Читать книгу Двенадцать месяцев. От февраля до февраля. Том 1 - - Страница 4

Я думал, народа будет невпроворот, а там в небольшом зале собрали человек пятьдесят, ну от силы шестьдесят, может даже, семьдесят, но уж никак не больше. Я вначале считать пытался, но потом бросил. Люди и после звонка, то есть когда всё уже началось, по одному или по двое подходить продолжали. Оказалось, что всё судно медицине отдано, будет девять групп, две из них московские. Вот нас, москвичей, тут и собрали, а с остальными мы в Одессе встретимся.

Присмотрел я себе в собеседницы девицу одну молоденькую, Натальей зовут, и начал круги словесные вокруг неё описывать, не так, чтобы соблазнить, а скорее чтобы в доверие к ней втереться. Девочка смазливенькой была, с глазками такими голубыми-голубыми, что сразу показалась мне очень наивной. Фигуркой её природа весьма приличной наградила. Одета она была неброско, но во всё импортное, как влитое на ней сидевшее. Не успели мы с ней парой слов обменяться, как к нам ещё двое молодых подошли – постарше меня, но всё же на фоне остальной публики профессорского вида и соответствующего возраста на молодых они пусть и с натяжкой, но тянули. Их Вадим и Виктор звали. Ребята оказались дантистами, причём первый из них протезистом был, а другой – в паре с ним работающим техником. Представились оригинально:

– Нас ВиВы зовут. Нет, мы не шутим, – это они на наши удивлённые лица отреагировали, – нас так больные прозвали. Приходят в регистратуру и спрашивают: а что, ВиВы сегодня работают? Мы вначале привыкнуть никак не могли, а затем так и повелось.

Ребята, конечно, по сравнению со мной, голодранцем, денежные, одеты в сплошную «фирмý», на ногах туфли такие фасонные, что закачаешься просто. Оба как на подбор высокие, стройные, пожалуй, даже повыше меня, хотя я себя к низкорослым никогда не причислял – 180 сантиметров в царской армии считались гвардейским ростом, туда ни ниже, ни выше не брали. Физиономии мне у них тоже симпатичными показались, хотя мне почти все мужчины нравятся, это женщины нас по каким-то одним им известным принципам на красивых и некрасивых делят. Ладно, денежные так денежные – пусть. Здесь, наверное, такой, как я, нищеты раз-два и обчёлся. Ну, с этим ничего уж не поделаешь. Подлаживаться под них я не собирался, а там жизнь покажет.

Любопытным мне показалось то, что оба они к медицине прямое отношение имеют. «Интересно, – успел подумать я, – неужели и все остальные, здесь собравшиеся, тоже медики? Или как в моей поездке в Финляндию: группа медицинской считалась, но в неё одни лишь комсомольские работники немалого уровня пробились, за исключением, впрочем, нас, москвичей».

ВиВы тут же откровенно к Наталье клеиться начали, но прежде всего выяснили, где она работает да как сюда попала. Тут-то мои иллюзии, что в этом мире хоть какая-то справедливость существует, поуменьшились. Оказалось, что работает она секретаршей в каком-то ведомстве, внешнеэкономической деятельностью занимавшемся, а значит, к медицине никаким боком не относится. А как сюда попала, она нам сама рассказала, да так, что я только диву дался – вот тебе и наивная!

– Начальник нашего объединения, мой любовник, решил, наверное, от меня отделаться. Вот и путёвку оплатил, чтобы с глаз долой – из сердца вон, как говорится.

– Ну а ты что? – спросил один из ВиВов, тот, которого Вадимом звать.

От Натальиного ответа я бы точно покраснел, если бы имел такую способность.

– Я что? Да давно уж надоел мне этот старый хрыч, сама сколько раз хотела его на фиг послать, но не решалась, всё замена никак не подворачивалась. А тут он меня сам подталкивать стал, я и подумала: мир большой, может, кто на корабле подвернётся. – И она с такой надеждой на этих ВиВов посмотрела, что я сразу понял, ничего мне там светить не может.

