Читать книгу Жонглирующий планетами - - Страница 4

Из Нью-Йорка не было исхода. Действительно, особого волнения не наблюдалось. Люди были настолько взбудоражены переживаниями, что, казалось, из них вырвали сам источник чувств. Они были охвачены тупой апатией.

Но в подготовке к обороне метрополии апатии не было. Военное министерство взяло под контроль магистральные железнодорожные линии и готовилось перебросить в Нью-Йорк огромные силы регулярных войск и спешно мобилизованных гвардейцев штатов. Однако сделать можно было не так уж много.

В гавани нельзя было ставить новые мины. На батареях нельзя было установить новые орудия.

Если бы это происходило в прежние времена, когда винты были сервоприводными! Но русские использовали новые турбинные двигатели, чтобы проскользнуть к нам, как убийца в ночи; и рано утром 11 августа один из наших крейсеров-разведчиков сообщил о скором приближении русского флота.

Я уже говорил, что исхода из Нью-Йорка не было. Зато произошло необычное явление. Прогулочные суда, переполненные до отказа, с развевающимися флагами и играющими оркестрами, выходили в гавань.

Это была еще одна фаза всепроникающего слабоумия.

Я пошел на батарею № 14. Это была новая батарея береговой обороны, на которой была установлена большая пушка, изобретение шведа Якобсона.

До появления русского флота напряжение людей на батарее было достойным воспоминания, когда корабли появились в пределах видимости, как пятнышки на голубом полумесяце океана, каждый со своим крошечным вымпелом черного дыма – артиллеристы стали подобны диким, тощим гончим, которых держали на поводке.

Я тоже, должно быть, сошел с ума.

Я не наблюдал за русскими кораблями. Я был очарован одним из артиллеристов – стройным человеком-тигром, который стоял рядом со своим огромным орудием смерти, его талия была полностью обнажена и сверкала в лучах раннего утреннего солнца. Я помню, что мог видеть, как вздымается его грудь, как сокращаются его могучие мышцы.

Но почему я отвернулся от этой мировой драмы? Я не знаю.

Из омута моего сознания я услышал, как человек с биноклем воскликнул:

– Они потеряли строй, двое остановились!

Может быть, их цель все-таки мирная?

С ближайшего русского корабля донесся крошечный белый всполох, а мгновение спустя раздался звук разрыва снаряда.

Это был единственный выстрел, произведенный русскими кораблями.

Некоторые из них безучастно качались в море. Другие, которые, как мы видели, мчались к нам с огромными оборотами своих турбин, внезапно изменили направление и легли в дрейф – любопытно, как жеребенок, который, сильно ударив копытами, добежал до конца своего пастбища, а затем начал спокойно щипать траву.

Но четыре корабля и один эсминец пошли вперед. Они не маневрировали; они не сделали ни одного выстрела.

Первый признак того, что они не управляются, появился, когда линкор "Кэтрин I" изменил курс и был протаранен эсминцем. Эсминец быстро ушел под воду. Линкор только вздрогнул, а затем пошел дальше.

Несколько американских крейсеров, которые были спешно мобилизованы и которые отдыхали под защитой береговых батарей, ринулись в атаку.

Было задумано, что они должны стать своеобразной жертвой, но жертвой живой и стремительной, способной нанести зияющую рану еще до того, как "Медведь" сможет вцепиться в город.

И вот они бросились в пасть смерти – и пасть не закрылась!

Как Гулливер собирал суда Блефуску, так и американские корабли приводили в гавань русские корабли – но не игрушечные, ибо их стоимость равнялась половине нашего национального долга.

Прогулочные суда, как мошки, собирались вокруг прибывающих кораблей. Нетерпеливые, взволнованные вопросы метались по воде. Было ли это правдой или просто миражом беспокойного времени?

На них отвечали тела, найденные на русских кораблях. Не было найдено ни одного живого человека, только трупы – целые горы трупов. И на каждом из них "Синяя смерть" оставила свой след!

За предыдущую ночь в Соединенных Штатах не было ни одного случая смерти "от чумы", и ни один не произошел в течение этого дня.

Может ли теория доктора Элдриджа быть верной? Были ли марсиане намерены управлять нами, но при этом они страшно возмущаются вторжением русских?

Марсианская теория стала общепризнанной. С тех пор как доктор Элдридж изложил свои выводы, все телескопы в Соединенных Штатах были направлены на Марс.

Теперь астрономы сообщили об обнаружении на этой планете нового света – света необычайно интенсивного, яркого, сверкающего.

Доктор Элдридж утверждал, что его теория полностью подтвердилась. Он утверждал, что свет был сигналом, который можно было бы прочитать; и это действительно казалось вероятным, поскольку между вспышками были выдержанные интервалы.

Доктор Элдридж настаивал – и даже настоятельно требовал – прекратить на два дня производство электроэнергии в Соединенных Штатах. Было решено, что если смертельные случаи будут продолжаться, это будет рассмотрено со всей серьезностью.

Смертельные случаи действительно продолжались. В ночь на 12 августа и на следующий день их было как обычно много. То же самое синее пятно присутствовало.

Появилось еще кое-что, что вызвало бурные комментарии. Это было объявление, которое, как стало известно, было размещено через рекламное агентство почти в каждой ежедневной газете страны. Оно было сформулировано довольно просто:

"СПАСАТЕЛЬНЫЕ КОМПЛЕКТЫ!

АБСОЛЮТНАЯ ЗАЩИТА ОТ ГОЛУБОЙ СМЕРТИ МОЖЕТ БЫТЬ ОБЕСПЕЧЕНА!

Ученый открыл податливый материал, который может быть вшит в костюм и носиться без каких-либо неудобств, что обеспечит абсолютную защиту от "голубой смерти".

Эти костюмы могут получить жители Нью-Йорка в штаб-квартире

"ЗАЩИТНОЙ КОМПАНИИ",

Угол улиц Стейт и Ларкин.

Те, кто не проживает в Нью-Йорке, могут получить костюмы, отправив мерки и заверенный денежный перевод для оплаты их стоимости.

Цены будут установлены по следующей шкале:

Лица с состоянием в пять миллионов долларов и выше – пять процентов от их общего состояния.

Лица с состоянием в один миллион долларов, но не выше пяти миллионов долларов – три процента от их общего состояния.

Лица с суммой в пятьсот тысяч долларов, но не более одного миллиона долларов – два процента от их общей суммы.

Лица стоимостью менее пятисот тысяч долларов, но способные оплатить костюмы – один процент от их общей стоимости.

Как можно больше людей, которые дадут честное слово, что у них нет средств, будут обеспечены костюмами бесплатно, за исключением транспортных расходов. Руководство оставляет за собой полное право решать, являются ли эти заверения правдивыми. Оно также оставляет за собой абсолютное право оценивать стоимость по вышеуказанной шкале других лиц, обратившихся за костюмами. Будет дана абсолютная и надежная гарантия."

Бедняки и люди среднего класса сразу же бросились покупать костюмы.

Крики о "социализме" исходили от обладателей огромных богатств, а поскольку они контролировали практически все предприятия в стране, производящие электроэнергию, казалось, что они с готовностью согласятся опробовать идею доктора Элдриджа; но они были "практичными" людьми, считавшими теорию ученого химерической.

Я получил телеграмму от своего начальника в Вашингтоне:

"Вы – один из пятисот человек, специально выделенных для работы с "Синей смертью". Докладывайте и отслеживайте каждую зацепку, какой бы незначительной она ни была. Проконсультируйтесь с начальником сыскной полиции Нью-Йорка."

Я не знал, что предпринять; не было никакой зацепки, за которой можно было бы последовать. Безумие стало очень распространенным явлением – часто на маньяков не обращали внимания, и им позволяли бродить по улицам как им вздумается, шататься по тротуарам и глупо тараторить. Только буйных держали взаперти.

Но невозможно было допустить, чтобы такое ужасное положение дел продолжалось, когда оставалась хотя бы слабая надежда на то, что можно рассчитывать на спасение. Доктор Элдридж был настолько тверд в своих убеждениях, а пресса и народ так горячо поддерживали его позицию, что после множества телеграмм было достигнуто национальное согласие, и для проведения эксперимента был выбран период с полуночи 16 августа до полуночи 18 августа.

В одну минуту после полуночи 16 августа в Соединенных Штатах прекратилась выработка электроэнергии.

Телеграфная и телефонная связь не была нарушена, но автомобили должны были остановиться, мириады огней на улицах и зданиях Нью-Йорка погасли, и от одного конца страны до другого, города, освещенные электрическим светом, погрузились во тьму.

