Читать книгу Берлин взят! (сборник) - Коллектив авторов - Страница 22

Не плачь старик, не рви мне душу,

Вставай с колен, смахни слезу,

Я опасения порушу,

Над головой уйму грозу.

Светла метельная обитель

Твоих трагических седин,

Войны Великой победитель,

Неброской стати исполин.

В день Светлой памяти и скорби

Ты помнишь заповедь свою,

И грудь, как прежде, держишь гордо,

И выше голову в строю.

Смелее, батя, тверже шаг,

Яви всем воинскую стать.

Каким бы грозным ни был враг,

Ему таких не напугать.

Проходят маршем ветераны,

Былых боев фронтовики.

Чеканят шаг под барабаны

Седоволосые полки.

Всем смирно! Взять под козырек!

Равненье на отцов и дедов,

Чтоб загорелся огонек

В глазах у рыцарей Победы!

Мы в неоплаченном долгу

У этих бравых кавалеров.

За Брест, за Курскую дугу,

За нашу жизнь, за нашу веру!

Вас с каждым годом недочет –

Седая армия редеет,

Но флаг Победы гордо реет,

И состраданье сердце жжёт.

Я нужным стать хочу для вас,

В минуту трудную помочь,

И жить для вас и славить вас,

И пригубить за вас не прочь.

И о деяньях легендарных

С трибун высоких говорить.

В сердцах потомков благодарных

Ваш подвиг жив и будет жить!

Нам судьбы разные и жизни

Дарованы для славных дел,

И лишь служение отчизне

Для Богом избранных – удел.

Им доля выпала лихая –

За «други» головы сложить,

Душою к Богу уповая,

А сердцем родину любить.

Прочь проклятые птицы – чёрной масти отродья –

Биты козыри ваши, этот кон будет мой.

И покуда струится в жилах кровь моей Родины,

Данью памяти павшим завершаю свой бой.

Стихли ядер раскаты, смолкли бранные крики,

Тишину распиная, бродят в сумерках стоны;

Отражают булаты честных воинов лики,

Скорбно их поминая, плачут в храмах иконы.

Цветом серо-багровым твердь земная пылает,

Славных предков могилы вопрошают: доколе?!

Сокрушаются вдовы: в их полку прибывает,

Воронье окружило Бородинское поле.

Сном забылись гусары богатырским и вечным,

Тщетны были потуги их принудить склониться;

Не трубите фанфары, не будите сердечных.

Спите, милые други. Прочь проклятые птицы!

Час решительной встречи – вот он миг наслажденья!

Вот он праздник гусарский, отрезвляющий хмель!

Распрямляются плечи. Рать исполнена рвенья.

Удаль с вензелем царским направляется в цель.

Два стремительных взора на мгновенье застыли,

Две холодные стали оба сердца проткнули.

Вознеслись над позором и друг друга простили

Две звезды, что мерцали и навеки уснули.

И не наша вина в том была изначально,

Что мы выбрали путь долга чести и веры.

Пригубите вина за столом поминальным,

Не забыв помянуть молодых кавалеров.

Ну, а нам – в облака – там, где ратникам нега.

Дайте только с любимой Россией проститься.

Мне теперь на века быть её оберегом,

И вернуться сюда белокрылою птицей.

Давай, брат, на прощанье улыбнёмся,

Разделим нашу флягу в два глотка.

Мы нынче «духам» крепко огрызнёмся!

Но пусть они помолятся пока.

А мы с тобой давай споём про братство,

Которому есть место в облаках.

Сегодня мы покончим с этим гадством,

И пусть на нас не сердится аллах.

Мы здесь с тобой непрошенные гости,

Здесь вишни, как в Рязани, не цветут.

Сочтём за счастье, если наши кости

В России под березкой погребут.

Ну, а пока давай по две затяжки

По-братски напоследок подымим.

Осталось двое нас в одной упряжке,

Но родину и честь не посрамим!

Не дрейфь, братишка! Ты же гром небесный!

Ты рваный тельник кровью пропитал.

Нас за молитвой помянут воскресной,

И «духи» не забудут наш аврал!

Вставай! Ори навзрыд: «За наше братство!

За тех, кто нас заждался в облаках.

Мы в пух и прах развеем это гадство!

И пусть нас не сердится аллах».

Простите мамы, папы, сёстры, братья,

За то, что с возвращеньем подвели.

Нас взяли небеса в свои объятья…

Простите, мы иначе не могли!

Простите прошлые грехи,

Забудьте мелкие обиды –

Дни сочтены и недолги,

Мой срок земной в руках Фемиды.