Только она свой рассказ завершила, как к нашей компании ещё один условно молодой прибиться решил. Ему, скорее всего, уже к сорока поближе было, чем к тридцати. Подтянутый, худощавый, блондинистый. Ростом ничего так, на глаз где-то сантиметров на 175 тянет. Да и на морду тоже нормальный, вот только ресницы всё дело портили: длинные очень, да ещё и вверх загнутые, как у девицы какой. Ну, это моё мнение, кому-то, может, наоборот, такие очень даже нравятся.

– Дима, – представился он и сразу же всем руки пожал, – переводчик с английского языка, сейчас временно работаю в библиотеке иностранной литературы.

«Компанейский, видать, но тоже отнюдь не медик», – решил я, но мнением своим ни с кем делиться не стал.

Вот такая у нас компания из пяти человек – одной девушки и четырёх мужчин – образовалась. А тут как раз за стол какие-то чины усаживаться начали, пришлось и нам себе местечко присмотреть, чтобы не на самом виду оказаться, а желательно, как говорится, подальше от шума городского.

Инструктаж начался с выступления немолодого мужчины в обычном гражданском костюме. Он сам представился:

– Полковник Комитета государственной безопасности такой-то, – а дальше сказал несколько фраз, которых мы от него никак не ожидали.

– Люди вы все серьёзные, за рубежом большинство из вас уже побывали, а многие и не по одному разу, поэтому объяснять, что там можно делать и как себя вести, я не буду. Ну а тем, кто в первый раз едет, я надеюсь, вы сами всё расскажете, чего мне вас учить, – вот таким образом он к своему выступлению приступил.

А дальше началась грамотная и аргументированная политинформация о ситуации в странах, где у нас экскурсии намечены. В основном речь шла о криминальной обстановке, ну и немного о политической нестабильности в отдельно взятых государствах.

– Опять пугает, – тихонько сказал кто-то из ВиВов, но Дима неожиданно возразил:

– Да нет, тут он всё как есть описывает, я сам недавно из длительной командировки оттуда вернулся.

Мы все деятеля из конторы даже слушать перестали и на этого парня уставились. Лично я первый раз видел человека, который в длительной зарубежной командировке побывал.

После полковника выступил представитель «Интуриста», рассказавший подробности нашей экскурсионной программы. Интересно так информацию представил. Хорошо, если всё состоится. Ну а когда он заявил, что советский круизный флот, в особенности черноморский, один из крупнейших в мире, я ещё внимательней стал его слушать. Он даже цифру назвал, которая меня поразила: сколько же наших пассажирских судов бороздит просторы мирового океана! Я раньше об этом вообще ничего не знал, а оказывается, мы и в этом направлении если не впереди планеты всей, то в отстающих уж точно не числимся. Подробнейшим образом он познакомил нас, пусть и заочно, с судном, на котором нам предстояло жить почти месяц. Теплоход «Армения» – вот как оно называлось.

Очень я удивился тогда, узнав, что этот круизный теплоход – уже послевоенной постройки, в конце 50-х его на одной из зарубежных судоверфей создали. Я был почему-то уверен, что все более или менее приличные пассажирские суда, которые у нас в то время по рекам ходили, а о морях я и вовсе ничего не слышал, были получены из Германии по репарации. Оказалось, ошибался. Так вот, пару лет назад, в 1971 году, «Армения» была существенно модернизирована. На двух палубах все шестиместные каюты были переоборудованы в четырёхместные, а на высвободившейся площади появились современные туалеты. Так что плавать, или, правильнее сказать, ходить, придётся на практически новом теплоходе. Очень он нас этим порадовал.

А в заключение нам были представлены две очаровательные девушки – Людмила и Надежда, наши ангелы-хранители, как выразился представитель «Интуриста». Они станут сопровождать нас по всему маршруту, они же будут переводить то, о чём нам расскажут иностранные гиды, только к ним мы можем и должны обращаться со всеми вопросами, а они на все постараются ответить. В общем, какими-то суперуниверсалами они по его словам выходили. Людмила зачитала список фамилий туристов, которые зачислены в её группу, и попросила их выйти с ней в фойе – к кассирам, которые примут у них деньги.

