Читать книгу Шерлок Холмс пускается в погоню (сборник) - Группа авторов - Страница 10

Пятого числа, когда уже близилась полночь, Холмс постучал в дверь моей комнаты. В руках он держал мое пальто, докторский саквояж и трость.

– Не желаете ли совершить вечернюю прогулку, Уотсон?

– В такой час, Холмс?!

– Принимая во внимание, что убийства произошли ночью, нам стоит взглянуть на местность сейчас. Она уж точно выглядит иначе, чем при ярком солнечном свете. Да и звуки в ночи могут казаться совсем иными.

– Вне всяких сомнений, – вяло отозвался я.

– Я намереваюсь осмотреть места происшествий при тех же условиях, какие сопутствовали совершению убийств.

– Пожалуй, это разумно, – признал я, покривив душой, покорно оделся и, прихватив саквояж и трость, уныло поплелся к выходу.

Четверть часа спустя мы оказались к северу от трактира и огибали ферму Олд-Оук с востока. Ночь выдалась безлунной, и тьма почти осязаемой завесой встала перед моими глазами. Мы с Холмсом несли фонари, позаимствованные перед выходом у миссис Пинкертон. На подходах к полю перед Скрабсом я заметил необычную туманную дымку, стелющуюся невысоко над землей. От слабого ветра она перекатывалась волнами, то спускаясь, то поднимаясь, словно живое существо. Дымная мгла струилась между голыми деревьями далеко на запад, покрывая поле и шевелясь у наших ног.

Моей первой мыслью было, что где-то неподалеку от нас полыхает лесной пожар. Как только мы вошли в дымку, до ушей моих стал доноситься странный звук. Он быстро пронесся в воздухе и эхом отразился в лесу на востоке. Я поначалу решил, что это попросту игра воображения, но, к ужасу своему, начал узнавать в этом звуке повторяющиеся детские напевы.

Еще удивительнее было то, что отдаленные голоса, казалось, прилетали с разных сторон: сперва из окрестных лесов, а затем со стороны ферм и тюрьмы. Эта бесплотная мантра становилась все более отчетливой, и я смог разобрать несколько слов: «Помнят… задумал… заговор».

Детские голоса слышались все явственней и громче, отчего у меня по спине пробежал холодок, а кожа вся покрылась мурашками. На ум тут же пришли слова Агни о том, что в окрестностях Скрабса обитают злые феи, а заодно и история Тига про банши. Наконец, не в силах больше этого выносить, я остановился и попробовал определить источник шума. Застыв на месте, я заметил, как со всех сторон появились маленькие светящиеся точки, словно множество блуждающих огоньков мерцало в темноте. Если Холмс и наблюдал то же самое, то не подал виду. Это добавило мне опасений, что я один внимал песнопениям призрачного хора.

– Слышите? – наконец решился спросить я.

– Детское пение? Конечно.

Я облегченно вздохнул:

– Ну, знаете, можно было и сказать что-нибудь! Я уж вообразил, что спятил.

Холмс усмехнулся.

– И что вы обо всем этом думаете? – поинтересовался я.

– Пятое ноября, Уотсон. Ночь костров.

Тут я должен объяснить кое-что читателям, живущим за пределами Британии. Пятого ноября мы празднуем ночь костров, или ночь Гая Фокса, отмечая провал так называемого Порохового заговора в целях покушения на короля Якова I в 1605 году. Гай Фокс был арестован, когда пытался поджечь спрятанные в подвале Вестминстерского дворца бочки с порохом. Каждый год в эту ночь детишки в Британии жгут костры, едят сладости и поют всем известную песенку:

– Ну конечно! А я и забыл! Слишком уж зловещие звуки для ночи, да еще и в таком месте.

– Полагаю, вы правы.

Мы продолжили прогулку, пока наконец не дошли до места первого убийства. На сей раз Холмса, похоже, больше интересовала сама здешняя атмосфера, нежели какие-то криминалистические аспекты. Впрочем, он снова улегся в отпечаток мертвого тела и смотрел на небеса. Сыщик выключил свой фонарь и подал мне знак сделать то же самое. Я подчинился, а он лежал на снегу минут пять, присматриваясь и прислушиваясь невесть к чему.

– Простите мое любопытство, Холмс, – не выдержал я, – но что, скажите на милость, вы надеетесь обнаружить?

Он встал и отряхнулся от снега.

– Фей, Уотсон, фей, – ответил мой друг и направился на юго-восток.

Чувствуя, что уже в который раз пал жертвой его своеобразного юмора, я заявил:

– Фей? Вы это серьезно, Холмс? Вы же не станете утверждать, будто поверили истории маленькой девочки?

– Поверил, – неожиданно ответил он.

– Да вы издеваетесь надо мной, – обиделся я.

– Я верю фактам, но не тому, как их истолковал ребенок, – сказал он примирительным тоном. – Определенно, той ночью Холлис и его дочь по пути в трактир столкнулись здесь с чем-то таким, чему невинный детский ум не смог найти объяснения, а потому приписал проискам злых фей.

– Это могли быть фантазии, вызванные явной отцовской тревогой, – возразил я.

– Не совсем, Уотсон. Было что-то реальное, ощутимое, о чем свидетельствует реакция пса Кромвеля. Собаки не лают на детские фантазии, – многозначительно произнес Холмс. – Нет, той ночью здесь точно был кто-то… или что-то. И если нам удастся выяснить, что это было, мы на шаг приблизимся к тому, чтобы привлечь виновных к ответу.

Мы устало продолжили свой путь и снова наткнулись на две параллельные линии в снегу, тянувшиеся с северо-запада на юг. По всей видимости, то были следы саней Холлиса, ведущие от его хижины в лесу до трактира и оставленные в ту ночь.

– Видите эти большие отпечатки мужских ботинок между бороздами, Уотсон? Похоже, Холлис действительно вез девочку и пса на санях. Следы полозьев идут непрерывно, а затем в ближайшей от места убийства точке мужские отпечатки, отделившись, направляются в ту сторону.

– Что ж, это подтверждает показания Холлиса, – заметил я.

– Точно, – согласился Холмс, пройдя еще пару ярдов вдоль колеи. – Здесь, – он указал тростью, – мы видим, что крупные собачьи следы наложились на человеческие. Значит, животное последовало за своим хозяином, а затем внезапно развернулось, направившись назад к саням, где следы спутались в неразборчивый рисунок. Ага! – воскликнул Холмс. – И что это у нас тут?

Еще одна вереница звериных следов уходила в северо-восточном направлении.

– Видите, Уотсон, следы уже не такие глубокие и к тому же смазаны.

Я согласно кивнул.

– Это говорит о том, что животное бежало, возможно преследуя что-то.

– К примеру, белку или ежа? – предположил я.

– Разве что летающую белку, о которых ходят разговоры. Только вот я никогда не слышал о ежах с крыльями. За чем бы наш пес ни гнался, это не оставило на снегу никаких отпечатков.

– Значит, птица?

– Если верить Холлису, Кромвель слишком хорошо натаскан, чтобы подвергнуть опасности маленькую Агнес, пустившись в погоню за совой.

Через пару ярдов собачьи следы развернулись к саням.

Все это отвечало рассказам Холлиса и малютки Агнес о том, что лесоруб оставил собаку у саней и отошел, а затем что-то привлекло внимание Кромвеля. Опять же следы его лап на снегу показывали, что в конечном счете пес решил остаться у саней и охранять девочку.