Читать книгу Джакал. Раскаленные дни - - Страница 8

– Адриан Дельгадо. Так ты-ы… – пытаюсь подобрать слова.

Вроде бы, тот же Круз; его лицо, фигура… Но столько много нового узнала о нем за короткое время. Надо бы всё это переварить, но пока мой мозг не успевает проанализировать события.

– Мексиканец? – хмыкает Круз. – Да, я, как вы говорите, латинос. И что?

– Теперь ясно, – подытоживаю на автомате.

Ну и дура эта Надя, господи! Мы обе – идиотки. Нафига я слушала ее бредни? Если останусь невредимой, то клянусь придушить эту русскую сказочницу!

Значит, мексиканец. Обалдеть! Теперь понятно, почему он заводится с полпинка. Горячая южная кровь. Вот тебе и хмурый холодный тип, Лира. Становится всё интереснее и интереснее…

– Что тебе ясно? – передразнивает Круз с каким-то оскорбленным видом.

– Почему ты посмуглее, так сказать… – немного смущаюсь; у меня нет ни малейшего намерения оскорблять его национальность.

– На юге Италии люди тоже «посмуглее», мисс Белоснежка, что с того?

Это очень странно! Хоть Круз и дерзит, но я с жадностью упиваюсь тем, что между нами возник диалог. Мы общаемся почти как нормальные люди, зашедшие перекусить перед долгим полетом. Наверное, окружающие даже могут подумать, что мы – красивая парочка, собравшаяся в отпуск, чтобы кувыркаться в гостиничном номере сутками напролет…

Стоп, Рагации! Мало ли кто что думает. У Круза наверняка есть баба, которая, изнывая от желания и злобы на меня за испорченные планы, сейчас ждет его в городе. А может, и не одна баба…

– Нет, ты не похож на сицилийца или неаполитанца. Думала, ты албанец, босниец… – пытаюсь проявить дипломатию.

Блин, я точно убью Надю. Ох и дура, божечки!

– Это почему «не похож»? – интересуется с безразличным выражением на лице.

– Ну-у-у, не слышала, чтобы на Семью работали «латиносы», как ты говоришь. Почему отец выбрал тебя?

– Я отлично владею мачете, – сухо отвечает.

Блин, за разговорами я и забыла, кто он. Головорез, преступник. Красивый психопат, который, возможно, сдаст меня с потрохами врагам…

– Боже! Багажник, палец в пакете, бр-р-р. Так и стоит перед глазами.– Ежусь напоказ, а на деле хочу выведать информацию и его истинное отношение к жестоким пыткам. Ловит ли он от этого кайф, или, как сказал в запале на парковке, просто «должен» делать такую работу?

– Забей на это, – жуя буррито, произносит он спокойно. – Не собираюсь я резать тебя на части. Ты мне нужна, – осекается.

«Нужна»? Что это еще значит? Сердце ёкает!

– «Нужна»? – переспрашиваю.

Круз едко ухмыляется, продолжая жевать свой сэндвич.

– А ты что, думала, я спасаю твою задницу из благородных побуждений?

– А-а-а, значит, деньги. Всё дело в них, ясно! И сколько папочка обещал за мою «задницу»?

Боже, ну я и кретинка! Какой смысл обижаться или оскорбляться? Понятное дело, что Круз делает это из-за денег. Неужто бы он стал выручать просто так? Ему насрать на меня, и точка. Раз отец попросил именно его, то, значит, ситуация реально плохая и так действительно надо. А Круз, видимо, надежный человек. Не разгильдяй. И он о-о-очень любит доллары.

– Не знаю, – бурчит, почти доев чертов буррито. – Наверное, твоя попка стоит прилично. На безбедную старость точно хватит.

Так «попка», значит, ага-ага, становится всё любопытнее! Не «задница» и не «жопа». Ясненько, расценю это, пожалуй, как пошлый, завуалированный, но комплимент. А этот Круз еще и дико наглый, острый на язык, оказывается.

Совсем иной образ. Земной, состоящий из плоти и крови Круз. С очень дурным характером и довольно лихим нравом. Удивительно, как быстро он, этот надменный властитель страны-Безвременья, почти бог для меня, превратился в человека, которого я совершенно не знаю. Но до колик хочу узнать: с кем имела дело все эти годы? По кому так сохла? И стоит ли Круз того вообще?

– И что же ты собираешься делать с такими-то деньжищами? – продолжаю раскручивать его на признания и вульгарные комплиментики.

– Не твоего ума это дело, принцесса Фрида.

– Хватит!– чуть злюсь. – Я не принцесса, понятно?

Тоже, нашел принцессу. Бесит!

– Еще какая, – вытирает рот салфеткой. – Поэтому не волнуйся, я как-нибудь сдержу свои маниакальные порывы и не буду тебя терзать. Наверное, не буду. Ибо, если выбирать между деньгами и извращенными забавами, я склоняюсь к бабкам. Желательно налом, стодолларовыми купюрами.

А он еще и болтун. Любит потрепаться, если есть настроение. Вот тебе и молчаливая холодная скала, камень, Лира Рагацци…

– Ясно, – качаю головой, якобы с укоризной, намекая на эти его стодолларовые купюры. – Ты не привык мелочиться, ага, это и видно.

– Есть такое, и что? Каждый крутится как может, принцесса. Не тебе меня судить.

Всё понятно. «Избалованные дряни». Догадки после той сцены на парковке подтверждаются. Мне всё-таки удалось тогда, в Нью-Йорке, не раз задеть его самолюбие. Он еще и ершистый как не знаю что. За словом в карман не полезет. Окей, вывожу его на чистую воду дальше…

– Да-да, вижу,– киваю в сторону его швейцарских часов. – Тебе удалось хорошо подняться.

– Не жалуюсь. – Продолжает «милую» беседу. – Но ты, принцесса, меня реально озолотишь. Не зря терпел тебя все эти годы. Потерплю еще чуток.

Бинго, Лира! «Терпел» меня.

– А если… если отец не заплатит? Если он… – докручиваю его, изображая волнение.

– Не вздумай разреветься! – приказывает, нахмурившись.

Еще чего, не дождешься, Дельгадо!

Теперь проверим, насколько ты способен сочувствовать. Если способен, то лететь можно практически без опасений.

– Я не реву, не реву! – изображаю нахлынувшую печаль, часто моргая.

– Вот и не реви. Подумаю, что с тобой делать в случае, если… ну, ты поняла, в общем.

Ясно! Ничего ты мне не сделаешь, мексиканец.

– «Делать со мной», – передразниваю. – Понятно.

С ним всё понятно. Выпендривается. Ну, что ж, Мексика, так Мексика. Может, и правда там безопаснее.

– Ну и хорошо, что понятно, принцесса. А теперь закрой на время рот. Ты меня утомляешь. – Круз проводит горизонтальную невидимую черту у своих губ.

А ты – нет, амиго, не утомляешь. Груби-груби дальше. Чтобы задеть меня по-настоящему, тебе ох как придется попыхтеть, Адриан Дельгадо.

Жизнь. Она постепенно наполняет мою истерзанную муками по Крузу душу. Это очень чудно, ведь должно быть ровно наоборот. Проблемы семьи, риски, опасности. Чужая, блин, страна. Нет! Лихорадочное, мазохисткое вожделение к Крузу сменила она – пульсация самой жизни. Во всех ее разнообразных красках и оттенках…