Читать книгу Расширение прав и возможностей женщин в России - - Страница 7

Чтобы понять гендерные мероприятия в России, их восприятие и их сложные, противоречивые и часто непреднамеренные последствия, необходимо исследовать их в рамках более широкой политической географии. Об этом говорит ироничный комментарий Светланы. Ее замечание наталкивает на мысль о двух взаимосвязанных явлениях: истории и экономике.

Краткий экскурс в российскую и советскую историю раскрывает иронию судьбы в продвижении прав женщин в России. Здесь я опираюсь на недавние российские исследования феминизма, а также на англоязычную историографию, с которой эти исследования вступают в диалог13. В конце XIX века русские женщины участвовали в общемировой борьбе за женскую эмансипацию – в международном движении за избирательное право женщин [Keck, Sikkink 1998: 51–58]. Так называемые «равноправки» (активистки, боровшиеся за равные права)14 чаще всего были образованными женщинами из буржуазии. Они общались с феминистками первой волны из США, Англии и всей Европы, приезжали с ними на одни и те же конференции, читали одни книги и вместе учились в школах Цюриха и Германии. Дореволюционное российское женское движение было меньшим по охвату и менее сплоченным, чем многие западноевропейские, но все же оно было динамичным и разнообразным. Суфражистки стремились к политическому и юридическому равенству; социалистки боролись за равную оплату труда женщин и членство в профсоюзах; радикальные феминистки – за государственную поддержку материнства и репродуктивных прав женщин; христианские феминистки были сосредоточены на благотворительных проектах [Айвазова 1998: 26].

Что особенно важно для этой истории – женские организации в то время были тесно связаны с социалистами. С 1890-х годов женщины начинают активно участвовать в марксистских кружках [Edmondson 1984: 27]. На самом деле, основная линия разлома, пролегающая между этими ранними феминистскими группами, и основная причина разделения «движения» заключалась в вопросе уместности классовой борьбы. В то время как социалистически ориентированные женщины считали, что эмансипация женщин может быть гарантирована только революцией, «буржуазные» феминистки – как их насмешливо называли – были сосредоточены на завоевании политических и экономических прав. Интересно, что, несмотря на эти кардинальные различия во взглядах, все они воспринимали свою борьбу как часть общей борьбы за социальное «освобождение» – от царского самодержавия и патриархального общества, угнетавшего и мужчин, и женщин [Айвазова 1998: 49]15.

«Женский вопрос» превратился на рубеже веков в политический футбол. Различные политические партии получали поддержку, если выступали за равенство женщин. Российская социал-демократическая рабочая партия – первая марксистская политическая организация – включила в программу 1903 года завоевание равных прав для женщин. Так поступили и консервативные конституционные демократы (кадеты) [Успенская 2000: 144].

В дальнейшем российские женщины получили как избирательное право, так и полноту политических прав в целом существенно раньше, чем их западноевропейские и североамериканские коллеги. Этот факт любят настойчиво подчеркивать некоторые современные российские ученые. Попытка установить равенство между мужчинами и женщинами была одним из основных направлений социальной инженерии большевистской эпохи, и сразу после революции 1917 года большевики удовлетворили многие требования активисток. В 1920-е годы женские права укреплялись и расширялись: женщинам гарантировалась полная занятость, образование, право на аборт, на развод по взаимному согласию сторон [Goldman 1991]. И хотя в следующие десятилетия эти права то расширялись, то ослабевали в ответ на потребности партии, общий принцип оставался прежним: системы квот обеспечивали политическое представительство женщин и доступ к профессиональной квалификации и образованию. Что особенно важно – было искоренено буржуазное разделение на общественное и частное, которое отводило женщине место только в домашнем кругу. Однако эта победа была спорной, а результаты – сложными и противоречивыми. Как пишет Татьяна Клименкова: «Только после завоевания прав их неполнота стала очевидной. На самом деле женщины добились только возможности действовать на мужском поле мужскими методами» [Клименкова 1996: 61].

Советское государство усвоило язык женской эмансипации и равенства, чтобы мобилизовать женщин работать полный рабочий день, одновременно дистанцируясь от феминистских идей. В начале 1930-х годов Сталин заявил об окончательном решении «женского вопроса», поэтому партийные женотделы, образованные для обеспечения представительства женщин, были закрыты [Posadskaia 1994: 8]. Никаких попыток признать или оспорить культурные основы угнетения женщин больше не осуществлялось. Гендерное равенство стало неотъемлемой частью проекта по созданию гендерно-нейтрального Homo sovieticus («человека советского»). Не было попыток по-настоящему облегчить домашние обязанности; в советском проекте женская эмансипация подразумевала право быть «такими же, как» мужчины, при этом никаких изменений в поведении мужчин не ожидалось. В советский период в общественной жизни в целом элементы старого сохранялись и переплетались с новым; формальные декларации гендерного равенства были подорваны «контрдискурсами», которые утверждали и даже прославляли гендерные различия [Verdery 1996]. В результате на протяжении всего советского периода сохранялось сильное гендерное разделение труда. На женщин ложилась почти вся домашняя работа – воспитание детей, приготовление пищи, уход за престарелыми и больными. На рабочем месте женщины занимали более низкие уровни власти, а профессии, где преобладали женщины, такие как медицина и преподавание, были «феминизированы» – их важность была занижена, а заработная плата оставалась скромной.

Эта история помогает объяснить сопротивление России феминизму и то, почему с термином «гендер» связаны сильное замешательство и враждебность. Она также помогает понять ироничное отношение Светланы к своим американским коллегам-феминисткам. При знакомстве с институционализированным, стандартизированным подходом международных феминисток и при их будто бы незнании советской истории и современных российских реалий в сознании многих женщин возникали мысли о неуместности феминизма.

Как получилось, что история забыта? Как произошел такой перекос экономики? Вернемся к бурным изменениям 1989 года.