Читать книгу Избранное - - Страница 32

Сама преисподняя Третьего Рима:

Шатура, горящая неудержимо,

заплывшие в торф караси;

Заволжье и Тверь, словно хворост, трещали,

а мы – как последние римляне, спали

на шкурах медвежьей Руси.

Нам снилась реки ледяная излука,

заоблачных барок кули,

серебряный след реактивного звука,

всё марево нашей земли.

…Когда ты на кухню за хлебом бежала,

голодною смертью грозя,

когда на плече со слезами лежала,

я думал, что ближе нельзя.

Но там, где фонтан омывает натуру

струями из бронзовых глаз,

моя парижанка забыла Шатуру,

в то лето душившую нас.

Червонной головнёй дымилась

под стенами Москвы Шатура.

Лесов потрескивала шкура,

земля в извёстку превратилась.

…Когда в измайловском квартале

стоял горячий смог клубами,

мы пересохшими губами

несбывшееся предсказали.

Ведь вглядываться в то – что будет,

нам и тогда мешали слеёзы.

Так зной земную влагу нудит

скопиться в зоревые грозы.

Какими тайными путями

была заброшена однажды

сюда, где торф горел пластами

и дохли караси от жажды?

Так пусть шатурская Помпея

объятий наших оттиск прячет

в золе, подобием трофея,

как будто это что-то значит.