Простите мой холодный взгляд,

Не осуждайте столь пристрастно –

Теперь и поздно, и напрасно

Искать: кто прав, кто виноват.

Сударыня, я говорю:

Упала ниц любви корона,

Мне жаль, что я во время оно

Не повернулся к алтарю.

Из слов молитвенных я смог

Произнести лишь два-три слова:

Прости, всемилостивый Бог,

И не суди меня сурово.

Грехов вовек не искупить,

Да и к чему теперь всё это?

Меня помянут, может быть,

Те, кто признал во мне поэта.

Я призову свои стихи

Восстать над каждою ошибкой,

Слезой и кровью смыть грехи,

Прощенье высветить улыбкой.

Влюбитесь в русскую натуру! –

В ее размашистую стать,

В ее могучую фигуру,

В ее щетинистую гладь.

В ее цветастую рубашку,

В ее фуражку набекрень…

Влюбитесь в душу – нараспашку,

Влюбитесь в масленичный день,

Украсьте русское застолье,

Подбросьте хвороста в огонь,

Степное вспомните раздолье,

Откройте душу под гармонь!

Соседей кликнув на гулянку

С ее традицией съестной,

Накройте скатерть-самобранку

Да накормите мир честной!

Гуляйте, пейте, пойте, смейтесь!

И, захмелев без дураков,

По честному наотмашь бейте

До первых звёздных синяков!

Целуйте девиц без опаски

Да про Ивана-дурака

Почаще вспоминайте сказки,

Не позабытые пока.

И после вящего веселья,

В рассветный августовский час

Вкусите жуткого похмелья,

И да поможет терпкий квас!

Коня поймайте и взнуздайте,

Умчитесь поутру в поля,

Ликуйте, смейтесь и рыдайте:

«Спасибо, русская земля!»

Какие были времена!

Мой друг, какие нравы были!

Серебряные стремена

Не блекли от дорожной пыли.

Как пламенел смущённый взгляд,

Когда глаза в глаза глядели,

В них соловьи ночами пели

И цвёл в сердцах вишнёвый сад!

И приходила непременно

Влюблённости благая весть,

Она коленопреклоненно

Взаимности искала здесь.

Мельчайшей фальши не прощали

Ни в откровеньях, ни в стихах.

И жизнь любимым посвящали,

Едва покаявшись в грехах.

Торжествовало благородство

И в ратном деле, и в любви –

За что не совестно бороться

Пред Богом было и людьми.

И честь была всему начало,

И презирались ложь и лесть.

И хлёстко, и светло звучало:

Имею честь! Имею честь!

И вызывали подлецов,

Круша их светскую карьеру

Перчаткой брошенной в лицо,

К неумолимому барьеру.

Век упоительных страстей

Прогарцевал и канул в Лету.

Век оголтелых скоростей

Несёт всё сущее по свету.

Но звон гитары семиструнной

По-прежнему тревожит кровь,

Мир пробуждается подлунный

И вновь главенствует любовь.

Задумчиво и не спеша

По тропам времени крутого

Бредёт ранимая душа –

Подарок века Золотого.

Бредёт по обветшалым вехам,

Несёт в себе благую весть,

Воспрянувшую гулким эхом:

Имею честь! Имею честь!

Вот мы и свиделись с тобой…

Ты мне все эти годы снился,

Ты, брат, совсем не изменился,

А я, как видишь, весь седой.

Война преследует меня,

Напоминаньем бьет по нервам:

Мы вновь с тобою в сорок первом

Стоим на линии огня.

Клянемся в дружбе перед боем,

В минуты редкой передышки,

Несчастной Родины герои,

Суровой участи мальчишки.

На наши юные года

Война легла тяжелой ношей.

Мы с честью приняли тогда

Тот вызов, что врагами брошен.

Не суждено нам было знать,

Как наши мамы постарели.

Покинув теплые постели,

Мы уходили воевать.

Мы шли, глотая пыль дорог,

Подошвы верстами стирали,

То пятились, то наступали,

То на ходу валились с ног.

Усталость с болью вперемешку.

Кто первым шёл, тот был убит.

Мы погружались в ад кромешный,

Имея сами адский вид.

Опустошённые станицы,

Деревни, сёла, города,

Разрывов яркие зарницы,

Кругом огонь, кругом беда.

Друзей погибших голоса,

Словно подраненные птицы,

И фронтовая полоса

Ещё нам долго будут сниться.

И кровью политые тропы,

Что мы с тобою протоптали,

От стен Кремлёвских до Европы,

Когда от смерти мир спасали.

И никого не упрекали,

Что этот жребий выпал нам,

Что мы по кружкам разливали

Вино и слезы пополам.

