Читать книгу Клеймо ювелира Перхина - - Страница 8

Лёня стоял у памятника Грибоедову. Умиротворяющий, монументальный, величественный, бронзовый, на высоком постаменте, похожем на колонну, с небольшими скульптурами у основания – героями его знаменитой пьесы. «Служить бы рад – прислуживаться тошно», – вспомнил он из «Горе от ума». На заре коммунистической эры здесь сначала поставили кубофутуристического Бакунина: великий анархист держал в руках собственную голову. Но народ не принял монументальную пропаганду, слишком уж

опередившую время, и мыслителя-теоретика, радевшего за народовластие, скоро демонтировали. Лёня знал эту историю потому, что всегда интересовался искусством и много читал, а переехав в Москву из Питера, первые два года исходил город вдоль и поперёк с путеводителем в руках.

Антон опаздывал.

Друзей у Лёни было очень мало, и Антон был одним из них. Спас ему жизнь: помог выбраться из горевшего туристического домика, когда они отдыхали в Абхазии, а сам покалечился. Рухнувшее от огня перекрытие ударило его по спине и сломало позвоночник, руку и ногу. А мертвецки пьяному Лёне досталась только пара ссадин. Антон долго

лечился, заново учился ходить, научился, но всё-таки хромал. После Абхазии они очень сблизились, хотя постоянно спорили и ругались. Лёне трудно давалось «тихое» понимание жизни Антона, который никогда не выпячивался, ничем не хвастался, спокойно относился к деньгам, стремился к каким-то непонятным научным целям с сомнительной практической пользой. Антон окончил филологический и работал в библиотеке, как раз недалеко от Чистых прудов. Как можно заточить себя по собственному желанию в библиотеке в такое бурное время, когда все строили новый мир и гонялись за деньгами, за благами, за супер

тачками, в конце концов, Лёня отказывался понимать. Он ненавидел бедность. Одна лишь секундная мысль о том, что у него пустой кошелёк, вызывала у него чуть ли не рвотный рефлекс, а само слово «библиотека» было сродни страшной божьей каре, беспросветности и нескончаемому унынию. И то, что, получив задание от Снегирёва, Лёня тут же назначил встречу с Антоном, было связано отнюдь не с горячим желанием поделиться невыполнимой задачей, а вполне конкретным обстоятельством, помимо безграничного доверия к нему, – Антон учился в МГУ на одном курсе с Варей Давыдовой. Лёня много раз слышал от Антона о его студенческой любви, пусть даже и безответной, и очень многое знал о Варе, в том числе и то, что у неё была классическая интеллигентная бабушка, Мария Сергеевна, живущая в районе Чистых прудов. Антон рассказывал, что они иногда заходили к ней в гости и слушала истории о знаменитостях её времени, например, о Лиле Брик, Дягилеве,

Булгакове и прочая. Причем, она рассказывала не только о том, что происходило с ними тут, в России, но и о их проделках за её пределами, в заграничных путешествиях или на эмигрантских выселках.

Лёня купил в аптеке дорогую импортную трость с дубовой ручкой и с регулятором длины и ждал Антона с презентом. Повода дарить подарки особого не было, но Антон никогда не отказывался, приговаривая «вины твоей нет, но она есть». Наконец в толпе прохожих показался слегка прихрамывающий Антон.

– Привет, Тотош, есть дельце, откладывать не хотел, – начал Лёня.

– Садиться не будем, пошли гулять, мне надо двигаться, – ответил Антон.

Внешне он напоминал задумчивого интеллектуала, обдумывающего на ходу сложный текст, как, впрочем, могло быть на самом деле. Аккуратно подстрижен, гладко выбрит, в коротком черном пальто классического покроя, сером недорогом костюме, белой

водолазке и клетчатой кепочке, ещё советского производства. Скромен, незаметен, но исключительно опрятен. Ботинки, правда, выглядели староватыми, хотя, скорее всего, в них просто было удобнее, чем в новых.

– Я тебе палку новую купил. Японскую. Держи, – протянул подарок Лёня, – как дела в библиотеке?

– Выкладывай, зачем пришёл, – Антон взял в руку палку и сразу поставил её на асфальт, – удобная. И?

– План родился, как достать тебе бабла на лечение. Если всё получится, поедешь в Европу и вернёшься здоровеньким, – Лёня взял от Антона старую трость.

– Заботливый ты наш. А суть-то в чём? А то я тебя не знаю.

– Помнишь, я про Снегирёва рассказывал?

– Который из Штатов вернулся?

– Да. Он открывает ювелирный бутик вместе с французами. В основе архивы Перхина.

– Перхина? Что за… а-а-а.. он делал яйца Фаберже, так?

– Да, всё дело как раз в одном яйце, которое нам надо с тобой найти, – спокойно, как будто речь шла о покупке пачки сигарет, ответил Лёня.

– Лёнь, ты чё? – Антон повертел пальцем у виска.

– Да, погоди ты! Есть идея. Помнишь, с тобой на курсе в МГУ училась Варя Давыдова?

Антон резко остановился и также резко поменял тон, моментально превратившись из ироничного и расслабленного в серьёзного и даже злого.

– Я… ни за что не пойду с ней встречаться… – он кивнул на больную ногу, – в таком состоянии. – Отвали!

– Да какая тебе разница, если ради такого дела?! Будете друзьями опять. Всё равно импотент.

– Во, сука! – зашипел Антон, – А ну, верни мне мою старую палку и вали! Мразота! – и тут же швырнул подарок на ещё не растаявший, полный грязного снега газон.

– Тотош, остынь! – начал извиваться Лёня, – Есть шанс заработать! Тебе, что, твоя жизнь нравится? Я тоже тебе ничем помочь не могу. Думаешь, у меня совести нет?

Но Антон не слушал. Он замер, уставившись остекленевшим взглядам на дом напротив.