Читать книгу Пусть идет снег (сборник) - Группа авторов - Страница 9

Утро явилось ко мне в обличье пятилетней девочки, прыгавшей у меня на животе. Она с такой силой давила на меня, что у меня глаза выпучились.

– Как тебя зовут? – весело спросила девочка. – Меня – Рейчел!

– Рейчел! Перестань прыгать! Она же спит!

Это был голос мамы Стюарта.

Рейчел оказалась жутко веснушчатым мини-Стюартом с улыбкой до ушей и взъерошенными со сна волосами. От нее едва заметно пахло колечками Cheerios, и ей явно не помешало бы вымыться. Дэбби стояла рядом с кружкой кофе в руках. Она включила Деревню Санта-Флоби. Откуда-то со стороны кухни вышел Стюарт.

Я ненавижу просыпаться и обнаруживать, что чуть ли не целая толпа глазеет на то, как я сплю. Но, к сожалению, со мной такое часто бывает. Я ужасная соня. Я однажды проспала пожарную тревогу. Дрыхла три часа. Правда, в собственной спальне.

– Мы пока не станем открывать подарки, – сказала Дэбби. – Просто перекусим и побеседуем с утра.

Она явно решилась на этот шаг ради меня, потому что для меня у них подарков не было. Лицо Рейчел стало похоже на переспелый фрукт, готовый распасться пополам. Стюарт посмотрел на маму, как бы спрашивая: «Ты уверена, что это хорошая идея?»

– Ну, для Рейчел мы сделаем исключение, – быстро добавила она.

Удивительно, как быстро у детей меняется настроение. Я и чихнуть бы не успела, а полное отчаяние на веснушчатом личике уже сменилось восторгом.

– Нет, – сказала я. – Лучше вы и свои откройте.

Дэбби решительно мотнула головой и улыбнулась.

– Мы со Стюартом подождем. Иди умойся перед завтраком.

Я прошмыгнула в ванную и уставилась на себя в зеркало. Волосы у меня выглядели так, будто я собиралась устроиться в цирк, кожа покраснела и шелушилась. Я попыталась привести себя в порядок при помощи холодной воды и мыла, но получилось не очень.

– Хочешь позвонить родителям? – спросила Дэбби, когда я вышла из ванной. – Поздравить с праздником?

Тут мне пришлось обратиться за помощью к Стюарту.

– Ты только не падай, – сказал он. – Ее родители из Пятерки «Флоби».

Тайное стало явным. Но Дэбби это совершенно не смутило. Наоборот, ее глаза заблестели, как будто она познакомилась со знаменитостью.

– Твои родители участвовали в протесте? – спросила она. – Ох, почему же ты сразу не сказала? Я обожаю Деревню Санта-Флоби! Какая глупость – арестовывать людей! Им обязательно должны разрешить поговорить с дочерью! В Рождество! Они же никого не убивали, в конце концов!

Стюарт посмотрел на меня, как бы говоря: «Вот видишь!»

– Я даже не знаю, в какой они тюрьме, – сказала я.

И мне сразу стало стыдно. Родители томятся где-то в тюрьме, а я даже не знаю где именно.

– Ну, это легко узнать. Стюарт, посмотри в Интернете, в какой они тюрьме. В новостях наверняка говорили.

Стюарт тут же вышел из комнаты со словами «Будет сделано».

– Стюарт в этом настоящий мастер, – сказала его мама.

– В чем?

– Ой, да он что угодно в Интернете найти может.

Дэбби, как и многие другие мамы, еще не поняла, что любой может отыскать в Интернете что угодно, для этого вовсе не обязательно быть волшебником. Но я ей об этом не сказала, потому что не люблю намекать людям на то, что они не понимают простых вещей.

Стюарт вернулся, добыв нужную информацию, и Дэбби набрала номер.

– Я заставлю их разрешить тебе поговорить с родителями, – сказала она, прикрыв трубку рукой. – Они еще не знают, какая я настой… а, здравствуйте!

Кажется, звонку Дэбби были не рады, но Дэбби их приструнила. Сэму бы это понравилось.

Она протянула мне телефон и, улыбаясь, вышла из кухни. Стюарт взял на руки извивающуюся Рейчел и вынес ее из комнаты.

– Джубили? – сказала мама. – Доченька, ты как? Добралась до Флориды? Как бабушка и дедушка? Ох, доченька…

– Нет, я не во Флориде. Туда поезд не доехал. Я в Грейстауне.

– В Грейстауне? Не доехал? Ох, Джубили… Где ты? Еще в поезде? Все хорошо?

