Читать книгу Пусть идет снег (сборник) - Группа авторов - Страница 2

Это было в ночь перед Рождеством.

Точнее, в вечер перед Рождеством. Стойте. Я лучше сразу скажу, пока мы не погрузились в гущу событий. А то всплывет потом, и вы ни о чем другом думать уже не сможете, знаю же.

В общем, меня зовут Джубили Дугал. Вдумайтесь. Юбилей. Видите? Если сразу сказать, то не так уж страшно, правда? А представьте только, как бы вы растерялись, если б я посередине истории вдруг заявила: «Кстати, меня Юбилей зовут!»

Джубили – имечко для стриптизерш, это я сама понимаю. Вы, наверное, подумали, что я этим балуюсь. Но нет. Видели б вы меня – сразу бы поняли (надеюсь), что никакая я не стриптизерша. Мне шестнадцать. Волосы у меня черные, стрижка каре. Я ношу то линзы, то очки. Пою в хоре, участвую в олимпиадах по математике и играю в хоккей на траве, а от этого грациозной не станешь и маслом потом не намажешься. Так что я не стриптизерша. А если вдруг вы – стриптизерша, то не волнуйтесь, у меня к вам никаких претензий. Жалко только: вы же латекс носите, а в нем кожа совсем не дышит!

А вот что меня бесит, так это мое имя. Юбилей. Юбилей – это вообще ни фига не имя, это какой-то там праздник. Какой – никому не известно. Вы слышали хоть раз, чтобы кто-нибудь закатывал юбилей? И пошли бы сами на такой праздник? Я бы не пошла. Юбилей – это же когда везде гирлянды развешиваешь, заказываешь какую-нибудь здоровенную надувную штуку для гостей, а потом не знаешь, куда девать мусор. Ну, или что-то вроде сельских танцев.

Но в этой истории мое имя очень важно. Случилась она, как я уже говорила, в вечер перед Рождеством. Это был восхитительный вечер. Экзамены я сдала, начались зимние каникулы. Я сидела дома одна, и было очень уютно. Я надела все, на что долго копила: черную юбку, колготки, красную футболку с блестками и новые черные сапожки, – и сделала себе яичный коктейль. Все подарки были уже упакованы. В шесть часов я должна была быть на Большом Рождественском Шведском Столе, который каждый год устраивала семья Ноя.

Ной – это Ной Прайс, мой бойфренд. А ежегодный Большой Рождественский Шведский Стол Прайсов – очень важное для нас событие. Если бы не он, мы бы не были вместе.

До Шведского Стола Ной был звездой на моем небосклоне: привычной, знакомой, яркой и далекой. Я знала его с четвертого класса, но как знала – я ведь и людей из телика тоже знаю: имя знакомое, сериал видела. Конечно, Ной был рядом, а те, из телевизора, далеко, но так почему-то всегда бывает: тот, кто рядом, кажется недоступней любой знаменитости. Рядом – еще не значит близко.

Он мне всегда нравился, но не в смысле нравился-нравился. Мне всегда казалось, что влюбляться в него неразумно. Он был на год старше меня и на тридцать сантиметров выше. Широкоплечий, ясноглазый, длинноволосый. Все при нем: отличник, спортсмен, школьный староста. Такие мальчики обычно встречаются только с моделями, шпионками или отличницами, в честь которых потом называют школьные лаборатории.

Поэтому, когда в прошлом году Ной пригласил меня на Рождественский Шведский Стол, я была на седьмом небе от счастья и даже поверить не могла. Три дня голова кружилась от счастья так сильно, что я шаталась, и перед тем как пойти к нему домой, мне пришлось потренироваться ходить ровно. Я не знала, почему он меня пригласил: может, я ему нравилась, может, мама попросила (наши родители были знакомы), а может, просто кому-нибудь проспорил. Все мои друзья радовались за меня, но им явно было известно что-то, что для меня оставалось тайной. Они уверяли, что Ной разглядывал меня на олимпиаде по математике, смеялся над моими шутками про тригонометрию и все время говорил обо мне.

