Читать книгу Королевский десерт - - Страница 10

Нью-Йорк

Диплом юриста и несколько впечатляющих фотографий на стене, ранняя седина и задумчивый взгляд… Вежливая тактичная манера речи. Понимающие кивки в нужные моменты… Агент по недвижимости – тонкая работа.

В огромном городе, где более половины населения составляют представители не самой чистой крови, даже смугловатая кожа служила Билли Коэну дополнительным бонусом. И фотографии. Кто не видел этого ужаса – «Боинги», врезающиеся в «Близнецов»… Клиенты обычно задерживали взгляд, а хозяин риэлторского агентства тихо пояснял: «Да. Мой первый бизнес был там, в южной. На сотом этаже… Чудом уцелел. Проспал, не верите?» Мог и чуть увлажнить глаза. Верили. И покупали именно у него.

Оттенок кожи бизнесу не мешал, но при каждом взгляде в зеркало напоминал – он, Уильям Коэн, хоть и стопроцентный американец, далеко не чистокровный. Мать, такую ее мать, абсолютно белая, а вот отец…. Отца он не знал. Мальчиком привычно повторял материнскую байку: папа – летчик, погиб во Вьетнаме. В семьдесят пятом… Друзья понимающе кивали. В школе, в колледже. Но за спиной посмеивались, словно знали: его мать – низкосортная подстилка. И главное доказательство – она. Сестра. Малютка Филли родилась значительно позже окончания вьетнамской войны, тут уж ни на какого геройского пилота-морпеха не спишешь. И цветом кожи удалась наверняка в одного из мамашкиных клиентов. Чертова шоколадка!

В день совершеннолетия он вернулся домой с твердым намерением выпытать у матери все. Расколоть старушку, как говорили сверстники, товарищи по футбольной команде. Не удалось – после пожара в забегаловке, где она мыла посуду, ее увезли в больницу. Ему объяснили – произошла утечка газа, мать сильно пострадала. Надо быть мужественным и готовиться к худшему. Навестить удалось всего один раз, а поговорить не получилось вообще. Слабый голос из-под повязки попросил не бросать сестру, любить и заботиться о ней. Назавтра Дороти Коэн не стало.

Годы учебы и первых попыток пробиться в люди Билл старался не вспоминать. Многое там не пришлось бы по вкусу большинству законопослушных граждан, но жизнь есть жизнь. Своей главной заслугой считал сохранение свободы и независимости от крупных преступных группировок. Не отличаясь ростом и силой, брал мозгами. И еще – сам участвуя в распространении «белой смерти», не попробовал порошок ни разу. А сестра росла в приюте, как он называл дешевый интернат для сирот, где ей предоставили кров, кормежку и кое-какую школу.

Все это время сын помнил о матери, не забывал и ее последних слов. И каждое мгновение, каждая молекула этих воспоминаний были пропитаны ненавистью. Решение отомстить подлой потаскухе за свое загубленное детство, изуродованную юность, нищую молодость, полные насмешек и оскорблений, Билли выносил давным-давно, хранил глубоко в сердце и никогда никому не выдал. Орудием мести следовало стать сестричке, Филлис.

Имя девочки по замыслу мамы было призвано сделать ее любимой и счастливой… вот об этом-то он и позаботится! Разница в их возрасте составляла одиннадцать лет. К тому моменту, когда настало нужное время, Уильям уже обзавелся собственной фирмой с офисом, клиентурой и неплохими перспективами. И собственным домом, куда забрал сестру из интерната, по всем правилам оформив опекунство.

Там и воплотил давнюю мечту, в буквальном смысле выполнив данное умирающей обещание заботиться о сестренке и любить ее. Заодно с любовью старший брат приобщил юную красавицу к легким наркотикам и, постепенно обучая, вывел на материнскую стезю – сделал проституткой. Ее помощью иногда пользовался и в своих делах, когда требовалось размягчить особо несговорчивого клиента. Она справлялась, и все шло просто отлично, пока шалава не встретила каких-то сектанток.

В один прекрасный день просто исчезла, не сказав ни слова, ничего не объясняя. Как посмела? Он попытался навести справки – что за клуб, кто и по какому праву забрал у него игрушку, рабыню? Да, она совершеннолетняя, опека над ней давно недействительна, но все равно – принадлежит ему! Все старания разыскать пропажу оказались безрезультатны.

На его ежедневные звонки отвечал механический голос: «Аппарат абонента временно недоступен». По прошествии месяца пришла СМС: «У меня все в порядке. Не ищи, скоро вернусь». Сегодня, наконец, позвонила, сказала: придет. Им надо поговорить, лучше всего в его офисе. Вечером, без свидетелей.

Седьмого сентября всем памятного года он окончательно договорился об аренде двух комнат в Южной башне, а десятого – впервые поднялся на сотый этаж. Поглядел из окна: дух захватывает! Сделал фото. Отлично, завтра приступим. По новенькому телефону пригласил первых клиентов.

Показал рабочим, как следует расставить мебель, спустился и отправился в ставший уже бывшим офис, оттуда на демонстрацию нового домика очередному счастливчику. Завершение сделки запланировали уже на новом месте, двенадцатого.

Одиннадцатого он, разумеется, никуда не проспал – ранний подъем его никогда не привлекал. Зачем вставать ни свет ни заря, отказывая себе в удовольствии понежиться часок в теплой постельке? Первые клиенты появятся к десяти, не раньше. Те, кто с рассветом мчится за покупками, ничего не покупают, кроме бензина, кофе и пиццы. За жильем в такую пору стремятся только бедняки – не его категория.

