Читать книгу Молитвы и святые, которые Вам обязательно помогут - Группа авторов - Страница 4

Безусловно, Бога, явившегося в Вифлеемских яслях, человек не мог и представить. В рождественскую ночь Бог открывается людям так, как Он не был известен до этого момента. Вот что говорит об этом митрополит Антоний Сурожский.

«О чем говорит эта светозарная, эта таинственная ночь, в которой Ангелы Божии возвестили людям простого и чистого сердца о рождении Спасителя мира? В эту ночь открывается нам Бог так, как Он не был известен до того; открывается нам таким, каким человек Его ни помыслить, ни выдумать не мог. Из столетия в столетие люди старались создать себе картину о том, каков их Бог. Из столетия в столетие вырастали порой грандиозные, глубоко волнующие душу образы Бога, каким мыслил Его человек. В этих образах воплощалось все самое высокое, самое заветное и дивное, о чем мечтает человеческая душа. И этого Бога великого, всемогущего, торжествующего Бога, человек мог и помыслить и придумать.

Но того Бога, Который явился нам в Вифлеемских яслях, человек придумать не мог бы; этот Бог – не мечта, а трагическая реальность; Бога обнищавшего, Бога гонимого, Бога опозоренного перед лицом всех людей; Бога, от Которого некоторым стыдно, потому что в Нем, по слову пророка Исаии, нет, будто, «красоты и величия», такого Бога человек не придумал бы себе; такой Бог мог только явиться, только Себя открыть людям. И этого Бога мы сейчас встречаем в этой таинственной, трепетной, прозрачной зимней ночи.

Бог непостижимый в Своем величии, Бог, сияние Которого слепит очи, рождается среди людей, от Девы, от юной хрупкой отроковицы, которая так сумела поверить, так уйти, так углубиться в тайну неба, что Слово Божие стало реальностью земли… Бог рождается, становится человеком, для того, чтобы во всем быть нам подобным, чтобы понести на Себе всю тяжесть человеческой жизни, все последствия человеческого отступления от Бога, все следствия человеческой нелюбви, взаимной отчужденности и ненависти.

Все горе земное ложится на Его плечи; и именно ради того, чтобы все это понести, Он становится одним из нас. Его рождение в Вифлеемской пещере – начало Его крестного пути; бессмертный – входит в область смерти и отдается во власть смерти; Он рождается в смерть и для нее; всесильный, ничем не ограниченный, победный Бог входит в условия вашей ограниченности, принимает на Себя всю человеческую хрупкость, всю человеческую беззащитность; рождается Он в мир, где Он, ставший хрупким и слабым, будет встречен грубой и беспощадной силой; Он, Который стал человеком, потому что так возлюбил созданный Им мир, что Собой пожертвовал, чтоб этот мир вернулся к радости своей. Он, Который есть любовь, ставшая плотью, будет встречен сначала холодной безразличностью, затем нарастающим отчуждением, ненавистью; 6удет отвержен, изгнан, убит, когда страшная проповедь любви прозвучит слишком явственно, слишком неумолимо, когда люди поймут, что то, чего Он безжалостно требует, это чтобы они отреклись от себя, умерли для своего эгоизма, себялюбия, страстей, отвергли все, что есть кажущееся их богатство и достояние, для того, чтобы другого, любого другого, каждого другого возлюбить всей жизнью и всей смертью своей – когда люди, окружавшие Христа, это поняли, они от этой любви пришли в страх и ужас, и эту любовь они отказались понести.

А Того, Кто весть о ней принес, они вывели из стана, они вывели из града, извергли из человеческого содружества и присудили к смерти среди злодеев: среди тех самых, которые топтали любовь, которые жили насилием и ненавистью, которые рождали страх и представляли неизбывную опасность для людей, которые не хотели жить по-человечески…

Вот какой Бог нам открывается, и такого Бога, поистине, человек придумать не мог, ибо такого Бога он себе и не мог пожелать, потому что Господь не только Сам Себя таким являет, но Он требует от каждого из нас, чтоб мы именно такими, как Он, стали через любовь, которая нас делает свободными от себя самих, чтобы мы стали уязвимыми до конца, беззащитными до конца, безумно поверив в свободу любви. И это людям страшно было тогда, как и теперь. Потому что в любом обществе есть люди насилия и люди, которые взяли на себя иго Христово, которые названы именем Христа.

Но там, где насилие делается беспощадным, там, где оно направлено на уничтожение и разрушение самого Христова достояния, перед людьми встает всегда страшное искушение: силе противопоставить силу, насилию противопоставить бунт, войти в мир для того, чтобы бороться так, как борется мир, и победить для Христа орудием, оружием земли. Это соблазн более гибельный для Церкви, чем всякое испытание извне, потому что в нем для нас – отречение от самого святого, что открывается нам в этой таинственной ночи, когда Бог является нам не в силе, а в немощи, не победоносным, а как будто побежденным…

Как мы должны опасаться этого; как должны мы помнить, что мы посланы, как овцы среди волков: не для того, чтобы бежать от опасности, и не для того, чтобы облечься ложной силой и противопоставить эту силу силе земли или ада; мы посланы для того, чтобы в немощи Богоприемной войти в этот мир, как Христос вошел, войти в него немощью, в которой таится вся сила божественной победы: ибо сила Моя, говорит Господь, в немощи совершается. Если мы не идем этим путем, то мы не Христовым идем путем, а если не Христовым, хоть и страшно это сказать, но – Антихристовым.

Страшно это сказать. Но мы должны понять, что двух путей жизни нет; есть путь истинной жизни, который есть Сам Христос, и есть путь смерти, – вне Его. И поэтому мы должны, если мы только Христовы, стать как Он и прожить как Он. А что нам это возможно, открывает нам та же тайна этой ночи, потому что всякое откровение о Боге есть тоже откровение и о твари. Если Бог смог стать человеком, то только потому, что человек достаточно велик, чтобы так соединиться с Богом, так стать единым с Ним, чтобы вырасти в меру богочеловечества. Мы можем стать тем, каким Христос был и остается. И это откровение о человеке, может быть, самое изумительное и самое драгоценное, что у нас есть для нашего времени.

Человек, каким его видят неверующие, это жалкое существо; в нем может быть простор и сила, но в нем не может быть того величия, какое мы видим в человеке, который вырастает в Бога, в подобие и образ Сотворившего его. Образ человека, каким мы его мыслим, слишком велик для того чтобы уложиться в узких и жалких рамках неверия. Человек только тогда делается человеком, когда он вырастает в меру воплотившегося Слова Божия.

Вот с какой верой мы сейчас входим в этот новый год, который нам дает Господь. Мы входим с верой, что мы можем трудом, молитвой, единством, бессилием своим, полным благодати Господней, претворить этот мир, который так страшен бывает, в мир, достойный человека и достойный Самого Бога. Вот с чем мы входим в этот мир, которого так возлюбил Бог, что и Сына Своего Единородного отдал, чтобы этот мир был спасен. Входим мы в этот мир с Божией любовью к нему, входим мы в этот мир с готовностью жить для него и умереть для него и всему миру, верующему и неверующему, мы сейчас свидетельствуем о любви Господней, о явлении этого Бога, Которого человек и не мыслил найти, и о том, что и сейчас есть, на всех просторах земли, люди, которые до конца, всем сердцем, всей крепостью своей, всем умом своим, всем вдохновением своим веруют в любовь и готовы ради этой любви жить и умирать…»