Читать книгу Сон длиною в жизнь, или… - - Страница 2

БОЛЬШАЯ ЧЕРНАЯ ГРАНАТА

Чем отличается большая черная граната от маленькой зеленой? Расскажу чуть позднее , а пока про свое счастливое детство. Началось оно, если придерживаться общепринятой российской возрастной периодизации , разработанной выдающимся детским психологом Даниилом Борисовичем Элькониным, с которым мы, кстати, родились в один день – только он на полвека раньше – во дворе дома № 124 по проспекту Октября, куда родители перевезли меня летом 1959 года. И если все события до этого – обрывки впечатлений, ускользающих из памяти и, по большей части , навеянных фантазией или рассказами взрослых, то появление во дворе дома 124 в памяти отпечаталось очень четко , словно кто то резко повернул рубильник и начал для меня отсчет периода детства по Эльконину. До мельчайших подробностей помню детали первого знакомства с новыми друзьями, их лица, имена… Помню, как сбросились и отметили встречу покупкой брикетика «кофе с молоком» за 9 копеек, тут же разгрызенным поочередно всей компанией, и распитием двух стаканов газировки с грушевым сиропом по 3 копейки – на большее денег не хватило. Мы лихо начали обживаться во дворе и делать вылазки в дворы соседние: направо – на север в сторону Черниковки , налево – на юг к будущему Госцирку. На запад, через трамвайные пути, нам по малолетству дороги не было, на восток тоже: там, сразу за домами, начинался дремучий Кошкин лес, где, как поговаривали взрослые, водилась всякая нечисть. Осваиваемые владения спокойно умещались в нашем воображении пока его основательно не потревожил папка – он был толи строитель, толи архитектор – Светки Гордеевой из соседнего дома, рассказавший захватывающую историю об изменениях, которые ждали район Горсовета в недалеком будущем. Картина вырисовывалась фантастической, и с той поры мы каждое утро, просыпаясь, искали, в первую очередь, изменения в окружающем мире. И очень скоро они наступили – Светкин папаня оказался настоящим волшебником.

Взрослые объявили: «Будет парк!» И он возник очень быстро. Кто то из известных советских юмористов сказал : « Лес рубят , значит парк сажать будут», но устроители местные оказались умней – ничего они рубить не стали, а заасфальтировали тропинки у опушки и в лесу, расставили скамейки, разбили волейбольную площадку, даже без ленточки, на моей памяти , обошлись , и зажил парк своей веселой жизнью. Затем кто то прикатил и поставил по правую руку дедушки Ленина громадное Чертово колесо, напротив нашего дома возвели коробку гостиницы «Россия», а за ней, как грибы после дождя, начали расти девяти и пятиэтажки. На торцах последних вывели строчки из популярнейшей тогда песни « Солнечный круг». Такими эти дома и остались в нашей памяти: не по номерам, а по песенным строчкам. Мой приятель Вовка жил, например, в доме «Пусть всегда будет небо», в народе просто «Небо», Ленка в доме « Пусть всегда будет солнце» ( а что красиво ведь звучало «Лена из Солнечного дома»!).

А потом стали строить какое-то удивительное круглое здание, оказавшееся планетарием, ( в его котловане очень хорошо было купаться после дождя), еще раньше – кинотеатр имени Гагарина ( на первый сеанс в нем мы прорвались каким то чудом). Сваи под будущий театр Русской драмы забили – вот это помню отлично – чуть позднее: первый раз в жизни сломал ногу именно на стройке театра и потому не пошел 1 сентября во второй класс прошу нынешнего худрука театра занести мне эту жертву на алтаре искусства в послужной список. На искусство деньги у нас всегда выделялись по остаточному принципу, я понял это тогда, когда попал на торжественное открытие театра лет через пять после окончания института. В кинотеатр имени Гагарина мы бегали – обязательно на первый сеанс- чуть ли не каждое утро потому, что билет за 10 копеек надо было непременно купить в центр первого ряда, но нас почему всегда опережал Васька Мухаметов. Это негласное соревнование он выигрывал у нас в одни ворота: как не прибежишь – его довольная рожа всегда первая у кассы , если бы мы не знали , что он из соседнего дома, то подумали бы, что он живет в подвальной кассе кинотеатра.

