Читать книгу Текстуры - - Страница 5

Иннокентий понимал, что никакого обратного пути уже не существует и опять задумался – вернулся ли бы он в ту, обычную реальность, предоставься бы ему всё-таки такой выбор. Это могло легка завести в какие-то дебри, из которых пришлось бы выбираться оправдываясь, что он не трус и его это всё не пугает. Иннокентий не зря много думал и на это у него были мысли в ответ. Да Иннокентий так и "размышлял", по такому принципу. Он начинал думать какую-то мысль, но будто в слух. Именно "проговаривая" мысль у себя в голове. На мысль "слетались" виртуальные "личности Иннокентия". Общаясь с ними, он "оттачивал" свою мысль до состояния, в котором эта мысль не тревожила Иннокентия. Иннокентий говорил себе эту мысль и слушал свои ощущения, ориентируясь на них в выборе ответов. Да, это напоминало то предположение о ноосфере, где существует некая общность ответов, которые надо просто уметь достать из общего банка данных.

Иннокентий вышел на кухню, сделать себе пару бутербродов. Он питался почти исключительно горячими бутербродами с сыром. Он собирался как обычно разогреть бутерброды и с чаем покушать. Открыв холодильник, он увидел, что купил недавно десяток яиц и выбор пал на яичницу. Иннокентий разбил три яйца на предварительно разогретую сковороду так, чтоб желтки не растеклись, а только слегка "схватились". Отделил их от белка, который поджаривал отдельно, с двух сторон, до корочки. К консистенции сырого белка Иннокентий так и не привык, с самого детсада. Как и к молочным пенкам. Отвращение к рыбным котлетам Иннокентий поборол, но помнил эти жуткие, отдающие зеленью куски чего-то, отдалённо пахнущее рыбой. Иннокентий складывал их в маленькую индивидуальную парту, столешница которой поднималась и под нею можно было положить тетрадки или фломастеры, по задумке дизайнера. А также, Иннокентий там мог спрятать следы своей преступной голодовки.

После садика, мать отдала Иннокентия в "элитную", как считалось в их городке, школу. Она даже называлась не школой, а гимназией. Сказать что-то о подготовительных классах Иннокентий затруднялся. Они ему абсолютно ничем не запомнились, кроме нескольких "ярких" вспышек, социального характера. Не останавливаясь на сцене группового избиения, когда Иннокентий впервые ощутил свою "исключительность", которое избиением конечно нельзя было бы назвать на самом деле. Просто один держит, второй лупит. Без взрослого энтузиазма, но запомнилось всё-таки. Ещё запомнилось, как в первом или втором классе, учительница так оттягала Иннокентия за ухо, что немного надорвала его мочку. Бабушка потом показала ему кусты "чистотела" и сказала смазывать ранку, что как зелёнка, только лучше.

Бабушка Иннокентия была "травницей", по-народному. Иннокентий часто ходил с ней на природу, за город. Туда, где растения были чище от разных человеческих выделений. Иннокентий со смехом потом говорил, что ему на роду было написано полюбить курить марихуану, что это потомственная их черта – травничество. В последствии, Иннокентий разовьёт и это направление. Оно как-то в унисон зазвучало с тем, что Иннокентий мог быть "прародителем" жизни на этой планете, но не объясняло то, что у него могут быть родители в этом мире. В классическом понимании. Правда, близость людей с Иннокентием их изменяла, может и это объяснило бы стремление бабули к природе. А может и вовсе не требовало никаких объяснений.

Иннокентий заметил, что близкие к нему люди трансформируются и становятся будто "больше", чем заслуживают. Достигают больших успехов, чем должны были бы. Да что там говорить – вокруг Иннокентия будто всё трансформировалось и развивалось. Даже обидно, что всё, кроме Иннокентия. Каким-то неведомым образом они высасывали из Иннокентия энергию созидания, расплачиваясь с Иннокентием поголовной ненавистью. Перекрыть этот источник стало одной из задач Иннокентия, вместе с нахождением "свободы". Именно так Иннокентий и чувствовал – что сама реальность ненавидит Иннокентия. Но это было бы невероятно ведь? Чужая реальность, подмена реальности.