Из зала вышла ровно половина народа, а мы все оказались в той группе, где руководителем будет Надежда. Очаровашка с курносым носиком – так я её себе до сих пор и представляю, – с приятным таким, знаете, ненадоедливым тембром голоса – самое то для экскурсовода. Начала она с самых необходимых сведений, связанных с поездкой:

– Мы уезжаем шестого ноября. Не пятого или седьмого, а именно шестого. Все меня услышали? Дама в синем костюме, простите, что я вынуждена прервать вашу, по-видимому, очень интересную беседу с этим товарищем, но если вы опоздаете, то начнёте винить меня. Будете всем говорить: «Она нас не предупредила как следует, во всём она виновата», – и всё такое прочее. Вот чтобы подобное не произошло, я и прервала вас на самом интересном месте, ещё раз прошу прощения. Итак, мы уезжаем шестого ноября, в пятницу, с Киевского вокзала, скорый поезд № 23 Москва – Одесса. Он отправляется в 22 часа 20 минут и почти через сутки прибывает в Одессу. Там нас будет ждать автобус, который и доставит всю группу на морвокзал, где мы пройдём все таможенные и пограничные процедуры. Все всё уяснили? Нет, билеты мы раздать не можем, он у нас один, групповой, так что постарайтесь запомнить эту информацию, а ещё лучше запишите. Все мы едем в восьмом вагоне. Встречаемся около него за полчаса до отправления. Поскольку на теплоходе все москвичи размещаются в четырёхместных каютах, было принято решение точно так же поселить вас и в поезде. Это позволит вам заранее познакомиться друг с другом. При посадке я скажу, в каком купе каждый из вас едет.

Затем она поведала нам ещё о некоторых тонкостях нашей поездки. Причём о таких, которые всех заинтересовали, даже старых, всё в жизни повидавших профессоров. Речь, как вы сами поняли, шла о том, где и что лучше купить. А самое главное – дешевле.

Пока она рассказывала, да потом мы ей почти хором интересовавшие нас вопросы задавали, да она от них исчерпывающими ответами отбивалась, времени прошло немало. Причём интересно так получилось, что, когда она на самый последний вопрос ответила и на нас с надеждой во взгляде посмотрела – мол, ну сколько можно, замотали совсем, – дверь приоткрылась и заглянувшая в образовавшуюся щёлку немолодая женщина позвала:

– Надежда Аполлоновна, мы закончили, давайте ваших, – да дверь за собой закрыть не забыла.

«Аполлоновна, – подумал я. – Это вам ну хухры-мухры». Но все вокруг тут же вскочили и почти бегом к двери устремились. Я решил даже, что всё, двери конец, сейчас её прямо вместе с петлями вынесут, но нет, обошлось, у двери сами немного потолкались, а та ничего, уцелела.

Наша пятёрка спешить не стала, мы уже давно решили, ещё когда представитель «Интуриста» речь держал, что по окончании этой болтологии завалимся куда-нибудь пивком горло промочить, поскольку ничто так малознакомых людей не сплачивает, как пара, а то и тройка кружек холодного пенного с закусью в виде рыбьих копчёностей.

Два кассира в четыре руки пересчитывали деньги, как будто это были пустые бутылки, разве что горлышко им не приходилось проверять, отбитое или нет. Быстро эту операцию провели. Деньги в ящик железный убирали и тут же в уже заранее заготовленные две квитанции, одну на 650, а другую на 50 рублей, наши ФИО вписывали да нам на подпись возвращали. Надежда, дабы мы не беспокоились, пояснила, что никто наши полтинники присваивать не собирается. Валюту по курсу Государственного банка СССР нам выдадут уже на судне, когда мы таможню с границей пройдём.

