Читать книгу Разбойничьи Острова - - Страница 6

На память о морском народе в Регинии осталась область Бера – его древняя прародина. Это по ее берегу когда-то бродила великая колдунья Арида, чьим именем и теперь пугают регинских детей. Островитяне не пишут хроник. Лишь легенды повествуют о том, как их предки проиграли в борьбе с более сильными народами, и о том, как Острова стали их спасением от рабства.

Родина Дельфины – десять упрямых клочков суши. В голове четырнадцатилетней девочки плохо укладывалась мысль, что мир, подобно человеку, взрослеет и меняется, но она знала, что это так. Непостоянны даже боги. Острова в младенчестве были зелены, изобильны и безлюдны. По их каменистым берегам бродил Алтимар, Господин Морской Глубины, оглядывал, как добрый хозяин, владения – готовил дом своим детям. Первой из людей на Острова ступила дева, и была она из рода колдуньи Ариды. Потом морской народ заселил эту благословенную землю, возделывал почву, растил виноград и оливы, охотился в лесах, ловил рыбу, множился и процветал. Боги не ошиблись, избрав своими любимцами островитян, потому что Региния скоро променяла старых богов на Распятого.

В неурожайные годы островитяне привыкли обращать взгляд на Побережье: если высшие силы не дают благополучия, значит, велят его украсть. Прежде было, не как теперь. Походы и набеги были делом отчаянных, остальным и дома жилось не плохо. Но Острова иссякали, не в силах прокормить растущее население. Рыба уходила от берегов, исчезла крупная дичь, измученная земля год от года давала меньше урожая. Навоз и ценный птичий помет уже не могли накормить почву. Господин Морской щедро выбрасывал на берег водоросли, а островитяне вилами зарывали их в пашню, и молили о плодородии матушку Дэю. Уже не помогало. И все заманчивей казались богатые Лесные Земли по ту сторону Моря – сколько же там полей, сколько добычи! Постепенно складывалась военная Община. Родившись на Острове Леса, она скоро все Острова взяла под свою твердую руку. Современники Дельфины смутно помнили, как чуть было не собрался морской народ перейти от набегов к завоеванию. И кто знает, чем бы это закончилось для регинцев. То ли Распятый Бог вступился за своих, то ли Мара не знает разницы между своими и чужими. Эпидемия захлестнула вначале Меркат, потом на кораблях причалила к Островам и стала кошмаром для замкнутого мирка. С ужасом повествуют легенды о Плохих Временах мора, голода и безвластия. Смерть добралась и до Побережья, больно прикусила его города и деревни, но островитянам было уже не завоеваний.

Тэру – потомки выживших. Эпидемия навсегда изменила облик Общины, сплотила–заперла остатки морского народа в единую семью под непререкаемой властью Старейшин. Эпидемия же подсказала кому-то мысль: заменить умерших сыновей дочерьми. Когда мужчин не хватает, женщины могут пахать землю, управлять и сражаться – нужно лишь их правильно воспитать. Во времена Дельфины население Островов вновь росло, а земля медленно, но верно, превращалась в камень. Никто уже не помнил года без набега. Инве и его волков чтили больше, чем богов урожая. А первее всех чтили Алтимара, что открывает дорогу к добыче.

Господин Морской правит великой стихией, от которой зависят Острова. Ему поклоняются в Святилище, его Жрицы благословляют в битву. Каждая девочка становится его женой прежде, чем будет отдана смертному мужу. Мужчины Островов знали, что лучше руку себе отрубить, чем коснуться Невесты, носящей Белые Ленты в волосах. Пять Старших Жриц, Мудрые, были наделены даже большей властью, чем трое Отцов-Старейшин. Их слово священно, их мнение на Большом Совете не оспаривалось, и не было важного вопроса, что решался бы без их участия.

Много лет назад Циана, дочь Цианы и Алтима, явилась на Остров Обрядов с кувшином молока и маленьким сыном, который увязался за ней вприпрыжку. Боги Островов, кроме Мары и Алтимара, считались детьми царственной четы – матушки Дэи и Каэ, повелителя голубого неба. В древности у каждого культа были свои храмы и жрецы, но в Плохие Времена боги пожелали жить единой семьей под властью Алтимара. Отчего-то лишь Жрицы Алтимара верно истолковали их волю. Служители других культов, особенно гордые жрецы Каэ, возражали, но не долго. С тех пор нет на Островах жрецов-мужчин.

Циана привязала лодку. Напомнила сыну вести себя тихо. Тщательно расправила покрывало на голове, чтоб ни пряди седеющих волос не было видно. Умылась, выжала и отряхнула намокший подол рубахи. Поверх рубахи была надета лучшая из двух ее туник – почти без заплат и крашенная отваром желудей в коричневый. Трудно являться к богам опрятной, если до них несколько часов гребли против течения. Циана была простой и набожной женщиной, при одной мысли о Святилище ей хотелось пасть ниц.