Парк хоть и был младше нас, но поражал своими размерами. Где он начинался мы поняли : сразу за нашим домом, а вот где заканчивался – так и не выяснили. Чуть повзрослев, стали бегать тайком через лес к Белой, по которой в то время еще сплавляли гигантские плоты, тогда и постановили: берег реки считать границей и еще больше впечатлились размерами парка. Стоит ли говорить, что мест укромных и таинственных в нем было великое множество. Чего только стоили заросли , в которых росли непонятные нам деревья и кустарники с листьями самых причудливых форм и чудных расцветок. Ничего подобного больше мы не встречали ни в самом парке, ни в дремучем Кошкином лесу. И не надо было даже включать детскую фантазию, чтобы перенестись в джунгли Амазонки и выйти на тропу войны. Позже мы узнали, что эти необычные деревья и кусты –остатки дендрария Академии наук, посаженного еще до войны. Так что спасибо, дяденьки академики, мы лихо проводили время в Ваших рукотворных джунглях, а незабываемый вкус кисленького барбариса держится во рту до сих пор.

А еще я любил уединяться в летней деревянной библиотеке, спрятавшейся в глубине парка, и листать подшивки журналов «Вокруг света», «Техника молодежи», «Наука и жизнь», « Моделист конструктор», переносившие в увлекательные неведомые страны и миры, впитывая всякие любопытные цифры, факты и подробности. « Валеев у тебя голова – это большая мусорная яма», – говорил друг Левка. Иногда из этой ямы удавалось извлечь нечто полезное, что весьма выручало в жизни. Когда в школе началась химия, я на первом же уроке почувствовал себя недоумком, а, открыв учебник , уже на третьей странице окончательно понял, что с формулами мне не совладать, но тут на помощь пришел журнал «Химия и жизнь». На следующих уроках , удачно увернувшись от вопроса о каких то дву или тревалентных атомов чего то невыговариваемого, я удачно перевел разговор в подробности личной жизни Дмитрия Ивановича Менделеева, больше известного в народе, как чемоданных дел мастер, рассказал о трудном детстве юного Ломоносова, мывшего пробирки. В общем , химичка была в восторге, вывела мне пятерку и, подозреваю, записала в любимые ученики. Я расслабился и почти целую четверть провалял дурака пока не был вызван к доске на помощь отличнице Таньке Лаптевой, запутавшейся в мудреной формуле. Я начал со стихотворения собственного сочинения «Сапоги у меня того, пропускают H2O». Это была единственная формула, которую я запомнил в своей жизни. Больше мне добавить было нечего даже под пытками . Словом, химичка испытала, вероятно, одно из самых больших потрясений в своей педагогической жизни… К доске она меня больше никогда не вызывал, но трояк за год все таки вывела, выразив надежду, что больше меня никогда не увидит и в ПТУ химия мне не понадобиться. В следующий раз пригодились познания, почёрпнутые в журнале «Юный техник», когда я решил влиться в ряды радиохулиганов и , соорудив примитивный усилитель, вошел в эфир под позывным «Молодой». Но об этом как-нибудь в другой раз.

Словом, мы росли, а парк рос вместе с нами, но детство, оказывается, проходит незаметно. Мы повзрослели или, придерживаясь Эльконина, вступили в пору отрочества, и разошлись в разные стороны . Я не был в парке много лет, а недавно занесло, сначала испытал недоумение (ничего не дрогнуло внутри, словно и не со мной было), а потом удивление ( а туда ли я попал – ничего не узнаю), как хотите,– изменилось ВСЕ! А потом пришло разочарование и не от того, что люди сделали с парком, а от того, что полвека прошли ну очень быстро или, как говаривал классик, пролетели , как бешеные собаки. На какой то презентации меня представили яркой- как будто только со страниц глянцевого журнала журнала – даме. « Ты что , Саня, не узнаешь меня ?!». Дама оказалась Ольгой Озеровой из соседнего подъезда и параллельного класса, в неё тогда была влюблена половина двора и вторая половина школы ( в кого втрескалась половина первая узнаете позже), так что время неумолимо меняет не только людей. Ни Ольгу не узнал, ни парк… « Видно пенсия пришла », – говорит в таких случаях знакомый сантехник Михаил Петрович Кисаев. Впрочем, соврал: единственное, что уцелело в любимом парке – это сортир. Стоит, зеленый и такой родной, на том же месте и не берут его годы: ни фасад не поменял, ни цвет, ни даже запах.

