Читать книгу Шепот тьмы - - Страница 14

В первый раз Лиам позволил Колтону пойти с ним на тренировку, когда ему было шесть лет. Он был слишком мал, чтобы участвовать в игре, но с удовольствием сидел на скамейке и смотрел, как играет его брат. Рядом с ним стояла серебряная стереосистема, которую Лиам взял с собой из дома. Через овальные динамики звучала старая микстейп-лента их отца. Зажав горячее какао в рукавицах, он изо всех сил старался быть диджеем для Лиама и его друзей.

– Нам нужно что-то эпичное, – крикнул ему Лиам, его дыхание превратилось в кристаллы. День был серым и промозглым. Снег валил боком и падал шквалами, как дождь. На льду синяя лыжная куртка Лиама стала черной от слякоти. – Что-то, под что мы можем победить. Как гимн.

В шесть лет Колтон еще не знал, что такое гимн, но уже знал что-то эпичное. На отцовской кассете было полно песен 80-х годов – тяжелых металлических хитов и хард-роковых баллад, от которых тряслась вся скамейка. Он остановился, когда до него дошли начальные ноты чистого гитарного риффа. В этом звуке было что-то скрытое. Что-то волнующее. Перкуссия барабанов билась в его груди. Вонзилась в него, как когти. На льду голова Лиама поднялась, и он показал Колтону большой палец, подняв клюшку.

– Молодец, Си Джей! Оставь это!

В кабинете Уайтхолла было темно, его освещал только зеленый стеклянный колпак настольной лампы. Он отбрасывал тени на широкие дубовые панели, окутывая Колтона и его открытый ноутбук желтым светом. Телефон лежал на столе лицевой стороной кверху, наушники лежали клубком там, где он их выбросил. Начальный рифф гитарного соло эхом отдавался в колонках. Аккорд ми-минор, запечатленный в его подсознании. Say your prayers, little one, don’t forget, my son.

Он выключил телефон. В помещении воцарилась тишина. Она казалась холодной и тяжелой. Ему стало не по себе. Он взглянул на часы и увидел, что прошло всего две минуты с тех пор, как он проверял их в последний раз. Две минуты, а ему казалось, что прошло десять. Ему не нравилось, когда время тянулось таким образом. Когда оно замедлялось до почти неподвижного состояния. Это было похоже на застревание во сне, где его ноги были сделаны из свинца. Невозможно бежать. Невозможно плыть. Темнота приближалась. Его рот был полон воды.

Когда он поднял голову, в дверном проеме появилась фигура.

– Жутковато, что ты предпочитаешь вот так сидеть в темноте, знаешь ли. – Эрик Хейс не стал здороваться, вошел в кабинет и включил верхний свет, когда дверь за ним захлопнулась. В мгновение ока маленькое помещение залил слишком яркий свет. Колтон боролся с желанием прикрыть глаза. В зеркальной темноте большого окна плыли мутные отражения людей, их очертания были неправильной формы. – Слышал новости от Апостола?

– К сожалению. – Колтон закрыл свой ноутбук. – А ты?

– Нет, с тех пор как Гузман был найден мертвым. Мне это не нравится. Что же мы слушаем? – Он взял наушники Колтона и вставил один в свое ухо. – Ну ты и больной, Металика? Я не считал тебя фанатом металлической музыки.

– Я не фанат, – сказал Колтон. Это не было ложью.

Хейс пристально посмотрел на него. Колтон проигнорировал его и вернулся к ноутбуку, прокручивая на доске обсуждение задания предыдущего вечера.

Уголком глаза он заметил, как Хейс выдернул наушник из уха и покрутил его между большим и указательным пальцами. Он чувствовал, как тот обдумывает свои следующие слова, готовясь их выдавить.

– Слушай, – сказал он, постукивая наушником по столу, – моя младшая сестра очень любит мюзиклы. Это не мое направление, но она поглощена этим. Она всю жизнь занималась театром и танцами.

– И это касается меня, потому чт… – сказал Колтон, не отрываясь от компьютера.

– Я просто говорю. Если бы она когда-нибудь умерла, не думаю, что смог бы вынести это – слушать ее мелодии изо дня в день.

Колтон замолчал. Его палец завис над сенсорной панелью ноутбука. Приняв его молчание за приглашение, Хейс притащил стул и опустился на него, раскинув ноги.

– Ты сегодня мучаешься больше обычного. Это меня напрягает.

Колтон закрыл свой компьютер и откинулся назад настолько сильно, что скрипнули пружины кресла Уайтхолла.

– Есть ли причина, по которой ты здесь?

– Разве парни не могут хотеть потусоваться вместе? – сжал челюсти Хейс.