Каждая газета в Нью-Йорке объявила, что выпустит бюллетени, которые сообщат о результатах этого уникального, судьбоносного эксперимента, и вскоре после полуночи, в темноте и под моросящим дождем, собрались толпы людей.

Они стояли группами перед белыми, но едва различимыми во мраке полотнищами, на которых должны были появиться сводки. И они ждали, мужчины и женщины, ибо в этом кризисе некоторые женщины показали, что обладают твердыми и мужественными сердцами.

Наступило три часа. Не было объявлено ни об одной смерти. Тусклый, сырой мрак ночи сменился мутным светом раннего утра, и все еще ни один из множества проводов, протянутых по всей стране, не принес сообщения ни об одной жертве.

Но люди не могли поверить.

Неужели ужасные дни наконец-то закончились? Неужели интеллект одного человека смог пронестись сквозь космос к далекой планете и, поняв ситуацию, подсказать жителям Земли единственно возможный путь к спасению от адского пламени последних дней?

Это казалось невозможным. Поэтому они жаждали узнать, работают ли телеграфные линии, получены ли сообщения со всех концов страны.

Когда их заверили, что все линии работают безупречно, что действительно наступило избавление от Смерти, ликование сменилось мрачным унынием, и многие из тех, кто терпеливо ждал в течение ночи, повернули к своим домам и сели в автомобили, забыв на мгновение о том, что автомобили не ходят, забыв о цене, которую пришлось заплатить за неприкосновенность.

Когда прошло 18 августа, а Смерть нигде не оставила своего следа, казалось, что правильность выводов доктора Элдриджа не вызывает сомнений, и его имя стало величайшим в нашей стране.

Но только на несколько дней. В своем стремлении избежать медленного, но, казалось, верного уничтожения люди не переставали считать издержки.

Они начали задавать вопросы. Как долго города будут оставаться во тьме? Как долго мануфактуры будут пребывать в бездействии? Должны ли были машины всегда оставаться в своих гаражах в нерабочем состоянии? Неужели мы должны постоянно находиться в зависимости от людей, живущих за миллионы миль от нас?

Перед лицом нашего восхваляемого гения и научных достижений мы действительно были всего лишь младенцами для жителей Марса, которыми можно было управлять, как отец управляет своим ребенком?

Только к этому времени люди осознали, насколько прочно электричество стало частью современной жизни, и когда не было дано ответа на вопрос, как долго будет продолжаться это положение; когда доктор Элдридж заявил, что, насколько он может судить, оно будет постоянным, возникла вторая буря, масштабы которой можно представить по одному небольшому инциденту – в течение сорока восьми часов акции Электрической компании Амальгаматед упали с восьмидесяти шести до семнадцати. Все ценные бумаги, связанные с электрическими предприятиями, соответственно упали в цене.

Пригородная недвижимость (стоимость которой неуклонно росла с появлением троллейбусной системы) через несколько дней стала стоить немногим больше, чем старые поля, из которых она была построена.

Весь мир торговли был потрясен, и казалось, что финансовая паника такого масштаба, какого еще никогда не знала нация, неминуема. Казалось, что люди полностью лишились способности трезво оценивать ситуацию, и вместо этого находились под властью дикой, безрассудной истерии.

Ситуация едва ли могла быть хуже, чем если бы однажды утром солнце не взошло и выяснилось бы, что оно никогда больше не взойдет. Действительно, электричество настолько прочно вошло в быт и хозяйственную жизнь людей, что по своей значимости было сравнимо с солнечным светом.

И, как ни странно, хотя и не очень странно, в то странное время преклонение перед доктором Элдриджем сменилось ненавистью.

Особенно сурово его осуждали врачи, в основном из-за негодования по поводу того, что их теория о том, что "синяя смерть" – это болезнь, была полностью опровергнута, хотя сами они все еще с фатальным упорством держались за нее.

Я знал, насколько беспричинной и несправедливой по отношению к доктору Элдриджу была эта перемена настроений, и как остро он ее ощущал; и однажды вечером, когда я шел по темным и пустынным улицам, улицам, которые раньше кипели светом и жизнью, я вдруг решил навестить его в его лаборатории на Двенадцатой улице.

Закутанный в выцветший халат, при свете коптящей керосиновой лампы он перелистывал старый том в кожаном переплете, который, казалось, мог быть одной из первых работ Гуттенберга.

