абстрактного к конкретному.