Читать книгу Жонглирующий планетами - - Страница 5

В этот последний кризис все умы, все сердца обратились к беловолосому, немощному человеку в мрачной лаборатории в Нью-Йорке.

Почти непроизвольно я направился туда, и когда вошел, едва освещенная приемная уже была заполнена пестрой толпой.

Здесь были представители прессы, те, кого считали великими на земле, миллионеры, главы крупных корпораций, финансовые магнаты; и все они с нетерпением ждали слов, которые, как они верили, принесут надежду.

Каждый с волнением расспрашивал других, но никто не знал ничего такого, чего не знали все остальные. Они знали, что земля похожа на человека, у которого почти выкачали кровь, и чье сердце почти перестало биться.

Они хотели знать, как долго это будет продолжаться – дни, годы, вечность?

Когда доктор Элдридж мягко вошел, а он был в ковровых тапочках и старом знакомом халате, Хэллоуэлл, президент Объединенной компании освещения и электрической энергии (Amalgamated Lighting & Traction Co.), взял на себя роль дознавателя для всех собравшихся. Он изложил условия, которые были знакомы каждому, и заключил:

– Вы выдвинули теорию относительно этой "голубой смерти" и сказали, что если мы сделаем кое-что, то она прекратится, что и произошло. Вы предсказали нападение на Европу, и ваше предсказание подтвердилось.

– Я… мы… сейчас обращаемся к вам. Можете ли вы сказать, как долго должно быть прекращено производство электроэнергии? Даже если вы назовете такой долгий срок, как один год, это восстановит определенную степень уверенности, и может предотвратить общую, окончательную панику, которая, кажется, вот-вот охватит нацию.

– Или, если вы не можете дать никакой надежды в этом направлении, не можем ли мы побороться? Можете ли вы предложить оборонительные или даже наступательные действия? Я думаю, вы понимаете, что миллионы будут в вашем распоряжении.

Казалось, сам воздух в зале пульсировал в унисон с сердцами тех, кто стоял здесь в ожидании вердикта.

Но их души охладели, когда доктор произнес.

– Насколько я могу судить, – сказал он, – это прекращение выработки электроэнергии должно стать окончательным.

Из зала послышался ропот отчаяния и страха.

– Существует один обнадеживающий знак, – продолжал доктор, – сигналы с Марса не прекратились. Они добились своих целей, так почему же они продолжают подавать нам сигналы? Вывод напрашивается только один – я уверен, что есть выход из затруднительного положения, если только мы сможем его найти. Есть только два способа, которыми мы можем это сделать – мы должны найти его своими собственными усилиями, или мы должны научиться читать сигналы с Марса.

– Первый вариант я считаю безнадежным. Над последним, как вы, господа, знаете, я и мои помощники работаем днем и ночью. Моя новая научная станция, которая сочетает в себе станцию для выработки энергии, лабораторию и обсерваторию, теперь завершена, и практически все мои аппараты установлены. Я не буду вдаваться в технические подробности, но скажу, что мы сделали несколько шагов к успеху". "Ничего более определенного я сейчас сказать не могу.

Я всегда полагал, что во время этой конференции Халлоуэлл потерял рассудок, и что когда он встал, чтобы ответить доктору Элдриджу, он был, по крайней мере какое-то время, невменяем.

– Завтра на каждом из наших заводов начнется производство, – заявил он практически криком.

Все присутствующие были поражены, и некоторые начали высказываться, но Халлоуэлл не позволил им этого сделать:

– Доктор Элдридж считает, что никто, кроме него самого, не способен мыслить, и для того, чтобы оставаться на своем пьедестале в качестве нашего спасителя, он готов пожертвовать интересами всех нас. По его словам, мы, американцы, были первыми страдальцами из-за относительного положения Земли и Марса, Европа попала под направление лучей и пострадала в свою очередь. Если это так, то почему не верно и то, что мы теперь вне досягаемости лучей – почему мы теперь не защищены от марсианского вреда?

Халлоуэлл почти прокричал свой вопрос.

