Читать книгу К пеплу, к праху, к крови - - Страница 8

Сайомон вздрогнул, очнувшись среди ночи сидя в трактире уже недалеко от Аскедалы. Ему приснилась мать, она отчитывала его: «Как ты мог его одного оставить? он же не умеет плавать!» Сайомон отвечал на это: «Зачем ему плавать, он рыбачит на берегу!» Потом словно сдавленный крик или хрип Юфранора и мать: «Он тонет, Сайомон! Сделай что-нибудь, он же утонет!» и её плач… он проснулся и вздрогнул только потому, что боялся её плача – она никогда не плакала без причины. «Дурацкий сон!» – подумал Сайомон, – «умеет он плавать». Он потянулся, оглядел заспанными глазами обстановку: в камине гостевого зала дотлевали забрызганные жиром угли и в их свете он смог различить ещё одного гостя, – тот спокойно спал за своим столом подложив под голову руку; корчмаря видно не было, видно куда-то отошёл или пошёл спать и Сайомон, притеревшись поудобней на своём стуле и пододвинув себе под ноги ещё один, расположился как чертовски практичный человек, довольный тем, что сэкономил на комнате. Тьма седьмой ночи его пути только набухала и начинала заполнять округу и Сайомон, предвкушая важный и наконец интересный день, потому что в городе, а не в дороге, от однообразия которой он уже устал, с особым удовольствием провалился в глубокий сон на этот раз уже без снов.

Утро, солнце, свежие дрова в камине, угрюмый корчмарь, завтрак, тёплая кружка, три монеты, приветливый корчмарь, дорожная сумка, капюшон, дорога до ворот Аскедалы, взятка стражнику у ворот, тому не приглянулся человек в тёмном плаще с капюшоном, надвинутым на глаза, а представляться человек пока не планировал и наконец, во всём своём великолепии она, – Аскедала! – зелёная долина у подножия действующего вулкана Фраоскюн.

Несмотря на изначальную древность, город снова заселили люди не больше тридцати лет тому назад и теперь ему стало тесно внутри пепельных гор. Камерарий Вайартер, как эксперт по политическим вопросам Вердамы на это высказывался скептически, но не без ехидной зависти: «воткните в пепельную почву черенок от мотыги, – она через два дня пустит корни! Конечно – любой город будет процветать в таких условиях. А теперь попробуйте поставить парламент и работающую экономику на камнях и речном иле! То-то же! А мы смогли: Его Величество король Фоирчерн, братья Аетелмаер и ваш покорный слуга!… ну и землевладельцы, и граждане Вердамы само собой». «Вайратер, конечно, помешался на своей добродетели, но в политике он знаток; такого человека удобно держать рядом, нужно только вырвать ему когти!» – заключил Сайомон, оглядывая в это время округу. Он оставил коня в гостевых конюшнях и направился к знаменитому на всю страну фруктовому саду, занимавшему почти весь город. С сада новый город в своё время и был переоснован, поэтому дома влиятельных людей и некоторые прочие здания были построены то там, то здесь, внутри него, а важные здания, как то: капитолий ордена Пепла, военная палата, башня магии, университет, библиотека, алхимическая лаборатория и прочие казармы, склады, усыпальницы, жилые дома, ремесленные и прочие, были расположены в вытесанных в чёрных скалах древних фасадах. Сад был и правда важнейшей частью города, – Вильхельм, – глава ордена Пепла, основатель обновлённого города, фактический его правитель, а по совместительству декан факультета теологии в местном университете, очень трепетно к нему относился; за ним ухаживали десятки садовников и рабочих, дорожки и аллеи в нём были вымощены разноцветной мозаикой, кругом стояли ротонды, скамьи и цветочные композиции. Птицы щебетали в кронах бесконечного разнообразия фруктовых деревьев: цитрусовые, розовые, сумаховые и прочие ягодные, ореховые, декоративные и даже пальмы. У гостей города возникал резонный вопрос: «как они принялись в этом климате и как переживали зиму?» Сайомон знал ответ, так как уже был здесь много лет назад на дипломатической встрече, на той самой встрече, когда миру был явлен Орден Пепла как политический субъект и был продемонстрирован дар Фраоскюна как политический инструмент, – тот день стал знаковым для всей страны и мира, – это был день, когда люди узнали, что такое неостановимая и не подавляемая, но контролируемая человеком сила огня. Вскоре Вайартер основал королевский совет Вердамы, – он был дипломатом и пацифистом, он решал вопросы мирно и только так теперь можно было решать вопросы с Аскедалой. Что касается климата, то он всегда оставался ровным благодаря системе акведуков, построенной ещё в древние времена. Алхимики управляли жаром вулкана, который растапливал ледники, нагревал воду до нужной температуры, и она направлялась по магистрали, куда было нужно: для орошения сада, для бытовых нужд горожан и даже для фонтанов.