Что никого не забывали,

И никого не предавали,

Что, матерясь, высоты брали,

«Вперед! За Родину!», – взывали,

И в рукопашном выдавали

Всю злость и ненависть к врагам.

Мы никого не упрекали,

Что этот жребий выпал нам…

Я помню, брат, как в сорок пятом

Мы пили шнапс из котелка,

Что переслали нам ребята

Из комендантского полка.

Как пригубили по полста,

Что припасли с тобой к обеду,

За то, что цитадель взята,

За долгожданную Победу.

За то, что мы так долго ждали,

За слёзы счастья на лице,

За ордена и за медали,

За слёзы радости в конце.

Ты рад, что я тебя нашёл?

Я снова здесь с тобою, брат,

Я с фляжкою к тебе пришёл,

Сними с плеча свой автомат.

К твоим ногам несут цветы,

Их руки детские сорвали.

В сединах – я, в граните – ты.

Ты помнишь, как мы воевали?..

Теперь я не умру –

я это точно знаю.

Судьбою послан мне

живительный огонь.

Я в чаяниях своих

на совесть уповаю,

Младенческой слезой

упавшей мне в ладонь…

Я буду долго жить

в умах взращенных мною.

Ни радость бытия,

ни прочие блага

Не смогут заменить

возможность быть собою,

И сердцем отличать

и друга, и врага…

Я буду воскресать, –

от счастья умирая,

Потерянных надежд

не облачая в грусть

И здравицы слагать

в садах земного рая, –

«Мой ангел, смерти нет!» –

читая наизусть.

Земную благодать

я холю и лелею,

Я вижу: этот мир

и хрупок, и раним.

О скудости своей

нисколько не жалею.

Да и грешно жалеть.

Я Господом храним.

Ты стал все чаще сниться мне, отец.

Твоя неповторимая улыбка, –

Виновница разрушенных сердец,

Девичьих грез надежда и ошибка.

Ты молод был и статен и красив.

Тобою любовался мир подлунный.

Твоя гармонь, народ развеселив,

Небесной арфы задевала струны.

Ты шел по жизни поступью борца.

Под гнетом испытаний не сгибался,

Ты широко и щедро улыбался,

Призрением карая подлеца.

Открытая натура, пылкий нрав,

Ты говорил в ответ на кривотолки:

«А мы волкам покажем – кто не прав.

Мы с волчьею породой – сами волки!»

Ты не просил в займы красивых фраз,

Красавиц неприступных покоритель.

Ты воскресал из мертвых, и не раз.

Ты по своей натуре – победитель!

Ты на земле оставил яркий след,

В сынах своих продолжив славу рода.

И вот уже, ответом на завет,

Во внуках отражается порода.

Моя отрада – память об отце!

Он здесь, со мной, и Бог тому порука,

Когда я вижу на его лице

Улыбку моего родного внука!

Я был пленен в зените дня

Лучами солнечного диска.

Шальная мысль спасла меня –

Укрыться тенью обелиска!

– Поклон тебе, орёл степной,

Ширококрылый и могучий

Ты усмиряешь летний зной

Своею тенью, словно тучей.

Позволь и мне набраться сил,

Укрыться под твоей тенью,

Спастись под бронзовою сенью.

– Да будет так, как ты просил! –

Сказала бронзовая птица

И взмыла с пьедестала прочь.

И пробил час – настала ночь.

Сверкнула дальняя зарница.

Очнулся я – кругом зима.

Мороз. Скрипят по снегу дроги.

Луна гуляет по дороге,

Как будто бы сошла с ума.

И не к моей ли это свадьбе

Народ съезжается к усадьбе?

В каминном зале.

Звон гитары,

Веселья шумного разгар.

Вальсируют по кругу пары.

И я танцую.

Я гусар!

Вот сладким пением корнет

Чарует бедную актрису,

И льется пенистый моэт

В бокал Давыдову Денису.

Какая чудная картина! –

Из трубки, прямо в потолок,

Как в дивном танце балерина,

Струится бархатный дымок

По бороде и по усам,

Затем в дыру и – к небесам!

Завился лунною дорожкой,

Осыпался метельной крошкой.

И поднимаясь в полный рост,

Он говорит заздравный тост:

– Поднимем кубки, господа,

За то, что мы с Фортуной дружим!

Коль в дом нагрянула беда –

Клинком Отечеству послужим!

Кресты могил – гостям незваным,

А вам, орлы, кресты на грудь!

А тех, кто сгинул в поле бранном,

Россия-мать, не позабудь!

Так поклянемся же, друзья,

Что за бугор врага прогоним!

Нам медлить более нельзя.

Вперёд, орлы мои! По коням!

Я помню, как вскочил в седло,