Никто не подумал об этой особенности положения, раздались недоуменные вопросы, которые стихли, когда доктор Элдридж заговорил:

– Наши наблюдения и эксперименты показали, что лучи с Марса, которые погубили людей, и световые сигналы, которые мы видели, исходили из одной и той же точки на поверхности этой планеты. Кто-нибудь из вас знает, какого цвета были первые увиденные световые сигналы?

Этого никто не знал.

Халлоуэлл презрительно фыркнул.

– Свет есть свет – он не мог увидеть, что цвет был какой-то особенный.

Доктор Элдридж отметил, что существует большая разница в цвете света, и привел в пример тот факт, что звезды классифицируются в зависимости от цвета исходящего от них света.

– Цвет первых световых сигналов с Марса был желтым, мы больше не видим этих огней.

– Вы сами только что заявили, что марсиане все еще подают сигналы, – торжествующе перебил Халлоуэлл.

– Так и есть, – ответил доктор Элдридж, – но не тем же светом, который впервые был замечен нами. Световые сигналы, впервые увиденные в Америке, сейчас не видны здесь, но видны в Европе – и по той же причине, по которой лучи, несущие смерть, сначала попали в эту страну, а затем в Европу.

– Марсиане поступили так же, как поступили бы мы, если бы обнаружили, что одна пушка не защищает гавань – мы бы установили еще одну пушку!

– Марсиане возвели еще одну станцию, и теперь, независимо от взаимного расположения планет, они одновременно держат в своей власти континенты Европы и Америки!

Доктор повернулся к стене и нажал на пружину. Появилась карта – карта, состоящая из темных и светлых пространств, больших черных точек и множества расходящихся линий.

Он указал линейкой.

– Это, – сказал он, – карта Марса. Здесь, в районе залива Титана, находится одна марсианская станция, а здесь, за тысячи миль от нее, в районе озера Солнца, – другая. Лучи из этих двух точек будут управлять всеми частями Земли, кроме области, включающей Китай – а там вообще нет электричества!

Доктор сделал небольшую паузу, а затем продолжил, скорее для себя, чем для нас:

– Какие замечательные линзы должны быть у них, каких высот восприятия они должны были достичь! Каким огромным должен быть их запас знаний, почерпнутый из источника, который, должно быть, уже был значительным, когда наша планета была маленьким расплавленным шариком, катящимся в космическом пространстве!

Хэллоуэл презрительно слушал, а потом заговорил:

– Завтра каждое колесико на наших заводах будет вращаться, и они могут делать все, что им вздумается. И допустим, что жизни будут загублены. Большинство из них будут принадлежать беднякам, которым лучше умереть. А нам с вами, по крайней мере, не стоит беспокоиться, потому что у нас есть защитные костюмы.

Доктор Элдридж ответил так терпеливо, как если бы он разговаривал с непослушным ребенком – и действительно, Халлоуэлл был тогда, как я полагаю, совершенно безответственен:

– Я предоставил формулу изготовления костюмов и определил цены, по которым они должны поставляться, хотя я оставил детали дела в руках подчиненных. Мне следует сказать, что, хотя я получил значительную сумму денег от их продажи, я рассматривал ее как доверительную собственность. Я рассматривал их как целевой фонд, и все они были потрачены на приобретение специального оборудования, необходимого для оснащения моей обсерватории в Марс Хилл.

– И я предупреждаю вас, Халлоуэлл, что спасательные костюмы, по всей вероятности, не будут эффективны против новых марсианских лучей. Они изменили характер подачи сигнала, контролирующего нас, вполне вероятно, что они также изменили проникающую способность лучей смерти.

После того как остальные один за другим ушли, одни в гневе – как Халлоуэлл, другие в отчаянии, я остался с доктором Элдриджем.

– Вы уверены в том, что именно произойдет, если снова запустить процесс выработки энергии?

– Я не могу быть в этом уверен, – ответил он. – Я уверен только в том, что марсиане установили еще одну сигнальную станцию и разумно предположить, что вместе с ней они установили еще одну батарею Синего луча. Если Халлоуэлл воплотит свою мысль в жизнь, следующие несколько часов расскажут об этом, и, боюсь, на ужасном языке.

– Но я так понял, что марсиане получили сведения о количестве нашего электрического производства – просто по снижению их собственных запасов. В этом случае, если не произойдет общего возобновления, нам ничего не угрожает.

