Читать книгу Расширение прав и возможностей женщин в России - - Страница 8

Чтобы исследовать эту тему, нужно вернуться в переломный 1989 год. Падение Берлинской стены, «бархатные революции», охватившие Восточный блок государств, застали врасплох ученых и исследователей и зачаровывали телезрителей всего мира. Кто может забыть опубликованные СМИ фотографии молодых мужчин и женщин, стоящих наверху стены, которая десятилетиями разделяла Европу, их возбуждение и тосты с шампанским?

Ученые и комментаторы оценили 1989 год по-разному. Для некоторых крах государственного социализма был триумфом либеральной демократии: простые люди восстали и сбросили ярмо тоталитаризма. Некоторые даже приветствовали это как «конец истории» [Фукуяма 2015] – конец раскалывающей мир идеологии и победу капитализма.

Для российских активистов в провинции 1989 год означал совсем другое. Вместе с телезрителями всего мира Валентина и ее друзья праздновали падение Берлинской стены и сопровождавшую это событие атмосферу демократических реформ. Это было время великого оптимизма и беспрецедентных возможностей в России. Стало возможным организоваться самостоятельно, принять участие в первых демократических выборах, участвовать в дебатах о пути реформ и гражданских задачах. Также это было время для путешествий – налаживания связей и отношений за пределами бывшего железного занавеса, с учеными и активистами на ранее запрещенном и для некоторых очень идеализированном Западе.

Физический демонтаж Берлинской стены сопровождался концептуальным и символическим демонтажем – развалом идеологий и убеждений, реконфигурацией понятийной карты, которая структурировала жизнь в Европе, Соединенных Штатах и на большей части земного шара. Конец холодной войны ознаменовал крах «формы знания и когнитивной организации мира», а также мнимое завершение соперничества сверхдержав [Verdery 1996: 4]. Сразу же после краха коммунизма стала популярна оптимистичная идеализация возможности мировой гармонии. Не только «воины холодной войны», но и ученые, исследователи и активисты самых разных идеологических убеждений считали то время эпохой возможностей. Организация Объединенных Наций планировала усилить свою роль. Она резко увеличила активность сразу после окончания холодной войны, положив начало новому и продуктивному глобальному диалогу по прогрессивным социальным вопросам. В разгар холодной войны возник новый глобальный механизм активизма, поддерживаемый конференциями ООН и пересмотренными бюджетами фондов и спонсорских организаций. В период с 1990 по 1998 год ООН провела четырнадцать конференций по таким темам, как окружающая среда, устойчивое развитие, права человека, положение женщин и социальное развитие [Riles 2001: 187]. В соответствии с новым мандатом «демократизации» международные организации (такие как ООН) вышли за пределы так называемого развивающегося, или третьего, мира в новые независимые страны прежнего второго мира – в Восточную Европу и бывший СССР. Несмотря на крах ведущих нарративов, это было время принятия важных решений и появления нового универсализма, примером которого являются возникновение международных стандартов и руководящих принципов в национальной политике. В политических кругах США и Западной Европы к региону, который до недавнего времени оставался запретным, стали применяться единые для всех концепции и стратегии, такие как «гражданское общество», «социальный капитал», «права человека». НПО стали новыми действующими лицами в этом проекте, они размножились в ходе того, что некоторые исследователи называют «глобальной ассоциационной революцией» [Salamon, Anheier 1997].

Это сопровождалось серьезной перестройкой и сменой парадигмы. После окончания холодной войны наступило то, что политический философ и феминистка Нэнси Фрейзер называет «постсоциалистическим состоянием», духом времени, характеризующимся отсутствием или утратой прогрессивного ви́дения справедливого общественного порядка16. В результате краха социалистической альтернативы (СССР и Восточного блока) экономический либерализм остался явным победителем. Спасителем как капитализма, так и демократии (теперь неразделимых) стал здравый смысл. Это был «глобальный триумф капитализма», его «второе пришествие» [Comaroff, Comaroff2001: 291]. Знаменитый «новый мировой порядок» был порядком, продиктованным Соединенными Штатами Америки (непревзойденной сверхдержавой), его главным признаком была победа капитализма. Эта новая логика проявилась в так называемом Вашингтонском консенсусе – своде политических мер, которыми руководствовались международные финансовые институты в их отношениях с Россией в ранний постсоциалистический период, – и в том, что получило известность как «новая политическая повестка дня» – ином наборе политических целей, которыми руководствовались мероприятия в сфере развития внутри постсоциалистических государств и за их пределами в эпоху после окончания холодной войны.