Центральная аллея сада вела от ворот через весь город прямо к подножию вулкана и дальше продолжалась выщербленными ступенями к кратеру, а далее ступени спускались от кромки кратера уже к самому жерлу. Фраоскюн являлся сакральным местом для жителей города, а для членов ордена был ещё местом инициаций и обрядов, где они приносили свои клятвы и жертвы и получали за это дар Фраоскюна – негасимую каплю лавы прямиком из жерла: алхимики, заслужившие дар, носили каплю в особой лампаде на шее или просто в руках, паладинам она впаивалась в специально изготовленную металлическую рукавицу, причём именно в ту, в которой они держали меч, а жрецам прямо наживую в тыльную часть ладони. Были ещё верные, которых, по слухам, при помощи дара приносили в жертву вулкану, которых принято было почитать больше всех, но об истинной недоле которых знали только высокоранговые жрецы и Вильхельм. Сайомон прошёл по аллее до самого вулкана, где наткнулся на внушительного вида, экипированного в позолоченную в узорах и рунах пластинчатую броню паладина, – он, очевидно, был приставлен, чтобы случайные люди вдруг не додумались взойти к кратеру. «Насколько же священное место раз его охраняет облачённый в золото страж!» Паладин патрулировал, шагая взад-вперёд во всю ширину аллеи, останавливался, складывая руки на груди, выпячивая впаянную в рукавицу каплю – она пульсировала жаром на руке словно в такт биения его сердца; спереди на огромном наплечнике крепился кожаный ремень, за который сзади наперевес был подвешен двуручный меч. Паладин, постояв немного, зашагал в другую сторону и меч, покойно и показательно, переливаясь на солнце, покачивался, – воистину лучшая из возможных планида меча! Сайомон сначала хотел заговорить с ним, но разумев, насколько тот занят и, скорее всего, не настроен на разговор, решил, что обсуждать с паладином ему по большому счёту и нечего, и повернул в сторону алхимической лаборатории, он искал алхимика.

Лаборатория виднелась издалека, её отличали несколько труб со струйками разноцветного дыма над ней. Она занимала одну часть, разделённого на три секции, здания (высеченного в скале), с одним общим фасадом и одной общей лестницей. Вокруг было много людей, они были заняты своими праздными делами и спокойно заходили в любые, как казалось со стороны, двери. Сайомону это придало спокойствия и уверенности, он поднялся по лестнице, дёрнул рукоятку массивной двери и… она ожидаемо не поддалась. Ещё раз дёрнув и затем толкнув дверь, также безрезультатно, Сайомон громко постучался и через минуту, несколько раз лязгнув железом по железу, дверь отворилась и его обдало каким-то резким запахом. Из проёма выглянул человек в грязной робе, с испачканным лицом и руками; его большой нос был осёдлан диковинным окулярным инструментом с шестернями, а весь его вид намекал на то, что он был чрезвычайно занят. Он вскользь оглядел Сайомона и раздражённо выпалил: