Читать книгу Православие в Крыму - - Страница 4

Особых трудностей при захвате городов и территорий Крыма турки не испытывали. Серьезный отпор им дало только православное княжество Феодоро. Столицу княжества Мангуп турки взяли только после более чем полугодовой осады, применив редкую тогда артиллерию. Для сравнения, к Кафе, сильно укрепленной генуэзской крепости, турецкие корабли подошли 1 июня. Войска спокойно высадились, установили на берегу артиллерию и сделали первые залпы (понятно, что это было не в день прибытия). Несмотря на то, что стены крепости выдержали первые удары проломных батарей турок, крепость сдалась, и уже 6 июня турки были в городе.

Захват Крыма турками сделал бесполезными все усилия католических миссионеров, которые любыми способами старались привести православное население под власть Рима. После этого католическое миссионерство прекратилось, и католики не стали оказывали никакого серьезного влияния на христианство в Крыму. Униатство осталось только на бумаге, тем более что церковный Собор 1485 года официально объявил о непризнании унии. Кстати, на этом Соборе присутствовал и православный митрополит Сугдеи Феофан. Все же католики «не забывали» Крым. В Польше с 1493 по 1664 год существовал почетный титул епископа Кафийского, хотя эти епископы не имели никакого отношения к Крыму и там никогда не бывали.

Для организации взимания налогов с населения покоренных территорий, турки поделили новые владения на кадилики[56] – Кафийский, Сугдейский и Мангупский, где разместили гарнизоны и создали административный аппарат. Для «неверных» (христиан и иудеев) была введена особая подушная подать – харадж, который превышал налоги с мусульман.

Турецкие власти поначалу относились к православному населению терпимо (это не относится к моменту захвата турками крепостей и селений). Лояльность турок была связана не с их веротерпимостью, а с тем, что большинство новых турецких подданных составляли именно православные люди. В это время, как пишет крымский историк В. Ю. Юрочкин, «христианство на Крымском полуострове стало залогом консолидации его жителей. Именно церковь как хранитель культуры и языка сыграла ведущую роль в становлении новой этнической общности, позднее названной крымскими греками: греками не по происхождению, а по вере».

Сохранилось епархиальное устройство и церковное общение с Константинопольским патриархатом. Сугдейская митрополия, хотя и перестала существовать, но была учреждена Кафийская митрополия. В последствии она была объединена с Готской епархией и стала называться Гото-Кафийской епархией. Правда, точное время ее образования неизвестно. Не исключено, что это произошло вскоре после захвата Кафы и утраты власти генуэзцами. А утрата власти генуэзцев лишала Рим, контролирующий и католиков, и униатов, влияния на христианское население. Нельзя не согласиться с Юрочкиным, «что масса населения, как из числа оставшихся в городе, так и вновь в нем поселившихся, долгое время оставались вне Церкви».

Первое сведение о православной Кафийской митрополии относится к 1546 году. В документах 1565, 1590 и 1604 годов также имеются упоминания о кафийских митрополитах. По свидетельству современников, в Кафе было от 12–ти до 16–ти православных храмов. Такое расхождение в подсчетах связано, скорее всего, с тем, что после захвата города турки превратили многие храмы в мечети. Когда в городе были построены новые мечети, возможно, некоторые храмы были возвращены христианам.

Несмотря на отдельные проявления почитания православных святынь, и татарские и турецкие власти всячески препятствовали распространению православия в Крыму. Запрещалось строительство новых церквей, поэтому приходилось реконструировать и восстанавливать старые церкви. А разрушенных церквей, как и величественных строений, было очень много. О состоянии православных христиан написал Мартин Броневский, посол польского короля Стефана Батория к крымскому хану Мухаммеду-Гирею II, в 1578 году, посетив Кафу или Феодосию, «один из славнейших городов Таврического полуострова». Этот город, пишет Броневский, «лет сто тому назад, турки отняли у греков, тогда жители его доведены были до такой крайности, что теперь осталась одна тень их существования…»

Немногим позднее Броневского, в 1634 году, в Крыму побывал с посольством от русского царя Михаила Федоровича священник Иаков. Посетив Инкерман, священник Иаков отметил, что в горе, возле города, «есть древняя христианская церковь, высечена из горского камня». И далее, «а по горцам (т. е. горам – А. В.) многие христанские церкви разорены ж, а промеж гор живут Армен и Христиан много, но от насилия Татарского благочестие иссякло».

Ограничительные меры мусульманских властей привели к тому, что после 1757 года в Крыму осталась одна митрополия. Единственное, что не допускалось в отношении христиан – их не подвергали насильственной исламизации. В фирмане (указе) турецкого султана Мустафы, данному митрополиту Крымской епархии Гедеону в 1759 году на права, которые, судя по тексту, существовали и ранее («ею вновь данною от нас величайшей грамотою»; «по прежним примерам и по древнему обычаю»), 15-й пункт гласит: «Подданых наших Христиан, без добровольного их желания, к принятию магометанского закона не принуждать».

Как следует из фирмана, турецкие власти не забывали и своих интересов. Более трети из 39 пунктов фирмана прямо или косвенно были связаны со сбором государственных налогов. Поэтому лицам, посланным митрополитом для сбора податей, «в присутственных местах начальникам делать вспомоществование». Указанный фирман регламентировал порядок управления митрополитом православными людьми и определял их права, также запрещал притеснения в отношении митрополита. А вот жизнь рядовых священников была тяжелой.

