Читать книгу Путь прогрессора - - Страница 17

В предыдущих главах книги шла речь о современной колонизации и принципах, на которых она базируется. Но для любой колонизации нужны кадры. И их вербуют среди людей, занимающихся политикой. Тех самых, которые активно лезут на выборные должности, делают чиновничью карьеру, пополняют ряды всяческих активистов любых радикальных – и не очень – убеждений. В общем, участвуют в бурной деятельности, связанной с формированием ответов на сформулированный фантастами Стругацкими вопрос: «Куда ж нам плыть?»

Полагаем, что целью любого человека, занимающегося политической деятельностью, выступает получение, сохранение и приумножение полученной власти. Наша классификация политиков строится на том, власть чего именно хочет выстроить конкретный человек.

Первая разновидность политиков – популисты. Сюда можно отнести любых персонажей, стремящихся утвердить власть своего эгоцентризма. Популист всегда зациклен на собственной индивидуальности, не терпит конкурентов, называет созданную политическую силу в честь себя, любимого, обожает хайп и готов обещать что угодно, лишь бы избиратели его поддержали.

Сюда можно отнести и Жириновского, и Навального, и Гитлера, и многих других, чей стиль в политике – чистый вождизм, а целевая аудитория – эмоционально неустойчивые люди.

Вторая разновидность политиков в нашей классификации – лоббисты. Эти люди строят власть корпораций. Ну или – власть денег, если брать широко. Они работают с крупным бизнесом, продвигают выгодные ему законы, и никогда не возьмутся делать нечто, не обещающее материальную выгоду.

Фамилии таких политиков не столь известны, как фамилии популистов, но они есть повсюду – и в Госдуме, и в органах исполнительной власти, и в госкорпорациях. Типичный широко известный пример – Герман Греф.

Третья разновидность политиков – классические либералы. Эти озабочены властью либеральных ценностей: прав человека, «Невидимой Руки Рынка» и прочего набившего оскомину набора, позаимствованного у Запада. Есть мнение, кстати, что в число таких политиков входит и Владимир Путин, но мы с ним не согласны.

Классические либералы обычно сплетаются в тесных объятиях с соседним подвидом – лоббистами, и их зачастую трудно отличить друг от друга. Но все-таки можно. Потому что классические либералы даже иногда способны заниматься созидательной деятельностью, не направленной на продвижение интересов корпораций. Например, глава ЦИК России Элла Памфилова, как мы уже писали выше, – человек либеральных взглядов. Но наш президент, как видите, смог найти для нее должность, на которой человек с такими убеждениями может приносить пользу Родине.

Четвертая разновидность политиков – радикальные либералы или, если использовать грубый термин, принятый в народе, толерасты. Это люди, выстраивающие власть дегенеративных меньшинств.

Типичные представители – уже бывший депутат Госдумы Оксана Пушкина, активистка Алена Попова, различные свихнувшиеся зоозащитники, о деструктивной деятельности которых Руслан регулярно выпускает публичные материалы.

Сюда же можно отнести и современных троцкистов-леваков. Те из них, кто не входит в число популистов, обычно тоже свихнулись на идеях «защиты меньшинств».

Пятая разновидность политиков – консерваторы. Их несколько подвидов, но все они борются за власть традиционных ценностей. Просто одни воспринимают эти ценности через призму пресловутой «России, которую мы потеряли», другие – через советскую призму, третьи пытаются совместить одно с другим.

С наиболее вменяемой частью этих политиков можно иметь дело. Некоторые желания иметь дело с ними не вызывают, как Виталий Милонов, но все равно объективно полезны, ибо противостоят толерастам. Но попадаются и персонажи, чье стремление «вернуть все взад» уже достигло патологических состояний. Пример – осужденный создатель организации «Христианское государство – Святая Русь» Александр Калинин.

И, наконец, шестая разновидность политиков – политики-прогрессоры. Цель их, то есть нашей, борьбы – установление власти творческого начала человека. Именно к числу таких политиков мы и относим действующего президента России. В число способностей которого входит умение использовать политиков всех ранее перечисленных разновидностей, посильно направляя их деятельность если не в созидательную, то хотя бы в минимально вредную для страны сторону.

Находить общий язык с множеством людей различных убеждений – необходимое качество прогрессора.

Среди пяти предыдущих подвидов политиков совсем иметь дело невозможно разве что с толерастами. Потому что их дегенерация зашла слишком уж далеко, и по ним карательная психиатрия плачет. Остальных, включая популистов, вполне можно приспособить к делу.

Да, при этом велики риски того, что лоббисты и классические либералы попытаются сговориться с иностранными колонизаторами. Сами цели таких политиков предполагают подобную возможность. Но действующие власти России, видимо, считают, что это допустимые риски и что они всяко лучше, чем повторение советских событий 1937 года.

Приведенная в этой главе классификация касается исключительно политиков современных, и вот почему: публичная политика в знакомом нам виде – это фактически порождение позапрошлого и прошлого веков истории человеческих сообществ. Французская революция – вот то событие, с которого, грубо говоря, можно вести отсчет хоть какого-то подобия публичной политики. Ранее же она принимала совсем другие формы, и, соответственно, к людям, которые ею занимались, не применима изложенная нами классификация.

Кем, допустим, являлся средневековый полководец Тимур, известный многим под вымышленным именем Тамерлан, в котором европейские переводчики смешали собственно имя этого человека и его прозвище «Хромой», звучащее на персидском языке как «Лянг»? Он был государственным деятелем и военным вождем. Но публичной политикой в современном нам понимании Тимур, основавший династию Тимуридов, естественно, не занимался. По той простой причине, что его не волновали «голоса избирателей», ведь его никто не избирал. Он просто имел подходящее происхождение, несомненный управленческий талант и использовал это, чтобы взобраться на верхушку социальной иерархии.

Характер у Тимура был прогрессорский, бойцовский, но этот военный вождь, конечно же, не стремился изменить что-либо в социальном устройстве городов и государств, которые завоевал. Он просто хотел, чтобы они подчинялись ему и платили дань. Хотя и занимался – на доступном ему уровне понимания – созидательной деятельностью. Например, восстановил систему высшего образования в мусульманских регионах, разрушенную монголами в ходе завоеваний. Выделил средства на постройку множества медресе и мечетей, градостроительство и ирригацию, приказал кодифицировать законодательство и прочее в таком духе.

Если попытаться определить Тимура в соответствии с нашей классификацией, то легко зайти в тупик. Потому что он выступал с консервативных позиций, стремясь восстановить пошатнувшиеся из-за монголов позиции ислама, но в то же время, если встать на точку зрения самих мусульман, был для них прогрессором. Тем более, что на построенных по его приказу зданиях были начертаны надписи, прямо указывающие на во многом прогрессорское мировоззрение Тимура. Например, вопрос: «Благое дело ради трона или трон ради благого дела?» Или поучение: «Нет мира, кроме как в согласии. Нет близости, кроме как в истине. Нет прилежного поведения, кроме как в прощении. Нет дружбы, кроме как в верности».

Мы привели данный пример для того, чтобы проиллюстрировать, насколько современные мерки неприменимы к другим временам, и насколько вообще противоречива и многостороння политическая деятельность людей. Кого из исторических деятелей ни возьми – в один период они действуют, как популисты, в другой – как лоббисты, в третий – как консерваторы, а в четвертый – вообще стремятся все совместить.

Поэтому цель использованной нами классификации – не заморочиться, пытаясь использовать современные мерки к эпохам, когда никакого народовластия не было и в помине, или оно имело очень специфические, с современной точки зрения, формы. Цель классификации – прикладная. С ее помощью можно определять, что движет теми или иными современными политиками. А, значит, и понимать, стоит ли иметь с конкретным политиком дело. И если да – то к каким ценностям следует апеллировать, какие условия сотрудничества предлагать, и далее по списку.

Грубо говоря, вряд ли политик-популист примет ваше предложение, если не увидит возможности лично пропиариться в ходе скоординированных действий. И точно так же политик-лоббист вряд ли захочет заниматься тем, что не сулит ему материальную выгоду. А классический либерал не станет делать то, что, с его точки зрения, может укрепить консервативные ценности. И наоборот – консерватор вряд ли пойдет на продвижение либерального дискурса.

То есть, будучи прагматиками, и зная, как выглядит политика изнутри, мы и классификацию создали чисто для прикладных целей – чтобы облегчить другим прогрессорам работу с конкретными представителями политического класса. Хотя, конечно, не станем возражать, если она подтолкнет кого-то задуматься над вопросами типа: «Был ли кардинал Ришелье прогрессором?» или: «Можно ли назвать известных древнегреческих политиков либералами, несмотря на то, что они поголовно были рабовладельцами?»

История – очень увлекательная наука, даже если интересоваться ею просто в качестве хобби. А уж если использовать в прикладных целях, как, например, Иосиф Виссарионович Сталин использовал рецепты из книги Никколо Макиавелли «Государь»[50], то вообще есть шанс добиться многого. Надеемся, что наша книга тоже подтолкнет многих читателей открыть в себе прогрессоров.