Поэтому ужасающую картину крушения несбывшейся мечты увидел по телевизору и отчетливо понял: из этого надо извлечь максимум выгоды. На месте побывал, как только осели тучи пыли, но не ради участия в какой-либо благотворительности, борьбе с огнем или раскопках, боже сохрани! Ему надо было пропахнуть дымом, гарью, горечью катастрофы с сугубо практической целью – для предъявления доказательств страхователям. Ведь рано или поздно наступит время компенсации.

Он не ошибся, все прошло наилучшим образом, и потеря на сотом этаже обернулась приобретением на нынешнем, десятом в старом, но солидном дорогом здании вблизи от центра. Высоту выбрал такую, чтобы в случае чего не зависеть от лифта. И офис – с выходом на широкую старомодную лестницу с просторным проемом. Страх, испытанный при виде кошмарных развалин, где вполне могли быть и его останки, впитался намертво. Никакая сила мира не смогла бы заставить жить или работать там, откуда нельзя за минуту сбежать по такой вот лестнице – надежной, прочной. Вечной.

Но поднимался обычно все-таки на лифте. Тоже старом, солидном, надежном. Тот при движении слегка поскрипывал, кряхтел, успокаивая пассажиров: «Да, я не какой-нибудь торопливый юнец, мне спешить некуда. До десятого этажа довезу, не извольте беспокоиться. А выше – только крыша…»

Беглая прошмандовка назначила встречу на восемь вечера. Пришлось после приема последнего клиента – дамы, желавшей сменить шумный Бронкс на что-то поспокойнее, сходить в привычное кафе на углу, подкрепиться стаканчиком и подумать, как ее наказать. Так пока ничего не придумав, он вошел в лифт и нажал кнопку своего этажа. Но в дверь, начавшую закрываться, протиснулся еще один пассажир – женщина, на вид за тридцать, стройная, темноволосая. Очень похожа на его позднюю клиентку, он едва удержался, чтобы не сказать ей об этом. Потом, приглядевшись, понял: сходство, не более. Та помоложе, и цвет глаз иной.

– Прошу прощения! Вы позволите?

– Да-да, конечно, – он без стеснения разглядывал неожиданную попутчицу, – Вы на какой этаж?

– Восьмой.

– Тогда вам выходить первой. Прекрасная погода сегодня, не так ли?

– О да.

Еще несколько ничего не значащих фраз… Билли начал подумывать: не попытаться ли познакомиться поближе, когда она вдруг испуганно округлила глаза, глядя мимо и выше его головы.

– Что это? Дым? Неужели пожар…

Этого только не хватало! Уильям Коэн обернулся взглянуть на вентиляционную решетку. И ничего не увидел. Да и не мог увидеть – никакого дыма не было. А в следующее мгновение к его шее у затылка приложили некий предмет, раздался негромкий треск…

Передумав останавливать лифт на «своем» этаже, женщина нажала кнопку отмены, затем – десятого. При этом, крепко прижав потерявшего сознание риэлтора к стенке кабины, не дала ему упасть. Наверху к компании присоединилась та самая клиентка, последняя в карьере и жизни Билла. Вдвоем они без труда поднесли его к перилам роскошной лестницы, позволили подошвам ботинок плотно отпечататься на полу, пальцам на перилах, а затем перевалили в проем. Спустя три секунды внизу грохнуло.

Две женщины, о чем-то разговаривая, вышли из дома, не обратив внимания на тело, застывшее на дне лестничной клетки. Наверное, не заметили – ведь лестница имела еще два пролета, ведущие в подвал старого солидного здания. Труп оказался вне прямой видимости от входа. Обнаружил его утром следующего дня служащий водопроводной компании, пришедший для планового контроля счетчиков.

Причина смерти казалась совершенно очевидной – падение с высоты. Скорее всего, имело место самоубийство. В разговорах за стаканчиком погибший неоднократно говаривал приятелям: тот страшный сентябрьский вторник навсегда в его памяти, просто жить порой не хочется…

Единственная наследница, младшая сестра мистера Коэна, в день трагедии проходила курс реабилитации в наркологической клинике и к его поступку не могла иметь никакого отношения. Она, разумеется, лучше всех знала своего брата. Он был очень добр к ней, любил, заботился и воспитывал. Прямо отец родной.

Сотрудникам полиции удалось выяснить: в психическом отношении Уильям бывал неуравновешен. Сказывался давешний теракт, не иначе. Расследование пришло к однозначному выводу – бизнесмен испытывал психологический дискомфорт, злоупотреблял алкоголем и во время очередной депрессивной атаки покончил с собой. Ничего особенного. В трудное время живем…

Косвенное подтверждение удалось получить и в баре, где роковым вечером покойный риэлтор провел час перед смертью. Со слов бармена, Билли был чем-то серьезно расстроен. На его дежурный вежливый интерес хмуро бросил: «Проблем гора, хоть в петлю лезь…» Повеситься довольно непросто, да и некрасиво – неизбежны всякие неопрятности вроде непроизвольного мочеиспускания, дефекации, высунутого языка… Тогда бедолага, приняв для храбрости, вернулся к своей конторе, постоял у перил, решился и кинулся вниз.

Давно обрушившиеся «близнецы» нашли еще одну жертву.