Дореволюционный крымский историк В. Х. Кондраки пишет, что мусульмане считали священников «за народных распорядителей и приходской власти, и на этом основании со всякого рода подозрениями и требованиями обращались к ним; так, например, каждый провинившийся христианин в драке, ослушании и смертоубийстве не иначе это мог сделать, как под влиянием своего священника, возбуждающего будто бы негодование и отвращение к религиозности поработителя. Во избежание правительственной кары приходилось откупаться подарками.

Все правительственные чиновники при объезде деревень со всем штатом своим останавливались обыкновенно у священников, на обязанности которых лежал долг не только кормить и удовлетворять всем прихотям гостей, но и платить им за честь под именем: тыш-парасы, т. е. денег за действие зубов, в смысле: плата за то, что такие важные гости утруждали свои благородные зубы на еду в их доме. Естественно, что несчастные священники, принимая на себя поневоле подобного рода тягости, служили для этих лиц забавою или посмешищем; не раз получали побои от них и рабов их, и не раз видели оскверненными своих жен и дочерей; но все это переносили со свойственным истинному христианину терпением».

Установить правдивость и масштабы таких действий сейчас довольно трудно. Ведь согласно судебным делам Мангупского кадилика XVII–XVIII веков, за употребление презрительных слов «гяур» или «жид» кадию (судье) подавались жалобы, многие из которых удовлетворялись, а виновные подвергались штрафам. Рассказы о грубом отношении мусульман к христианам были записаны по народным преданиям, услышанным в XIX столетии от крымских греков. Хотя «дыма без огня не бывает».

Митрополиту, согласно упомянутому выше фирману, были даны определенные гарантии от притеснений. Предлагаем вниманию читателя три пункта фирмана, которыми это установлено:

«36) Без собственного желания митрополита, никто из воинских людей, не должен, в противность воинских же артикулов, вступать к нему с насильством…

37) Всякому запрещается отнимать у митрополита и его подчиненных лошадей и лошаков, для своей езды ими употребляемых, и воинским людям отнюдь в сие не вмешиваться.

38) Где митрополит будет иметь жительство, в те домы, воинским нашим людям и всем посторонним, силою не вступать, и тем обиды не делать».

Как на самом деле обстояли дела, у нас есть свидетельства очевидца. Вот что писал в своем дневнике, ближайший помощник митрополита Готфийского и Кефайского (так в источнике – А. В.) Игнатия, протоиерей Трифиллий, с которым последний владыка епархии прибыл в апреле 1771 года в Крым:

«В этом году началась война. От Татар великих страхов мы натерпелись; прятались где могли, в домах и самих шкафах. Митрополита я скрывал в известных мне потаенных местах. А Татары искали нас; если бы нашли, на куски изрезали бы. Девлет Герей-Хан запер митрополита и меня во дворе Капуджиев (т. е. во дворе охраны дворца; тур. капу – „ворота, дверь”, в примечании написано: „т. е. привратники. Это полицейская команда Хана” – А. В.)».

О нападении татар у Трифиллия имеются еще записи: «В 1772 году у везиря я взял стражу. Чтобы привезти митрополита Игнатия из Кафы в Бахчисарай. Когда мы переехали Карасу-базар, некто Ширин-Мурза, производивший в тех местах разбой, покусился умертвить нас; мы бежали и спаслись во дворе Самуила-Мурзы.

1773. Митрополит однажды послал меня в село Бешек (селение неподалеку от Бахчисарая). На пути, в утреннее время, пьяные Татары погнались за мной с обнаженными саблями, я бежал; Бог меня сохранил.

1774. Произошли смуты. Стражу из Донцов, всего сколько ее было, Татары умертвили, сделали набег на мой дом; двери прорубили топором, напавших было 300 человек. В потаенном месте Господь меня спас и не предал в руки злодеев Девлет-Герей-Хан меня спас с митрополитом в дворе Капуджиев заключил и держал нас два месяца, затем взял 500 червонцев и выпустил.

В том же году, когда я ходил в с. Богатырь, Озен-Башли, в лесах встретились со мною Татары, они вынули свои сабли, я бежал к находившимся близ пахарям, которые спасли меня… Когда они сожгли селение Русохат возле Балаклавы, я находился в Камаре (селении неподалеку от Бахчисарая); это опасное место, со стороны Черкес-кермана (Эски-Кермен – А. В.) и долины Байдер (Байдарской – А. В.). Татары с обеих сторон опередили меня около 3–х часов; спасся успев уговорить их словом. Многое я испытал, занимаясь делами епархии».

Обращаем внимание, что дневник протоиерея Трифиллия написан на турецком языке греческими буквами. Составитель и публикатор заметок, протоиерей С. Серафимов, в 1866 году по этому поводу пишет следующее: «В них вполне отображаются страдальческое положение таврических христиан в XVIII столетии. Под гнетом многовекового деспотизма мусульман, паства Игнатия совершенно, почти, утратила употребление греческого языка, – и вот старец, занимающий почетную должность при своем митрополите, пишет заметки на турецком языке, только греческим алфавитом, перемешанным виде буквами русскими. Редко попадаются у него греческие слова и то с грубыми ошибками против правописания».

Из выше представленных записей протоиерея Трифиллия видно, что нападениям подвергались и рядовые христиане, примером чему может служить сожженное селение Русохат. Акты притеснения греков фиксировались в 1770, 1772 и 1774 годах, о чем будет сказано в следующей главе. Ведь не просто так митрополит Игнатий обращался в Петербург за помощью, о чем мы расскажем. Изменения в жизни крымских христиан начались во второй половине 1778 года, и связано оно было с их переселением из Крыма. Об этом и пойдет речь в следующей главе.