Читать книгу Цыган. В плену страсти - - Страница 4

Я отдаюсь на волю этому незнакомому красавцу, который на бешеной скорости уносит меня с места аварии. Аварии, где поломалась вся моя привычная и спокойная жизнь. И если рациональная часть меня всё ещё возмущается такому повороту событий, то новая я просто отдаётся на волю этого бурного потока.

– Эй, лялька, как тебя зовут? – вдруг вздрагиваю я от его низкого голоса.

– Ева, – просто отвечаю я, и вижу, как вскидывается одна его бровь в немом удивлении. – Куда вы, кстати, меня везёте? – всё-таки не оставляю я вялой попытки выяснить свою дальнейшую судьбу.

И получаю в ответ тишину.

Ещё немного, и у меня начнётся паника, а пока я смотрю в окно на проносящиеся мимо огни трассы, и вижу в отражении своё бледное осунувшееся лицо с кругами под глазами и тонкой кровавой дорожкой от виска.

Ничего не скажешь: ведьма. Усталая ведьма.

Мои русые длинные волосы, которые я обычно тщательно причёсываю и укладываю, теперь торчат у меня на голове в разные стороны, как непричёсанная львиная грива, и тут я вспоминаю, что на мне всё ещё моя обычная рабочая одежда – белая блузка под горлышко, чёрный узкий пиджак и брюки.

Стандартная офисная моль, главное, не выделяться и не выпендриваться.

Ладно, посмотрим, куда привезёт меня этот мужчина. Видимо, на какие-то разборки, куда же ещё?

Где меня будут запугивать и вытрясать из меня деньги в счёт уплаты за такое дорогое авто. Только у меня нет никаких денег. И тут меня начинает трясти от смеха.

У меня действительно нет ни копейки: квартира – в ипотеке, и платить за неё ещё почти до самой пенсии. Машина – старая и дешёвая, и боюсь, её ремонт после аварии будет стоить дороже, чем она сама.

Почка? Да не смешите мои тапочки! Кому нужна печень затраханной женщины за тридцать?!

Я смеюсь и вижу, как и ведьма в ночном отражении смеётся вместе со мной отчаянным безбашенным смехом.

Мой безмолвный водитель смотрит на меня с удивлением в окно заднего вида, и я вижу его улыбающиеся глаза. Наконец-то! Если человек улыбается, значит, не всё ещё потеряно.

А он только прибавляет музыку, и мне эти ритмы кажутся смутно знакомыми. Я закрываю глаза, и представляю, что я еду в отпуск. Или в очередную командировку. Не важно куда. Главное, подальше от всех моих проблем.

Мне кажется, я вырубилась, и не сразу понимаю, где я и что со мной, когда чья-то рука ложится на моё плечо.

– Лялька, вставай, – слышу я низкий голос.

Что, блин, на фиг, за лялька? И тут вспоминаю всё случившееся за последние полчаса. А может быть, и за пару часов. Или за месяц. Чёрт его разберёт. Я провалилась во временную дыру, и теперь даже с трудом вспоминаю, какое сейчас время года.

Кажется, лето.

Я с трудом выбираюсь из машины, и замечаю, что моя такая безупречная белоснежная обычно блузка сейчас вся выпросталась из моих обычно отутюженных строгих брюк, пуговицы все расстегнулись, а может быть и оторвались, и теперь на всеобщее обозрение, точнее, на обозрение этого жгучего брюнета, из выреза вываливается моя аппетитная грудь в чёрном кружевном бюстгалтере.

Единственный фривольный штрих, который я себе обычно позволяю: знать, что под моей скучной белой одеждой под тонким чёрным кружевом бьётся пока ещё горячее сердце.

Или всё-таки билось?

Потому что оно остановилось биться пару часов назад.

И воспоминание о моём муже с сестрёнкой снова звонкой пощёчиной бьёт меня наотмашь.

Я даже прикладываю руку к своей щеке, словно и вправду только что получила больной удар.

А мой незнакомец, или похититель. Или потерпевший, это ведь в его безумно дорогую тачку я въехала на своей машинке, подходит ко мне вплотную, и его длинные распущенные волосы касаются моей кожи на лице. Но его это не беспокоит, потому что он запросто, как какую-то дыньку на рынке, берёт мою грудь в свою руку и взвешивает её в своей ладони, сжимает, словно проверяет товар на ощупь!

Цокает языком, по-деловому, и я даже не понимаю, на сколько он оценил мой товар.

На троечку? Или на десяточку?! И что означает его это дурацкое цоканье?!

– Что вы себе позволяете?! – в возмущении выплёвываю я ему в лицо, между тем как он берёт во вторую руку мою вторую грудь, и также поглаживает и сжимает её.

И на меня снова веет какой-то полынью и кожей. И на долю секунды моё сердце снова начинает бешено стучать под теплом его сильных и больших ладоней.

Что за чёрт?!

А красавчик, тем временем сделав шаг назад, внимательно и деловито осматривает мою грудь, и просто и спокойно, как будто это в порядке вещей, сдергивает с меня мою блузку, обнажая меня до пояса!

Снова цокает языком, тщательно осматривая меня, поворачивает к себе спиной, пока я, совершенно ошарашенная таким обращением, верчусь в его руках, как бездушный манекен, а его ладони уже тем временем ощупывают меня сзади, гладят по попке, и я уже представляю, что сейчас он точно также сорвёт с меня и брючки, но он равнодушно, видимо, удовлетворённый увиденным, легонько отталкивает меня и говорит:

– Хорошая лялька. Только жалко, что старая.

Что?! Старая?! И тут я начинаю задыхаться от ярости и злости! Подумать только, он назвал меня старой!

Как странно, что меня не так возмутил, сколько поразил его бесцеремонный осмотр, но его слова просто наполняют меня алой клокочущей пеной злости, и я со всей силы бью его по щеке.

Наглец!

– Не смейте оскорблять меня! – ору я ему в лицо, и вижу, как его рот растягивается в белоснежной улыбке, и он начинает хохотать мне прямо в лицо!