За отдельным столиком сидел ну очень серьёзного вида мужчина. Он у каждого из нас привычный зелёный паспорт забирал и прятал в сейф, а оттуда доставал соответствующий заграничный, коричневого цвета, который нам вначале на ознакомление давал, затем опять забирал, а вручал после того, как мы распишемся в нескольких ведомостях. На каждого из нас кучу времени тратил. К тому же у него странная особенность была: он каждый раз, когда паспорт заграничный из сейфа доставал, его, сейф то есть, тщательно ключом запирал, да потом ещё несколько раз за ручку дёргал, проверяя, запер или нет. И всё это для того, чтобы через несколько секунд данную процедуру в обратном порядке повторить. Очередь он собрал страшенную, народ даже потихоньку роптать начал, что бездарно время теряет, но так, чтобы повышенного внимания к себе не привлекать. Хорошо, что Надежда подошла и раздала всем по листочку с информацией о поезде, на котором мы в Одессу должны были ехать. Всё какое-то развлечение.

Нам было полегче, нежели всем. Мы очередь на обмен паспортов заняли да к окошку отошли – языки поразмять, а то они от безделья уставать стали. Наконец всё свершилось, паспорта заняли своё место во внутренних, застёгнутых на пуговичку карманах, напутствие, что на обратный обмен у нас один день имеется, выслушано, и мы из «Спутника» этого на свободу, как говорится, с чистой совестью выбрались. ВиВы, оказывается, на новеньких, с иголочки «Жигулях» приехали. Мы в машину стали забираться. Вадим за рулём устроился, даму, естественно, рядом с ним усадили, а остальные втроём на заднее сиденье втиснулись, ну и покатили. Вопрос куда даже возникнуть не успел. Вадим сразу объявил, что для тех, кто московские просторы на «Жигулях» рассекает, пивко пристойно употреблять только в «Жигулях» – так знаменитый пивбар на Новом Арбате назывался.

Каламбур мы оценили и со своим рулевым согласились. Времени этот переезд много не занял, там езды всего ничего, поэтому через какой-то десяток минут Вадим, покручивая ключи от машины на указательном пальце, уже вёл всю нашу компанию по ступенькам железной лестницы к входу, который предусмотрительный швейцар с полупоклоном перед нами открыл со словами:

– Добро пожаловать.

Очередь страждущих стояла молча, не выступала, понимала, что если уж швейцар в поясе прогнулся, то выступать смысла нет. А я дивился тому, что деется. Зашли – там нас мэтр с приветливой улыбкой, как дорогих гостей, встретил, уважаемых Вадим Никитича да Виктор Павловича отдельно от всех сердечно поприветствовал и к свободному столику, у окна стоящему с табличкой «Занято», подвёл да табличку эту на стол положил надписью вниз.

Всё мне было здесь удивительно, поскольку я первый раз в этом зале оказался. Вроде для меня он самым привычным местом времяпровождения должен был быть, ведь ещё год назад я мимо него дважды в день проходил, а в соседнем гастрономе «Новоарбатском» продукты регулярно покупал. А всё потому, что дом, в котором я тогда проживал и где до сих пор дорогие мне родители жены обитают, виднелся наискосок на том берегу проспекта Калинина, или, как его в народе называли, Нового Арбата.

Конечно, я его со своего места видеть не мог, угол обзора не позволял, но воображение у меня хорошее, вот я себе всё в цвете и представил. А не посещал я этот пивбар вовсе не потому, что пиво не люблю или компании подходящей не находилось. С этим как раз всё в порядке было: и люблю, в меру конечно, да и звали меня неоднократно, но я всегда отказывался, а причина тут самая прозаическая. Смертельно не люблю… Нет, скорее даже не так. Ненавижу – это слово лучше характеризует моё отношение к такой форме бездействия человеческого, как стояние в очередях.

Ведь как получалось. Вечером с работы я от метро «Арбатская» всегда мимо этого заведения шёл и всегда по своей, может, и дурацкой, но присущей мне с детства привычке всё считать отмечал, сколько народа в очереди на семи ступеньках стоит, а сколько ещё туда даже встать не сумело. В «Новоарбатском» я, по порядку в нескольких очередях потолкавшись, приобретал что-нибудь съестное для дома, для семьи, а когда свой путь по проспекту продолжать собирался, всегда повторял процедуру подсчёта индивидов, желающих отведать пива именно в этом месте.

