Читать книгу Когда тучи закрывают солнце - - Страница 8

Прыгая через ступеньку, Ольга вбежала в квартиру. Времени оставалось в обрез, а ещё нужно было договориться со свекровью, чтобы она забрала с продленки Никиту и оставила его у себя переночевать. Она не любила лишний раз напрягать Клавдию Николаевну, потому что это выходило боком, в смысле лекции минут на 30 по поводу подвижничества и даже подвига с её стороны. Но это будет потом, да и не привыкать уже.

В квартире, прямо у порога, туфли полетели в разные стороны: нужно было спешить. Приняв душ, Ольга открыла платяной шкаф. Что надеть? Этот вопрос неизменно вставал, когда предстояла встреча с гостями или выход в «свет».

– В этом я была на Новый год, – вслух размышляла она, отодвинув в сторону серое панбархатное платье с отделкой из лебяжьего пуха. – А в этом – на 8 марта.

И в сторону отъехали плечики с костюмом, привезённым Сашей из командировки в Германию.

Она перебрала ещё несколько нарядов и остановилась на джинсах и белом тонком батнике с милым цветком на левом плече: сейчас такое комбинирование никого не смущало. Наоборот, приветствовалось.

Встав вполоборота к зеркалу, Ольга невольно усмехнулась: Пикассо, «Женщина в белом». Длинные волнистые волосы, чёткий рисунок приподнятых бровей и определённая дородность. Может, девушка с картины известного художника ничего против некоторой упитанности не имела, а вот она постоянно с ней боролась. В принципе, это получалось, но в месяцы, насыщенные бесконечными праздниками – январь, май – желудку приходилось нелегко, а жировые клетки ликовали.

Женщина успела полюбоваться на себя в зеркале, и только хотела возмутиться опозданием мужа, как во дворе подала сигнал «Ауди». И она вновь резко застучала каблучками по ступенькам.

Увы! Поездка за город и весёлая, разухабистая ту-совочка закончилась для Оли плачевно: летя на винных парах по скрипучей деревянной лестнице, в самом конце резко подвернула ногу. Сгоряча соскочив, устремилась дальше, куда направляла выпитая в порядочном количестве разнообразная жидкость, но не тут-то было: на глазах нога стала синеть и пухнуть. Пострадавшую погрузили в «Ауди», и самый трезвый из компании повез в больницу. Там сделали снимок и вынесли вердикт: перелом стопы правой ноги. Её загипсовали и сказали, что в таком состоянии она пробудет минимум два месяца. Муж впал в тихую панику. За четырнадцать прожитых лет он не знал, что такое домашние заботы и хлопоты, но тут ясно понял: если не я, то кто? Впрочем, через несколько минут его лоб разгладился: а мама? Она непременно поможет.

Современные работодатели не любят, когда болеют их сотрудники, и потому Ольге и молодому коллективу пришлось лихорадочно придумывать выход, который позволил бы оставить начальство в неведении относительно травмы шефа. И придумали: привезли домой компьютер, снабдили выходом в сеть. Днём она работала, а уложив сына и мужа спать, выходила на связь с друзьями из США, Австралии и других стран и городов. И однажды, плавая по волнам интернета, наткнулась на такое размышление:

– Недавно поняла, что стала слишком застенчива для поддержания привычного образа – людные улицы вызывают смутное ощущение тревоги. Совсем же не демонстрировать себя не получается, полное воздержание порождает вполне явное беспокойство, концентрирующееся в области затылка и пальцев. И вот нашелся выход, вполне меня устраивающий: вроде не навязываюсь, но и не скрываюсь…

У Ольги моментально защипало в носу, и она ринулась на помощь одинокой душе.

– Привет! Я – Многопрофильное Устройство Примитивной Конструкции для Выдалбливания Мозгов Окружающих. Давай дружить! – бодро рапортовала она.

Разумеется, незнакомка не поленилась посмотреть, о чём пишет на своей странице в ЖЖ сама Ольга, а потому прониклась и откликнулась. Хозяйка дневника узнала, что она москвичка. Зовут Ирина, псевдоним «Плюшевая», ей 23 года. Работает в одном из коммерческих банков. Из родных есть только какой-то древний дед, отца не знала, мать неизвестно где. Она никому не нужна, жизнь вообще дрянь, и жить незачем… «Я не хочу жить на планете, население которой так легко проделывает с собой format (?) и гордится утерей информации. Их винчестеры слабы и несовершенны, хотя они здесь не причём, наверное, дефекты конструкции, претензии только к разработчикам.

…Душа моя, моя забитая, запуганная девочка, снова грустит… девичья честь поругана и никогда уже не будут прежними небо, букетик незабудок и пузырящийся из бутылки лимонад… Хотя и прошло уже лет двенадцать…»

Ирина выплевывала слова, и Ольга чувствовала яд, который её же и отравлял.

Конечно, каждый человек не без «тараканов» в голове. И прежде всего частенько хочется ему объять необъятное, хотя ещё Козьма Прутков предупреждал, что подобное никому неподвластно и не стоит пытаться это делать. Но Кузьминых ринулась в бой за душу незнакомой и явно несчастной девушки. Они часами беседовали с ней о фильмах, книгах, любви, детях, отношении к жизни. Собеседница на глазах оттаивала, смягчалась, и Ольге казалось, что её педагогические потуги дают плоды… А через два-три дня в ее ЖЖ – дневнике читала:

«Начало вечера выходного дня слишком сложное время суток для человека, страдающего острым расстройством самодостаточности, чтобы свято блюсти обеты, данные себе во укрепление болезненной гордости. У каждого должен быть свидетель его жизнедеятельности, дабы не приходилось привлекать посторонних и отвлекать занятых людей бытоописаниями или, отчаявшись, найти понимание, писать подробные отчёты в никуда о съеденном, надетом и купленном. Когда всё-таки решусь завести себе рыбок, они станут безмолвными свидетелями тёмных бюргерских вечеров, когда не надо никому соответствовать, а можно тупо и довольно быть. Я буду им рассказывать, что, по-моему, два подряд одинаково сломавшихся телефона – это знак, указующий на существование заговора, благородная цель которого – отлучить меня от человеческого общества и посадить на строгий карантин, что справедливо: эту болезнь лечат именно одиночеством.

Рыбок будет две – Сюзанна и Вольдемар. Недавно мне предложили аквариум. Но, думаю, это не то, у этих плохая карма – меняют уже четвёртых хозяев…». Ольга начинала всё сначала и ничего не понимала.

Два месяца пролетели незаметно во многом благодаря Ирине: своими философскими высказываниями, горьким опытом одинокой, в чём-то вымышленной жизни, она заставляла подругу напрягать извилины и решать непростые задачи.