Доктор с тревогой спросил, слышал ли я, что европейские правительства ответили на заявления Соединенных Штатов о том, что они должны разделить с нами бремя сокращения генерации электричества.

Я рассказал ему, что узнал за несколько часов до этого, что, хотя их ответ был составлен на языке дипломатии, они категорически отказались рассматривать нашу просьбу.

Доктор взял яблоко из корзины, стоявшей у него под рукой, и принялся с энергичным хрустом уничтожать его.

– Это вполне соответствует тому, что я ожидал, – сказал он. – Вполне естественно, что страны старого света смотрят на наше бедственное положение с некоторым довольством, каким бы бесчеловечным оно ни казалось. Но, к несчастью для них, я боюсь, что их спокойствие не продлится долго, и, когда наступит момент, я думаю, они капитулируют так же быстро, как и мы.

– Вы имеете ввиду..?

– Что начиная с 25 августа Европа будет опустошаться так же, как и мы.

– Но почему не раньше – почему только мы страдали? Это правда, что мы лидируем в мире по использованию электричества, но, безусловно, это недостаточная причина.

– Это не причина, – и взгляд доктора блуждал по комнате, как будто он искал какой-то прибор для демонстрации теории.

Наконец, его взгляд остановился на корзине с яблоками, стоявшей у него под рукой.

– Возьмите одно из этих яблок, – сказал он, и я выбрал одно без пятен и протянул ему, но он отказался от него, выбрал другое, уже начавшее гнить, и протянул ему.

– Пусть это гнилое место будет Америкой, а другое – Европой. Теперь, чтобы изобразить Марс, я возьму еще одно яблоко. 4 августа, в начале нашего бедствия, относительное положение планет было таким, – и он держал яблоки, несколько наклоненные к плоскостям их эклиптики, в двух своих руках.

– Принимая во внимание, что пятнышко на этом яблоке, представляющее Марс, является их "электростанцией", от которой исходят лучи смерти, разве вы не видите, что в то время как Америка находится на линии их направления, то Европа – нет? Итак, с 4 августа планеты вращаются таким образом, – и доктор осторожно повертел яблоки в пальцах.

– Теперь смотрите, – продолжал он, – вот относительные положения в настоящее время, но начиная с полуночи 25 августа, положение будет таким.

И он слегка повернул яблоки, в результате чего марсианское пятнышко уставилось прямо на пятнышко, изображающее Европу, на другом яблоке.

– Но почему вы ничего не сказали об этом – газеты сегодня днем были полны обвинений в адрес Европы, ведь…

Доктор улыбнулся и указал на ряд стульев у стены.

– В каждом из них сегодня днем, – сказал он, – сидел молодой представитель прессы, и, хотя они, похоже, не совсем понимали технические моменты, я думаю, они уловили главную идею.

Они действительно уловили главную идею.

На следующее утро предсказание доктора Элдриджа было растиражировано не только газетами Америки, но и Европы.

Нельзя отрицать, что наши люди слегка обрадовались перспективе того, что у них будет компания в их ужасных бедствиях.

Пресса Европы выражала уверенность в том, что это предсказание было сделано нашим правительством с целью побудить их разделить с нами бремя сокращающегося производства. Лондонские газеты в своей напыщенной манере заявили, что столь незначительная "хитрость" недостойна нас, из немецкой прессы доносился гул язвительных оскорблений, а в Париже это стало шуткой, темой для острот их писак.

Они не знали доктора Элдриджа!

Но, несмотря на откровенное неверие Европы, 25 августа ждали с напряжением во всем мире, и когда наступило то роковое утро, понимание ситуации доктором Элдриджем было вновь продемонстрировано столь же ярко, сколь и ужасно.

Смерть словно нарушила свою сдержанность, подобно накопившейся воде, она обрушила на Европу свой поток смерти.

Почти ни одна деревня не осталась незатронутой, и по всей Европе раздались крики людей, охваченных недоумением и ужасом.

И, если они когда-то и насмехались над доктором Элдриджем, то гораздо быстрее, чем мы, приняли условия, которые он выдвинул как необходимые для получения неприкосновенности, и, подобно Соединенным Штатам, обменяли преимущества своей огромной электрической сети на избавление от марсианской резни.

Производство электричества на Земле прекратилось!