Так вот, со стопроцентной гарантией утверждаю, что в лучшем случае народ, внизу на тротуаре до того толпившийся, на первую, максимум на вторую ступеньку – а их, напоминаю, семь было – поднимался. Ну и зачем мне такое удовольствие, даже с учётом того, что там меня раки горячие с гарантией ожидают? Как правило, я в гастрономе приобретал пару бутылочек того же самого «Жигулёвского» да в свой дипломат аккуратненько укладывал, а дома в холодильник на пару часиков определял. Вечером же, в спокойной обстановке, мы с моим любимым и глубоко уважаемым тестем садились перед телевизором и, пока новости прослушивали, это пивко, из кружек старающееся пеной вылезти, внутрь себя – как принято говорить, в самое надёжное на свете место – определяли.

И как вы сами полагаете, где я бóльшее удовольствие, если не сказать более изысканно – наслаждение, испытывал? Вот то-то и оно. А всё говорят: «Жигули», «Жигули»…

И самое интересное, я, проходя мимо, всегда особо отмечал, что очередь ожидающих, когда их внутрь запустят, всегда сбоку проход оставляла. И скорее не для усы вытирающих и смачно отрыгивающих бывших теперь посетителей, которые вниз спускаются, а для таких вот, как мы, лихо мимо них поднимающихся, ключиками от легковой – собственной, значит – машины на указательном пальце покручивающих да недовольно на очередь посматривающих: что, мол, так мало места оставили, боком пробираться приходится.

Мы на стулья, стоящие вокруг стола, ещё как следует усесться не успели, а к нам уже официант торопился с пятью высокими кружками пива на подносе. Кружки не обычные, пузатые, а какие-то фигурные, с выпуклостями и впадинками, за которые их держать удобно, обхватив всей пятернёй. А другой официант блюдо с раками усатыми, дымком исходящими, тащил. Раки были красными до невозможности, и, наверное, не столько оттого, что их сварили, а больше со стыда, что их, кому-то уже предназначенных, нам вне всякой очереди перебросили. Мне было очень не по себе, Диме, как мне показалось, тоже. Наталье же было всё равно, а ВиВы – те уже к этому, по-видимому, привыкли, и им было безразлично, что о них думают окружающие.

Мы люди культурные и вежливые, вопросов лишних задавать не стали, нужно – Вадим их сам разъяснит, без напоминаний, а нет – что ж, на нет ведь и суда нет. Значит, информация для нас ненужная, а раз так, делиться-то ей с нами зачем?

Я взял одного усача и начал от него в первую очередь клешни отрывать, разгрызать их да всякую вкуснятину, которая только там и имеется, высасывать, запивая холодным пивом. Потом смотрю, пока я с одним членистоногим возился, тарелка, стоящая в центре, почти опустела, а перед каждым из моих спутников приличная такая горка из панцирей, голов и клешней с ногами выросла.

Вадим, сидевший рядом, на меня посмотрел-посмотрел, да тихонько так, чтобы никто не услышал, спросил:

– Первый раз, что ли, ешь? – и на раковую шейку, мной не тронутую, кивнул.

– Нет, Вадим, далеко не первый. Был в моей жизни такой период, не очень долгий к сожалению, недели две приблизительно, когда я каждый день по ведру раков из воды доставал, на кухню приносил и вываливал в огромный чан с сильно подсоленной кипящей водой. А затем брал в руку такой специально изготовленный одним умельцем деревянный черпачок с прорезями и дырочками на дне и стенках, раков оттуда с пяток вылавливал, давал водичке чуть-чуть слиться и выкладывал их на салатные листья, чтобы натюрморт получился. А вот когда все раки оказывались на блюде в виде застывшей в неподвижности красной горы, тогда и к трапезе можно было приступать.