В полном молчании она минула колоннаду, с которой начинались владения высших сил. Склонила голову перед Стражницами Ворот – самыми юными женами Алтимара. Их было десять, по числу колон, и на Циану они обратили не больше внимания, чем на палящее солнце. Остров Обрядов тонул в крупнолистной сочной зелени, за которой почти не видно было построек. У малыша Кэва глаза разбегались от цветов всех красок, форм и ароматов. За частоколом стволов и кружевом лиан настолько мало угадывались каменные стены, что и не верилось в камень. Тэру мало размышляли о том, кем и когда было построено Святилище. И не удивлялись, что растения земли богов не встречаются больше нигде на Островах и в Регинии, и даже на родине всех диковинок – в Меркате.

Циана прошла мимо рощи Нат, мимо Пряхи на серебряном троне, и, наконец, остановилась у Террасы Супругов. Никто ей не встретился. Ни один звук не нарушал тишину, кроме рокота Моря и пения Стражниц. Кожей Циана ощущала, что за ней наблюдают, но, подобно духам природы, Жрицы оставались не видимы. На ступенях красовались Каэ-бык и золотое дерево Дэи – рогатый череп с последнего Бычьего Праздника и ветви, тяжелые от золотых украшений. “Дерево” было вертикальной жердью с неловко прилаженными “ветками”, но таким оно могло показаться лишь чужаку. Циана твердо верила, что перед ней воплощение богини. Одиннадцатый раз в жизни она пришла полить воображаемые корни молоком белой телки. Циана не ощущала радости, за которую благодарила богиню, но таков был обычай. Она знала, что отвар спорыньи избавляет от лишних даров свыше, но не смела так поступить без разрешения Старух. Совет учит, что родить Общине ребенка – деяние столь же достойное, как сражаться за Общину. Ведь единственное плодородие Островов, которое не идет на спад, – в их женщинах.

Анфилада виноградных арок привела Циану к последнему пределу, за который не дозволялось заходить простым смертным, – к самому храму Алтимара. Густо высаженные деревья Мары преградили путь, не давая даже рассмотреть священное здание. Женщина склонилась и заставила поклониться Кэва. И произнесла свою просьбу:

– Никогда прежде, Мудрые, я так не поступала. У моих старших детей уже растут свои дети. Я рожала десять раз, и с каждым годом это все тяжелее. Что, если в одиннадцатый я умру?

Возможно, позади зелени открылись ворота или калитка. Гроздья желтых цветков чуть задрожали, чуть шевельнулись хвойные лапы дерева Мары. Островитяне умели бесшумно двигаться. Жрицы владели этим искусством настолько, что их появление казалось чудом. Перед Цианой замаячило синее платье.

– Молись Матери Дэе, – произнес голос над головой женщины. Кэв под боком восторженно прошептал "Рыбки!" и потянулся к серебряной вышивке на подоле Жрицы. Мать машинально дала ему по рукам. – Ты крепкая женщина, – говорила Мудрая, которую все привыкли звать Медуза. Она была так стара, что все успели забыть, имя это или прозвище. – Твой младший уже говорит и не сосет молоко, скоро ты отдашь его Острову Леса. Тебе рано еще быть засохшей лозой. Кто знает, быть может, одиннадцатый ребенок будет тебе дороже остальных?

– Они все мне одинаково дороги, – сказала Циана, но спорить не посмела. Поклонилась и пошла обратно. Маленький Кэв из всего сказанного понял, что скоро не будет самым младшим.

Мудрые правы, рассудила Циана. Злое дело – оборвать чью-то жизнь, а ей доводилось делать это в юности чаще, чем хотелось. “Незачем поступать с моим ребенком, как с регинцами”, – решила Циана и в очередной раз подчинилась долгу.

Позже к Старухам явилась другая женщина из той же деревни, но в синем платье Жрицы. Совсем юная Стражница Ворот, лишь недавно сменившая Белые Ленты на Синие, жреческие, Тина, дочь Круды и Нависа, услышала приговор:

– Твои бедра слишком узкие. Дитя застрянет и убьет тебя.

Тина была тоненькая и щуплая, угловатая и бойкая – особенно, когда упоминали ее рост. Казалось, всю отпущенную длину ее тело потратило на волосы – угольно-черные, они с бешеной яростью вились, жесткие, неподвластные даже ветру на Море, не то что гребню. За девушкой словно повсюду следовал густой водопад из смолы. В рейдах она бывала отчаянней иных здоровых громил, и гордилась этим. А наставники гордились Тиной как шедевром Острова Леса: даже такую пигалицу можно воспитать правильно! Достигать и не жаловаться – вот чему ее научили хорошо. Тринадцать из своих шестнадцати лет она провела на Острове Леса, не помнила давно умерших родителей, почти не знала иной жизни, кроме детской общины. Она выбрала жизнь Жрицы. Значит, у нее не будет иного супруга, кроме Алтимара. А дети ее должны родиться от таинств при полной Луне, когда Жрицы пируют на берегу с богом Моря.

– Я дала клятву служить Островам и быть плодоносной! – заспорила Тина.

– Ты не давала клятвы умереть без всякой пользы, – возразили Старухи. – Боги знают, как ты смела во время рейдов. Но не каждая создана быть матерью.