– У них есть другой источник информации.

– И что?

– Я считаю, что они действительно смогут увидеть. Я считаю, что завтра утром марсиане смогут увидеть работу Халлоуэлла, когда начнут разжигать топки, машинистов и кондукторов, когда они соберутся, чтобы взять на себя управление своими машинами. И разве это так удивительно, так невероятно? Океанский кабель для вашего прадеда был бы таким же удивительным, а для вас это само собой разумеется.

– Подумайте. Задолго до того, как жители Земли узнали, что Земля круглая, у жителей Марса, должно быть, были телескопы, более эффективные, чем те, которыми мы располагаем сейчас; учитывая такой большой опыт и вполне разумный темп прогресса, почему бы им не увидеть вчерашнее столкновение на дороге в Пенсильвании и не суметь сосчитать погибших так же хорошо, как и нам?

– Но, наверняка, – возразил я, – они также достигли морального прогресса, и неужели они не милосердны? Конечно, у Халлоуэлла большая энергетическая система, но в сравнении со всем человечеством, даже если рассматривать американскую его часть, его генерация ничтожна.

– Но сам принцип, – настаивает доктор Элдридж. – Если Халлоуэлл запустит выработку энергии и не причинит вреда, то послезавтра каждый провод в Соединенных Штатах будет жить своим привычным напряжением. Марсиане не могут позволить себе упустить это из виду. Вы не понимаете, что для них значит электричество.

– Они хотят иметь свои машины, свой свет, – ответил я.

– Их машины! Их свет! Их жизнь, друг! Разве вы не думаете, что их применение того, что мы называем "электричеством", продвинулось так же, как и все остальное у них? Оно не только освещает их, возит их – оно, вероятно, кормит их, поддерживает их жизнь.

– Мы утверждаем, что Марс – умирающая планета. Так оно и есть – и неужели они ничего не сделали, чтобы возместить потерю лесов, угля, и даже воздуха и воды? Неужели, обладая огромными знаниями, они спокойно ожидают всеобщую гибель? Вы можете быть уверены, что нет, и вы также можете быть уверены, что они встретили кризис с помощью электричества. Это вещь – материальная вещь вселенной, и если ее правильно применить, она даст нам иммунитет от болезней, накормит нас, с материальной точки зрения, она поселит нас в роскошном доме удовольствий, где мы сможем вечно жить в непринужденности!

Доктор сделал паузу, несколько удрученный собственной горячностью.

– Этот день для нас еще далек, но если бы это состояние пришло к нам после медленного многолетнего труда, разве мы не стали бы ревностно охранять его, как это делают марсиане?

–Мальчик болтается в своей детской манере, а отец уделяет ему пристальное внимание. Таково отношение марсиан к нам.

– Как же они, должно быть, развеселились, когда много лет назад некоторые из наших мудрецов обнаружили, что кусок янтаря, натертый шелковой тканью, притягивает маленькие кусочки волокон и другие вещества, и были сильно удивлены своим открытием. Это, должно быть, стало отличной новостью для марсианских газет и темой для острот их журналистов (если они у них есть) на многие дни! Представьте себе некоторые заголовки: "Земляне открыли электричество!", как если бы наши газеты однажды объявили: "Фиджийцы узнали об огне!"

– Но с тех пор мы подросли, – предположил я. – Голова мальчика теперь достает до плеча отца, не так ли?

– Да, и вы можете себе представить, с каким интересом они наблюдали за нашим развитием? Как они, возможно, сочувствовали нам в наших метаниях в темноте? Как они, возможно, аплодировали, когда мы один за другим создавали телеграф, океанский кабель, электрическую тягу, электрическое освещение? И как в течение последних двадцати лет их интерес сменился тревогой, пока мы не получили этот кризис, эту трагедию?

Перед тем как я ушел от доктора, он сообщил мне, что на следующий день уедет из города на Марс-Хилл – так он называл свою станцию – и что он не покинет ее ни днем, ни ночью, пока не достигнет успеха или провала.

– Связь с марсианами необходима для нашего спасения – она необходима для продолжения существования человечества на Земле; и за это я готов заплатить небольшую цену – свою жизнь.

Таковы были слова великого старика, когда он расставался со мной у своей двери.