Вадим смотрел на меня чуть ли не открыв рот от неожиданности – наверное, не предполагал, что я вот так могу свои мысли в слова облечь. А я совсем раздухарился и продолжал говорить. Ко мне уже и остальные наши партнёры по пиву с раками прислушиваться начали, а я всё рассказывал:

– Раков речных я ловил разных. Наверное, у них пород много, но я только три знаю. Норные – это те, которые, как ласточки-береговушки, живут в норах, выкопанных ими в отвесной песчаной стене, обрушивающейся в реку. Только ласточки над водой, а раки под ней. Затем те, которые свои жилища обустраивают на дне речек, под находящимися там камнями, и, наконец, те, которые в заиленной проточной воде обитают. Ловить легче всего последних. Надо только плыть против течения и вперёд смотреть. Если раки в этом месте есть, то они перед тобой побегут примерно с твоей скоростью. Так что только успевай пару-тройку ближайших ухватить да на берег выбросить. А трудней всего – тех, что меж камней прячутся. Вот там потрудиться приходится ой-ой-ой как. Но, на мой вкус, они все одинаковые. А почему я их ем так странно? Дело в том, что так меня моя бабушка учила. Я то, что называется «раковой шейкой», люблю, но не очень. Больше всего мне нравится тот сок, который у грамотно сваренного рака в клешнях находится. Тут раков варить умеют, так что я вполне удовлетворён.

Мы ещё раз повторили по пиву, затем ещё раз, а потом решили, что хорошего понемножку должно быть – от излишества вкус к жизни пропадает. Ну а пока я клешни грыз да пивко не спеша потягивал, Вадим мне поведал одну душещипательную историю, к тому же многое объясняющую.

– Мы, я имею в виду нас с Виктором, в мире зубного протезирования люди известные и авторитетные, поэтому к нам нередко по рекомендациям разные пациенты со своими проблемами обращаются. К тому же, как говорят, я неплохой дантист, то есть лечением зубных болезней могу заниматься, да ещё немного основам пластической хирургии обучен. В общем, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Поэтому чаще всего к нам приходят больные, которым необходим целый комплекс услуг. Вначале болячки залечить, а затем уж протезированием заняться. Однажды пригласили нас приехать к одной даме. То, что с ней произошло, трудно обозвать одним словом, это не несчастье даже, а форменная катастрофа.

Представьте себе молодую привлекательную женщину, которой выбили десять передних зубов, шесть верхних и четыре нижних. Причём не просто выбили, а разломали так, что они осколками своими все мягкие ткани изуродовали. Нам сказали, что она шла по улице, споткнулась да о бордюрный камень хорошенько приложилась. Но, по моему мнению, кто-то её со всей мочи кастетом тяжёлым угостил, попадались мне с подобными травмами пациенты. Нужна была пластика губ, щёк, нёба, а уж затем о восстановлении зубов можно было подумать. По какой-то причине лечение пришлось проводить в домашних условиях, но поскольку страдалица проживала в частном двухэтажном доме, условия были не совсем безнадёжными. В общем, провозились мы с мадам очень долго. Больше года в сумме получилось. Ну а затем нам коронный вопрос задали: «Сколько мы вам должны?»

Я по совету рекомендовавшего нас человека взял деньги лишь за материалы да услуги, оказанные приглашёнными специалистами, а от оплаты за нашу с Виктором работу отказался. В благодарность за такое бескорыстие мы и были введены как почётные члены в некоторые любопытные заведения типа этого. Сюда, например, мы можем приходить в любое время по одиночке, или вдвоём, или с группой товарищей, но не более чем на один столик. Знают нас швейцары да метрдотели как Вадима Никитовича и Виктора Павловича, а кто мы да зачем, никого не интересует. Приказано им нас пропускать да обслуживать, вот они этим и занимаются. Причём обслуживают по высшему разряду и абсолютно бесплатно. Ну, мы и решили вам пыль в глаза пустить. – И он смущённо улыбнулся.

«Вроде нормальный мужик», – подумал я.

Ну а вслух несколько иное ему на ушко прошептал:

– Не бери в голову – всё путём получилось.

В общем, хорошо посидели. Это мнение общим оказалось: и поели вкусно, и пивка попили, да и поболтали тоже неплохо. Пора и по домам разбегаться.