Читать книгу Кубок ПОЭМБУКА. Осенний сезон 2017. Сборник стихотворений - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 6

Я видел подбитую птицу.

Она молотила крылом,

За небо стремясь зацепиться.

Но крепко держал перелом.

Казалось, нет силам предела.

Чуть-чуть бы – и птица взвилась!

Но смертная мука глядела

Со дна стекленеющих глаз,

Безудержно меркли в которых

Зарницы высокой мечты,

Разливы бескрайних просторов,

Открытых глазам с высоты…

А памятью дали осилив,

Увижу, как, Бога моля,

Все рвёшься ты к небу, Россия,

Мне выпало счастье —

живя на земле,

в охотку работать

за хлеб на столе,

любить эту землю

и всё, что на ней

живёт,

расцветая в сумятице дней!

Мне выпала радость —

устав от забот,

вечерней порой

постоять у ворот…

Закат догорает

последним огнём

так тихо,

что хочется плакать о нём…

Я бреду, спотыкаясь о тени

Тех, которыми память жива.

Всё пытаюсь нащупать ступени,

Где заветные зреют слова…

Нет, в пути не ищу я покоя,

О былом не жалею ничуть.

Достучаться бы в сердце людское,

Я и с этими знаюсь, и с теми,

Но, пока вызревают слова,

Всё бреду, спотыкаясь о тени

Тех, которыми память жива…

Есть право на любовь. Есть право на ошибку.

Среди иных даров Господнего добра

Есть право догорать в надсумеречной зыбке

Полночной немотой душевного костра.

Безнравственно просить в молитве наслаждений.

Но слаще ничего при жизни не хочу —

Лишь продлевать с тобой литой поток мгновений.

И руки вознося, в отчаянье молчу.

Я вечно нахожусь в подвешенности между

Злодейством жадной тьмы и добротой огня.

Но верю и живу немеркнущей надеждой,

Что смертная любовь бессмертнее меня.

А живу я, как жил, – без оглядки,

Не жалея растраченных сил.

Мне и горько бывало, и сладко.

Было всё, что Господь подносил.

Были женщины, в блеске которых

Меркнет всё, что светиться должно.

Были дали бескрайних просторов,

Открывающих к звёздам окно…

Если звёзд не достиг, не осилил,

Не судите за это меня.

Ведь в мечтах они – даже красивей

И виднее в сиянии дня.

Вседержитель – в космической драге

Намывает нам душу и плоть.

На роду у любого бродяги —

Делать всё, что позволил Господь.

Звёзды в чёрную воду упали,

Опустились на самое дно.

Небеса, как обычно, купали

То, что людям купать не дано.

Небесам уступает без боя

Ширь земная – любой водоём,

Водяное пространство любое…

Глади весело с небом вдвоём.

Необъятность небесного круга

И уютная малость пруда

Навсегда просочились друг в друга —

И – ни думать не мог, ни гадать я,

Что, ныряя в полночном пруду,

Я отрину земные объятья —

И в объятья небес упаду…

Пройти по краю круга адова

Судьба избраннику дала.

Наверно, Соня Мармеладова

Его от гибели спасла.

Презрев досужие излишества,

Бросал на кон последний грош:

Чем тяжелей, тем глубже пишется,

По пустякам его не трожь.

Россия, есть в тебе умение,

Заквасив в бочке чёрный хлеб,

Родить единственного гения,

Забыв о тысячах судеб.

Ты знаешь, Господом ведомые

Сквозь неприкаянные дни,

Дорогу к светочу бездонному

И сами выдюжат они.

Порою между строк

Мерцает горний свет.

Поэт – всегда пророк.

Пророк всегда ль – поэт?

Он жил, как зверь, в прокуренной берлоге,

Терзаем одиночеством своим.

А взор его, утяжелено-строгий,

Носить бы впору минимум двоим.

Его походка не бывала шаткой,

Хотя и лёгкой не была она.

Он в зеркала гляделся лишь украдкой

И знал, какого цвета – тишина.

Гасил волнений волны в сигаретах,

Как будто перед всеми виноват.

Не узнавал себя в своих портретах.

И к небу воздымал пытливый взгляд.

И часто видел в небесах такое,

Что скрыто от земного до поры.

И, забывая вдруг в себе людское,

Как будто вдаль глядел с крутой горы…

И в повседневной жадной круговерти,

Где властна неприкаянная смерть,

Он знал подспудно, что и после смерти

На мир усталый

Будет

Так

Жизнь сегодня у меня

Выдалась короткая:

Промелькнула за полдня

Рыболовной лодкою.

Где не молкнет чайки крик

У крутого берега,

Продал мне Харабалык

За полжизни жереха.

За корнями тростника

На песчаной отмели

У меня три судака

Четверть жизни отняли.

А в соседнем ильмене,

За лужайкой низменной,

Растерзали щуки мне

Весь остаток жизненный.

Если мне подаришь рай

С кущею любовною —

Променяю, так и знай,

На счастье рыболовное!

С годами всё реже и реже

Выходишь смотреть на закат,

Но всё же порою, как прежде,

Всплакнула тревожная птица

Над речкою, цвета небес,

И красное солнце садится

За чёрный взъерошенный лес…

И кажется, тихо и робко

За сумраком леса вдали

Огромная божья коровка

Сползает за кромку земли.

Страсть её небесами не венчана,

Но спугнуть это чудо не смей:

Молодая красивая женщина

Упивается страстью моей.

В женской страсти – прозрение сущего,

И спугнуть её – значит украсть,

Не самою ли жизнью отпущена

Слабой женщине – сильная страсть.

В нашем доме – три окна:

В первом – ночь черным-черна,

Во втором – слепящий день,

В третьем – лишь заката тень.

Прорубить пора давно

И четвёртое окно,

Да икона на стене —

Вся грация твоя

Идёт из глубины…

Бежит волос струя

По контурам спины.

Спит вечности налёт

В движениях твоих.

В них – каждый век живёт,

В них – каждый Божий миг…

Возвышен час любви.

И совершенство черт,

Взращённое в крови, —

Гармонии расцвет.

И звёздочкой в ночи

Вся грация твоя

Шлёт вечные лучи

Сквозь вечность бытия…