Единственным ответом Колтона был непоколебимый взгляд. Хейс со стоном сдался.

– Ладно. Вчера после занятий я отправился на пробежку. Когда вышел на лесную тропу, я увидел, что в Святилище горит свет, и решил заглянуть и все проверить.

– И? – Колтон сидел совершенно неподвижно. – И что ты нашел?

Хейс размял свои пальцы до хруста в костяшках.

– Я почти уверен, что видел, как твоя девочка флиртовала с Нейтом Шиллером.

На полке позади Колтона тяжелые часы отсчитывали секунды. От их тиканья, звона, стука ему хотелось вырваться из своей кожи.

– Не может быть.

– Она говорила с тобой, не так ли? – Хейс откинулся на спинку кресла с мрачной миной.

– Это не то же самое.

– Уймись, это почти одно и то же. – Хейс выбил каблук своего ботинка. – Если она и Шиллер дружат, ты ведь понимаешь, что это значит?

Он понимал.

Он прекрасно все понимал.

Тихий стук в дверь не позволил ему ответить. Хейс взглянул на него, нахмурившись.

– Ты сменил график своей работы?

– Нет, – произнес он. Затем, более громко, сказал: – Открыто.

Дверь отворилась, и появилась Лейн, свет из коридора разлился вокруг нее в виде ауры. Ужасная боль вонзилась в его кожу. Она пронзила его насквозь, как вступительный рифф баллады колотил в его грудь в тот снежный зимний день у пруда. Он торопливо сжал ладонь в кулак.

– Уэнздей, – сказал он так деликатно, как только мог. – Могу я тебе помочь?

– Да, в общем-то. Мы можем поговорить? – Ее зеленые глаза бросились на Хейса. – Наедине?

С ухмылкой, от которой Колтону захотелось ударить его по губам, Хейс облокотился на спинку стула и поставил ботинки на стол.

– Все, что тебе нужно сказать Прайсу, ты можешь сказать и мне.

– Оу. – Лейн посмотрела на Колтона. Тот опустил свою голову и пристально посмотрел в ответ.

– Хорошо. – Она уперлась носком ботинка в пол. – Я обдумала твое предложение и решила принять его.

Колтон чувствовал, как Хейс наблюдает за ним, ожидая, что он сможет все испортить. Он хотел сказать тысячу разных слов. Вместо этого ответил:

– Я не уверен, о чем ты.

Лейн моргнула, перестраиваясь.

– На днях, – сказала она, как будто он мог просто забыть, – ты сказал, что поможешь мне с учебой.

Он провел достаточно времени, глядя на своих демонов в зеркале, чтобы знать, что улыбка, которую он ей подарил, была холодна до костей.

– Если у тебя трудности на занятиях с Уайтхоллом, ты можешь записаться на прием в мои рабочие часы, как и все остальные.

Лейн уставилась на него, в ее глазах застыли круги удивления. На щеках появился румянец. Никогда еще он не чувствовал себя таким придурком.

– Хорошо. Конечно. – Она отбивала слова по одному слогу за раз. – Прости, что побеспокоила тебя.

Она не стала дожидаться ответа. Вместо этого повернулась на каблуке, черный подол ее юбки взметнулся вверх. Дверь захлопнулась, и от ее ухода задрожали безделушки на полках. В этом звуке ощущалась абсолютная законченность. Как камень, брошенный на свежую могилу.

Колтон закрыл глаза. Прислушался к приглушенному стуку ее ботинок, переходящему в тишину.

– Вау, – это все, что сказал Хейс.

– Не начинай.

– Это было жестоко.

Колтон еще глубже погрузился в свое кресло и решил не отвечать.

– Будь со мной откровенен на секундочку, – сказал Хейс. – Тебе нравится, когда тобой помыкают?

– Никто никем не помыкает.

– Пока нет, может быть. Но что будет, когда она поймет все?

Когда Колтон не дал ответа, Хейс встал, чтобы уйти.

– Только не будь идиотом. Ты не единственный, кому есть что терять. Мы близки к цели, ясно? Ты же знаешь риски. Мы не сможем закончить без тебя.

Колтон снова промолчал. Хейс тяжело вздохнул.

– Слушай, она действительно так важна?

– Да, – ответил он на вопрос Хейса. Одно слово. Слишком маленькое, чтобы выдержать неподъемный вес правды. Была ли она важна? Была ли важна Делейн Майерс-Петров? Вопрос был смехотворным, и он рассмеялся над ним. Звук вырвался из него совершенно невеселым раскатом.

– Да, – повторил он.

Хейс хмуро посмотрел на него.

– Тогда оставь ее в покое, Прайс. Пока ее из-за тебя не убили.