Читать книгу Альманах «Литературная Республика» №1/2013 - Коллектив авторов - Страница 3

Сиротство босоногое,

вкус супа с лебедой,

Повычеркнуто многое,

просолено бедой.

Деревня, безотцовщина

и грусть без баловства.

От слез-рыданий сморщена

певунья береста.

Негаданно, непрошено,

запамятав, поди,

Осколок, как горошина,

пригрелся на груди.

Один, мой одинешенек,

отец седой в сенях.

Война – ты жизнь как пошлину,

сбирала в деревнях.

Лишь грошеньки оставила

младенческих надежд.

Но не смогла ни крошеньки

закрыть их нежных вежд.

Мать – реченька пологая

у русских деревень,

Все детство босоногое,

как сахар твой ревень.

Бывали подвиги, бывало и иное:

Не лихорадочная спешка – отступать,

Смертельная героика – без боя

Единожды поднявшись – умирать!

С иллюзией бессмертности мальчишек,

От случая шальных, жестоких пуль.

Встречали матери, не храбрость детских шишек —

Безнравственный, обстрелянный июль!

Хлопки приветствия.

Несдержанный восторг.

Воротничок с отметинами ада,

Дай черствость не погодная, в залог

Награду победителю, награду:

Луч солнца поскорей забыть

Притворство тишины перед боями;

Увидеть в селах свадебную сныть,

Бег жеребцов, непуганых плетьми.

Я наслаждаюсь творческой возней

На тропах путешествий и полемик.

Не восторгаясь гордою мазней,

Что навязал мне строгий академик.

Я выношу село на горизонт —

Мистерию под радужной грозою.

Мычаще-лающий, ликующий бомонд,

И пастухом, как временным главою.

Деревня, которой не видит никто

С помпезность простенькой сныти,

С пикантным гвоздем от дощечки сельпо.

Не врите, то уточните…

По кислости – спелость,

По горечи – лих,

И ягодный мор виноватых.

В нескошенных пролежнях ветреный чих

Пернатых, а может хвостатых.

Руины, которых не видит никто.

Зачем видеть изгородь боли?

Забытой печали и так нелегко —

Последнему старцу неволи.

Студенец осиротевший,

Обошла тебя стезя.

В короб твой не почерневший

Слезы прячут небеса.

Сокровенные раздумья,

Драгоценную зарю,

В день весеннего безумья,

Ты подобен февралю.

Холод твой для посторонних,

Избалованных ночей,

Для певучих капель, сонных.

Демон изгнанных лучей.

Но однажды, в чары зноя

Мой осиновый венец,

Ты прогонишь хлад изгоя.

…И задышит студенец.

Едок, со взглядом партизана

В сквозной щели резных ворот,

С остывшей косточкой гурмана,

Скулящий, из простых пород —

Барбос и полный палисадник

Июньской жизни на цветах.

И в этом счастье – матюгальник.

В деревни бой на кулаках.

Неподалеку гуси бьются,

Еще подальше – мужики,

А бабы звонкие смеются:

«Кругом, задиры – петухи!»

Гроздья простыни с веревкой.

Снова «выполощен» дух

Чуть просоленной сноровкой,

Под напором рук старух.

Но не выхолощен вдовий

Горький опыт, что дворы

Зачернил без предисловий,

В дни объявленной войны.

Счастья б, залатать все дыры.

От любви они на льне!

Но у вдов белье – проныра,

С горя рвется в полынье,

В ледяном покрове речки.

А веревочный костыль

По-мужицки, у крылечка,

Как последний друг застыл!

Ветер – гость карманный,

Пятничный распутник,

Выбирая фанты

Не спусти, на нет

Нрав не бездыханный,

С ним поэт – лоскутник

Не комедиантом

Будоражит свет!

Промышляя в дырах,

Где труха событий,

С косточкой изюма

С пряничной среды,

Собери с транжиры

Дань для чаепитий,

А то жизнь угрюма

В лоскуте вражды.

Не выбирай дорог извозчик,

Истории везде найдут.

Их ждет хорей, а может очерк,

Причину вряд ли разберут …

Иное дело – дух свободы!

А буквоедскую бурду

Лишь ставят в искушенье годы,

Чтоб сжечь вселенскую хандру!

Мозаика голосов.

Попытки дыма в трубах,

Тон чваканья часов.

Плен грязи на уступах.

Половичек с петлей,

Немного щекотливый,

И коробочек с тлей,

Из старомодной ивы.

Освободи суму —

Холопка-память сердца.

Поплачу и пойму,

Где можно отогреться:

В покоях? Во дворце?

Излишки иль мякишки?

Обмен ваш на крыльце —

Чумазые детишки!

Одна лишь краска – свет луны,

Одни лишь музы «шатуны»,

И сон, рожденный в веху призм, —

Поборник ночи модернизм.

Простая исповедь и кредо.

Лицом к лицу на свет луны.

Так добродушно верить в небо

Так по-Шагальски верить в сны.

Одаренные попытки

Маслянистой жижи:

По окружности улитки,

Вскользь, то вверх, то ниже.

С кистью краска вдохновенна,

В цветовых нюансах.

В ожидании богема —

Белизна фаянса росписи,

Как постоянства

Скромных предысторий,

Не без смысла,

Без лукавства

И без аллегорий!

Спонтанность, обостренность чувств,

Демонстративность полнолунья,

Пик артистичности под блюз,

Ночь современников – шалунья!

Ночь современников – огни

Для рассудительной фемиды,

От луж, от грязевой стряпни,

И в тоже время просто – гиды.

Ночь современников «писак» —

Неповторимая глазунья;

Для балагуров и зевак —

Коллаж беспечного безумья

Перемещений, скоростей,

Под расточительством сирены;

Чуть пантомимы и страстей

Для парадокса мизансцены.

Отзывчивость небесных трелей,

В березняке, над шапкой елей.

Добросердечие, вертлянье

На километры расстоянья.

А может искренность России.

В набухшей горизонтной сини,

С весенней грязью и грозою,

Истерзанной мужской кирзою?

А тон осенней подмалевки,

С застывшим ястребом с полевкой,

С бесстыдством авторских просветов,

И вихрем ветра с пируэтом?

Прощание и реверансы

С листвой влюбленною в нюансы.

Морозы – визитеры вскоре

Над панорамной цепью хвои

Уложат мягкий и ранимый

Снег – горизонт, неповторимый.