Это было невероятно… как будто обо мне книгу написали!

Оказавшись наконец в доме Ноя, мне пришлось весь вечер сидеть в уголке и разговаривать с его сестрой. Она мне, конечно, нравится, но по правде – сущая дурочка. Я про шмотки долго трепаться не умею, разговор быстро сходит на нет. Зато Элиза способна трещать о них без умолку, и о каждой у нее есть Свое Мнение. Я от нее еле отвязалась: мама Ноя принесла очередную тарелку, и я сказала: «Ой, какая вкуснятина», хотя понятия не имела, что это было. Оказалось, соленая рыба. Я отшагнула назад, но мама Ноя сказала:

– Попробуй кусочек.

Я попробовала, как послушная овечка. И на этот раз оказалось, что не зря. Именно тогда я заметила, что Ной за мной наблюдает. Он сказал:

– Я очень рад, что ты попробовала.

Я спросила его, почему он рад, так как подозревала, что все дело в каком-нибудь пари («Ну ладно, попрошу ее прийти, но если заставлю ее съесть соленую рыбу, с вас двадцать баксов»).

И он ответил:

– Потому что я сам ее ел.

Я стояла и смотрела на него, и на моем лице, должно быть, красовалось очаровательное выражение абсолютной тупости, поэтому Ной добавил:

– И я бы не мог тебя поцеловать, пока ты ее тоже не попробуешь.

Это было одновременно жутко противно и жутко романтично. Он мог бы пойти наверх почистить зубы, но выжидал около рыбы, пока я ее не попробую. Мы незаметно ускользнули, уединились в гараже и целовались там под полкой с инструментами.

Так все и началось.

Так вот, то Рождество, о котором я вам собираюсь рассказать, было не обычным: это была наша первая годовщина. Невозможно было поверить, что мы уже целый год вместе. Как же быстро он пролетел…

Понимаете, Ной всегда ужасно занят. Когда он появился на свет, маленький, розовый, ерзающий, его наверняка тут же отпустили из роддома, потому что он торопился на встречу. Теперь он был старшеклассником, футболистом и президентом школьного ученического совета, и свободного времени у него почти не оставалось. За весь тот год, что мы встречались, мы только раз двенадцать выходили куда-то вместе. Всего дюжина настоящих свиданий, примерно раз в месяц.

Зато на всевозможных мероприятиях мы появлялись вместе постоянно. Ной и Джубили на студенческой распродаже выпечки! Ной и Джубили на розыгрыше футбольной лотереи! Ной и Джубили организуют встречу выпускников! Ной и Джубили на благотворительной акции в пользу голодающих, Ной и Джубили в зале для внеклассных занятий…

Ной, конечно, помнил об этом. И хотя сегодня ожидался семейный праздник с множеством гостей, он пообещал мне, что мы сможем остаться наедине, и сказал, что заранее обо всем позаботился. Если мы проведем на вечеринке всего два часа, обещал он, то потом уединимся в другой комнате, обменяемся подарками и будем смотреть вместе «Гринча, который украл Рождество». Он отвезет меня домой, мы ненадолго остановим машину и…

А потом моих родителей арестовали, и все пошло кувырком.

Вы знаете, что такое Деревня Санта-Флоби? Деревня Санта-Флоби – такая важная часть моей жизни, что мне все время кажется, будто все уже знают, что это такое, но мне недавно сказали, что я много всего воображаю, так что я объясню.

Деревня Санта-Флоби – это набор керамических домиков, которые вместе составляют деревню. Мои родители начали коллекционировать их, когда родилась я. На эти малюсенькие мостовые я смотрю с тех пор, как научилась стоять без помощи. У нас есть все – леденцовый мостик, озеро Бесснежное, магазин жвачки, пряничная пекарня, Сливовая аллея. В общем, немаленькая деревня получилась.