Но возвращаясь к нашим баранам, т.е. к гранате. Нашел ее, почему то возле библиотеки, никто иной , как Вовка Романов – дворовое погоняло «Китаец». А Китаец потому, что он много и увлекательно рассказывал нам , как они с батей-дипломатом когда то жили в Китае и катались на слонах. Граната в парке событие, конечно, из ряда вон выходящее , но ничего удивительного в том, что обнаружил ее именно Китаец , обладавший поразительным свойством всегда и везде находить вещи и предметы, оброненные или потерянные кем то. Если на полу в трамвае оказались 5 копеек, то не сомневайтесь: первым, кто их поднимет будет Китай. А тут целая граната ! Громадная пугающе черная с длинной деревянной рукояткой – смотреть страшно не то, чтоб в руки взять. И лежит себе, словно ежик в травке, как ни в чем не бывало. Как уж тут она оказалась одному богу известно, но факт был налицо. Мы долго смотрели на неё, привыкая. Когда привыкли стали думать, а дальше то что? Понятно дело, не оставлять же на месте такую драгоценность , поэтому решили , пока хозяин не объявился , снести снаряд в дворовый штаб, тайно разбитый в подвале нашего дома. С великими предосторожностями гранату , бережно укутанную в майки, доставили на место и стали искать ей достойное применение. Сначала было решили, как в фильме « Константин Заслонов», пустить под откос поезд, ну, в крайнем случае , трамвай на проспекте, но идея отпала « могут быть жертвы», кто то предложил подорвать школу, но и эту идею быстро похоронили « поймают, выпорят – мало не покажется» , в конце концов постановили глушануть рыбу «лучше на Уфимке, там народу поменьше и рыба крупней». Выдвинуться решили рано утром , объявив сбор на 7 часов , и, надежно спрятав гранату, разошлись в предвкушении большой рыбалки. Но все, как выяснилось, только начиналось. Недаром французы говорят: « знают двое – знает и свинья». В нашей ватаге нашелся болтун ( грешили на Маратку сопливого из 2 подъезда, но не пойман- не вор) и скоро о находке знал весь двор, а к вечеру о ней донесли и взрослым, пришедшим с работы. Начались повальные обыски и допросы , нашелся и предатель, сдавший штаб и выдавший схрон с гранатой. Сантехник дядя Гоша Халиуллин сунулся было в подвал, но там забаррикадировавшийся Китаец , пообещал взорвать всех, кто посягнет на его находку. Дядю Гошу и его приспешников сдуло словно ветром, мамаши запричитали: «Вовочка, сдайся», но Китай был парень стойкий и объявил, что держаться будет, как в Брестской крепости, до последнего. Взрослые, посовещавшись, пошли было вызывать саперов и милицию, но разрешил проблему папаша Китайца, припозднившийся с работы. Он быстро учинил пацанам допрос с пристрастием и , выяснив , что за находка в руках его сынка, нырнул в подвал и уже спустя пару минут появился в дверях штаба: большая черная граната на длинной ручке – в одной руке, в другой –отпрыск, упиравшийся и визжащий словно поросенок.

« Закончен бой», – констатировал старший Романов и оглядевшись – куда бы деть гранату- не найдя ничего лучшего ( не в урну же её совать), размахнулся и зашвырнул смертоносный снаряд за забор детского сада № 21 . « Ложись – рванет!»,– истошно заорал сантехник Халиуллин и рыбкой нырнул в цветник, любовно взращиваемый местными старушками. Мужики попадали там, где стояли. Один Китаец – старший, недоуменно хмыкнув, присел на скамейку и закурил папироску.

– И чё , – шепотом, боясь нарушить хрупкую тишину спросил кто-то из затаившихся,– когда рванет?

– Когда рак на горе свистнет, – ответил гранатометатель,– как она может рвануть, она же черная!

–– И чё ?

– Через плечо! Не служил что ли? Зеленая – рванула бы, мама не горюй! А черная она учебная. Салаги…, – подвел черту Китаец – старший и добавил, -зеленые…

Лишь спустя пару месяцев, будучи под мухой, он поведал нам, что поначалу подумав, что имеет дело с РКГ ( ручной кумулятивной гранатой) сильно струхнул ( «мы такими чушками на фронте танки рвали, шутка ли, почти кило тротила. Это тебе, брат, не «лимонка» какая –то, ею то бронь не возьмешь» ), но, услышав про цвет гранаты , все понял и успокоился. А за границей, как мы тогда же выяснили, он никогда и не был. Болгарию, которую рядовой Романов освобождал летом 1944, он в расчет не брал ( «курица не птица, Болгария не заграница»), а слонов живьем не видел даже в зоопарке. Так мы и не выяснили : водятся ли в Китае слоны . Но Китайца самопровозглашенного уважать меньше не стали, в том числе и за его героического батю.