Мне не хотелось рассказывать маме все, что случилось за последние сутки, поэтому я решила говорить коротко:

– Поезд застрял. Пришлось сойти. Я встретила новых знакомых. Сейчас я у них дома.

– У знакомых? – В голосе мамы прозвучали нотки волнения, которые говорили о том, что она подумала, уж не попала ли я к насильникам или наркодилерам. – У каких знакомых?

– У хороших знакомых, мам. У мамы с двумя детьми. У них есть Деревня Санта-Флоби. Не такая большая, как у нас, но некоторые домики совпадают. У них есть магазин жвачки с полным прилавком. И лавка дядюшки Фрэнка. И даже кафе «Весельчаки» первого поколения.

– Вот как, – с облегчением произнесла мама.

По-моему, мои родители считали, что коллекционерами домиков «Флоби» могут быть только порядочные люди. Социопаты не стали бы любовно выставлять малюсеньких пряничных человечков в витринах лавки. Хотя именно это многим казалось признаком неуравновешенности. Наверное, кто для одного – псих, тот для другого – образец здравомыслия. Я подумала, что очень находчиво описала Стюарта (хотя о нем и не было речи) как «одного из двух детей», а не как «какого-то парня с пакетами на голове, которого я встретила в “Вафельной”».

– Ты все еще там? – спросила мама. – А что с поездом?

– По-моему, он все еще на путях. Вчера он врезался в сугроб, и отопление и электричество отключили. Поэтому мы и сошли.

Я снова здорово придумала – сказать «мы», а не «я одна плелась по автостраде в метель». И я не соврала. Джеб с Эмберами и Мэдисонами сошли с поезда сразу после того, как я проторила им дорогу. В шестнадцать лет за своими словами нужно следить со строгостью гениального дипломата.

– Как ты там в…

Как спросить у мамы, хорошо ли ей в тюрьме?

– Неплохо, – смело сказала она. – Ох, Джули, доченька! Мне так жаль… Мы не хотели…

Я слышала, что она вот-вот разрыдается, а это означало, что и я скоро разрыдаюсь, если ее не остановлю.

– У меня все хорошо, – сказала я. – Обо мне тут очень заботятся.

– Можно с ними поговорить?

«С ними» означало «с Дэбби», поэтому я позвала ее. Она взяла трубку, и они поговорили как мама с мамой: ну, в стиле «ох уж эти дети». Дэбби говорила с мамой очень убедительно, и, слушая ее, я поняла, что завтра она меня точно никуда не отпустит.

Я слышала, как она решительно отвергла идею о том, что мой поезд скоро сможет тронуться с места и я наконец доеду до Флориды.

– Не волнуйтесь, – сказала она моей маме, – мы позаботимся о вашей дочке. У нас много вкусной еды. Мы ее накормим и отогреем, а там все и образуется. Она хорошо проведет праздники, я вам обещаю. А потом мы отпустим ее домой.

Пауза, за которой скрывался высокий голос мамы, высказывающей искреннюю сестринскую благодарность.

– Что вы, она нас вовсе не беспокоит! – продолжила Дэбби. – Она просто чудесная гостья! Да и разве не для того нужны праздники, чтобы принимать гостей? Берегите себя. Мы, коллекционеры «Флоби», очень переживаем за вас.

Повесив трубку, Дэбби промокнула глаза и записала номер телефона в «Эльфийском списке», прикрепленном к холодильнику.

– Мне нужно позвонить насчет поезда. Если можно, – сказала я.

К телефону никто не подошел, наверное, из-за праздников, но автоответчик предупредил меня, что ожидаются «значительные задержки». Пока голос перечислял, что и зачем я могу нажать, я выглянула в окно. Все еще шел снег, сильный, но уже не похожий на конец света.

Дэбби ненадолго задержалась в кухне, но потом вышла. Я набрала номер Ноя. Он взял трубку после седьмого гудка.

– Ной! – сказала я полушепотом. – Это я. Я…

– Привет! – сказал он. – Слушай, мы тут как раз собирались завтракать.

– У меня была тяжелая ночь, – сказала я.

– Ох. Очень жаль, Ли. Слушай, я тебе скоро перезвоню, ладно? Номер у меня есть. С Рождеством!

Он не сказал «Я люблю тебя». Не сказал «Мой праздник без тебя испорчен». Теперь уже я была готова разрыдаться. Слезы душили меня, но мне не хотелось выглядеть плаксой, рыдающей из-за того, что с ней не может поговорить мальчик… даже несмотря на то, что моя ситуация была не совсем обычной.

– Конечно, – сказала я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Пока. С Рождеством.

А потом побежала в ванную.