Мои родители купили специальный стол, чтобы ставить на него домики, и каждый год со Дня благодарения до новогодней ночи он занимает центр нашей гостиной. Для того чтобы подключить всю деревню, нужно целых семь удлинителей. Чтобы не жечь электричество зря и не вредить природе, я уговорила родителей отключать домики на ночь, но мне пришлось долго с ними спорить.

Мне дали имя в честь домика № 4 – домика, который называется Джубили-Холл. Джубили-Холл – самый большой во всем наборе. Там изготавливают и упаковывают подарки. В домике есть цветные огоньки, работающий конвейер с прикрепленными к нему подарками и маленькие эльфы, которые поворачиваются, будто бы сгружая подарки с ленты.

К рукам каждого из эльфов подарок был намертво приклеен, поэтому они напоминали измученных рабов, обреченных поднимать и опускать одно и то же до скончания времен – или пока мотор не сломается.

Я помню, как в детстве сказала об этом маме, и она ответила, что я ничего не понимаю. Может быть. Мы явно по-разному смотрели на ситуацию, если учесть, что для мамы эти домики были так важны, что она назвала свою единственную дочь в честь одного из них.

Все коллекционеры домиков на них немного помешаны. Они устраивают съезды, у них есть примерно дюжина серьезных сайтов и четыре журнала. Некоторые из них оправдываются тем, что домики «Флоби» – это выгодное вложение денег. И они действительно стоят больших денег. Особенно те, что пронумерованы. Эти домики можно купить только в выставочном зале «Флоби» на Рождество. Мы живем в Ричмонде, штат Вирджиния, километрах в ста оттуда, поэтому каждый год двадцать третьего декабря мои родители нагружают машину стульями, одеялами и едой и едут туда, чтобы сидеть всю ночь в очереди и ждать.

Раньше фирма «Флоби» выпускала по сто пронумерованных домиков в год, но в прошлом году выпустила всего десять. Тут-то и начались проблемы. Даже сотни домиков было мало, но когда их стало в десять раз меньше, полетели клочки по закоулочкам. В прошлом году покупатели поссорились из-за мест в очереди, и ссора быстро переросла в драку: люди принялись бить друг друга по головам свернутыми в трубочку каталогами «Флоби», бросаться коробочками с печеньем, топтать чужие складные стулья и обливать колпаки Санта-Клауса на головах друг друга теплым какао. Драка была такая жуткая и глупая, что ее даже показали в местных новостях. В фирме «Флоби» сказали, что они «принимают меры», чтобы этого никогда больше не повторилось, но я в это не верила. Такое с помощью денег не предотвратишь.

Но я не думала об этом, когда мои родители уехали, чтобы занять очередь за домиком № 68, «Отель эльфов». И не думала об этом, когда пила латте с яичным коктейлем, дожидаясь, когда придет время идти к Ною. Но то, что родители задержались, я заметила. Обычно под Рождество они возвращались из поездки за домиками к обеду, а было уже почти четыре часа. Чтобы занять руки, я решила подготовиться к праздникам.

Я не могла решиться позвонить Ною, зная, что он занят подготовкой Шведского Стола. Поэтому я украсила приготовленные для него подарки ленточками и остролистом, сделав еще наряднее, чем прежде. Я включила всю Деревню Санта-Флоби, и порабощенные эльфы принялись за работу. Я включила рождественские песни. Я вышла на улицу, собираясь включить гирлянду, украшавшую наш дом, но увидела, что к нему походкой штурмовика из «Звездных войн» приближается Сэм.

Сэм был нашим адвокатом – и когда я говорю «нашим адвокатом», я имею в виду «нашим соседом, случайно оказавшимся влиятельным адвокатом из Вашингтона». Сэм – именно тот человек, к которому обращаются, если хотят побороться с огромной корпорацией или выиграть иск на миллиард долларов. Но он уж точно не мистер Няша. Только я собралась пригласить его войти и угоститься гоголем-моголем, как он меня перебил.