К слову, в нашем дворе мы всегда относились друг к другу с уважением. А как же в детстве без этого? Это, естественно, скрывалось, чтобы не дай бог и не попасть в разряд РОС, то есть распускающих оранжевые сопли. Так, вероятно, и должно быть в детстве, как иначе без дружбы с хорошим налетом тщательно скрываемой пацанской ревности? А может все это кажется, просто время добротным фуганком прошлось по ненужным неровностям моей фантазии, представив воображению идеальную модель ничего не имеющую со случившейся уже жизнью? И где вы, друзья счастливого детства? Стоп, это уже из разряда с оранжевым налетом!

Как бы там ни было, в моей сегодняшней жизни остался только Лешка Алешин , живший в соседнем подъезде ( мы на горшки вместе ходили, как иногда вспоминает мой старый лысый, но когда то огненнорыжий друг). Он был на год старше и чуть-чуть главней, поэтому и рыбы ловил больше и женился гораздо раньше меня, отхватив первую красавицу моего класса Таньку Григорьеву. Всю жизнь помнил и буду помнить 1 сентября 1960 года, и Лешку в почетном эскорте родителей , вышагивающего в сторону школы № 114. Форма с иголочки, начищенные ботиночки, фуражка с кокардой, ослепительная пряжка на ремне, новый портфель на весь двор пахнувший кожей – воплощение серьезности и самодовольствия! Это было даже не первый раз в первый класс, это было восхождение на Олимп ( бравые участники парада Победы нервно курят в стороне) . Никого не вижу, ничего не слышу -прощайте , сопливые товарищи,– здравствуй, новая жизнь! Удар, что называется , ниже пояса: я мгновенно и до дна осознал свое положение в дворовой социальной иерархии, разницу в возрасте и понял, что обречен до конца жизни ковыряться в песочнице.

Друг детства Витька Будин, подаривший мне после пятого класса шикарную книжку с пожеланиями исполнении трех сокровенных желаний, спустя лет тридцать после окончания школы вдруг позвонил и предложил встретиться. Но так и не встретились, увидел случайно одноклассницу Ленку Бужинскую, рассказал о неожиданном звонке. « А надо тебе это? Вы после последнего звонка и поди не виделись а сейчас, в нафталине ковыряться будете и нюхать его вместо кокаина. Только, помяни мое слово, кайфа от этого не будет.» Так и не срослось: телефон дружка старого я потерял ( а он ведь нашел мой), книжка подаренная затерялась при переездах, с желаниями сокровенными, которые я поверял только Витьке, тоже как то не слепилось. « Так выпьем же за сбычу мечт» ,– любимый тост моего друга Славки Краснова, царство ему небесное. «Старый бедный рыжий больной еврей»,– как то выдала про него его маленькая дочка. Краснов, как и Алешин, тоже был когда то рыжим, но евреем, к тому же бедным, никогда.

Дружок Мишка Трофимов – самый основательный и серьезный в нашем дворе, еще в школе прибился к каким-то взрослым отвязным и очень серьезным уркам и быстро сел, взяв, говорят, на себя кучу чужих грехов. И сел, как все что делал, солидно и надолго. Больше его никто во дворе и не видел.

Но мне чертовски жаль ляпшего свого корешка Игорька, к которому я, как к себе домой, забегал даже просто так. Милая обаятельная мама Игоря, озорная кнопка сестричка-лисичка Анчютка и вечно добрый и пьяный папаша. Печальную историю этой семьи поведал мне Витек, бывший сосед по дому. Игорек, рано начавший скитаться по тюрьмам , получил очередной срок за украденную у соседа курицу, Анчютку посадили за блядство еще тогда, когда в Уголовном кодексе и статьи такой не было, батяня по белой горячке надолго загремел в психушку, а маманя, не выдержав всего этого, пошла в кладовку, накинула петлю на шею и сама себя удавила .