– У меня плохие новости, – сказал он, приглашая меня войти в мой собственный дом. – На фирме «Флоби» произошло еще одно чрезвычайное происшествие. Заходи. Пойдем.

Он говорил таким тоном, что я подумала, он сейчас скажет, что моих родителей убило. Я представила, как сотни «Отелей эльфов» слетают с конвейера, убивая всех подряд. Я видела «Отель эльфов» на фотографиях – у него были острые леденцовые шпили, которые легко могут проткнуть человека насквозь. И если кого-то и могло убить «Отелем эльфов», то уж точно моих родителей.

– Их арестовали, – сказал Сэм. – Они в тюрьме.

– Кто в тюрьме? – спросила я, потому что до меня всегда доходит как до жирафа и мне гораздо проще представить, что родителей убило летающим «Отелем эльфов», чем то, что их увели куда-то в наручниках.

Сэм молча смотрел на меня, ожидая, когда я сама пойму, кто в тюрьме.

– Утром случилась еще одна драка из-за домиков, – объяснил он, выдержав паузу. – Перепалка из-за места в очереди. Твои родители в ней не участвовали, но не подчинились приказу, когда полиция велела собравшимся разойтись. Арестовали пятерых, в том числе твоих родителей. Это по всем каналам показывают.

Я почувствовала, что у меня подкашиваются ноги, и села на диван.

– Почему они не позвонили? – спросила я.

– У них есть право только на один звонок, – сказал он. – Они позвонили мне, потому что решили, что я могу их выручить. А я этого сделать не могу.

– Как это – не можете?

Я не могла поверить, что Сэм не может вызволить моих родителей из какой-то провинциальной тюрьмы. Представьте, что пилот вашего самолета вдруг заявляет: «Всем привет. Я тут вспомнил, что не умею приземляться. Так что мы полетаем, пока кому-нибудь не придет в голову идея получше».

– Я сделал все что мог, – продолжил Сэм, – но судья не идет на уступки. Ему самому надоели протесты на фирме «Флоби», поэтому он хочет, чтобы этот процесс стал показательным. Твои родители велели мне отвезти тебя на вокзал. У меня на это есть час времени, в пять меня ждет горячее печенье и застольные песни в кругу семьи. Как быстро ты сможешь собраться?

Все это было сказано тем же жутко серьезным тоном, каким Сэм спрашивает у обвиняемых, почему они скрылись с места преступления с окровавленными руками.

Было ясно, что он вовсе не рад тому, что все это свалилось ему на голову под Рождество. Но немного сочувствия в стиле Опры мне бы не помешало.

– Собрать вещи? Вокзал? Чего?

– Ты поедешь во Флориду, к бабушке и дедушке, – сказал он. – Билет на самолет купить не получилось, рейсы отменяются из-за метели.

– Какой еще метели?

– Джубили, – очень медленно проговорил Сэм, явно решив, что я самый большой тормоз на планете, – скоро начнется самая сильная метель за полвека!

Голова моя совсем не соображала – то, что он говорил, в ней не укладывалось.

– Мне нельзя уезжать, – сказала я. – Сегодня я должна быть у Ноя. И Рождество. Как же Рождество?

Сэм пожал плечами, как бы говоря, что адвокаты не занимаются Рождеством, и он с этим ничего поделать не может.

– Но… почему мне нельзя просто остаться здесь? Это же ужас!

– Родители не хотят на два дня оставлять тебя одну.

– Я могу пойти к Ною. Я должна к нему пойти!

– Послушай, мы обо всем уже договорились, – сказал он. – С твоими родителями сейчас связи нет. Они проходят регистрацию. Я купил тебе билет, и у меня мало времени. Тебе нужно собирать вещи, Джубили.

Я обернулась и посмотрела на мерцающую деревню, на тени обреченных эльфов, работавших в Джубили-Холле, на теплый свет в окнах кондитерской лавки миссис Маггинз и на эльфийский экспресс, медленно, но весело кативший по дорожке. И я не придумала ничего лучше, чем спросить:

– Но… как же деревня?