Читать книгу Чёрный монах - - Страница 7

Нет выше драмы в той молве,

Что сыплет всюду град каменьев,

Где жаждут истины в судьбе

И ждут божественных спасений.

Влечёт судьбы водоворот

Одних к любви, других к несчастью,

Чтобы на лоне шумных вод,

Взять в плен торжественною властью!

Всем уготован свой приют,

Для каждой пьесы будет зритель.

Ведь нас всегда мечты влекут,

Туда где ждёт нас покровитель!

Даруя времени покой,

В словах – надежду, наслажденье,

И чтоб блистало в шуме волн

Душевных мук выздоровленье.

Не тешусь в горести веков,

Внимаю сердцем я признанью

Императрицы, чья любовь

Явилась похотью к страданью.

Хотя не чужд был свет земной

В кругу друзей немецкой знати,

Но, посетив России зной,

Осталась в ней свободы ради.

Приняв религии удел

И имя рода – Александра,

Императрица в скуке дел

Жила заботой ожиданья,

Где в чувствах полнилась семья…

И в тех восторгах – перемены!

Где в коридорах, как всегда,

Лишь зрела почва для измены.

Не став во свете тем, кто есть,

Она была лишь иностранка,

Неся по жизни грузом весть:

То Николаева служанка!

Интриг дворцовых всех не счесть,

И жребий жизни был опасен,

Но вот явился наш мудрец,

Чей взор был страстен и прекрасен!

В явленье радость опознав,

Императрицы зов был скромен,

Одно лишь виделось в слезах,

Что сын царя с рожденья болен.

Такое в жизни не учесть;

Внимая божескому слову,

Императрица благу весть

Ждала, как божию опору.

И чудо то произошло,

Пришла к усталости награда,

И счастье в Дом к чете пришло

Как дар богов, ночи услада.

Ниспослан небом верный друг,

Чтоб тешил души теплотою

Лучами выверенных слов

И православною любовью.

Хотя нарушил их покой,

Чтоб всюду слышались сужденья:

«Распутин вовсе не святой,

И в Доме он для утешенья.

Царя низложен век мужской;

Иной сегодня делит чувства,

То не священник, а Герой!» —

Судили люди простодушно.

Молва людская без границ,

Бежал поток журчаньем,

Лишь привлекая новых жриц

Повышенным вниманьем.

То были дни больших трудов

Наук и просвещенья…

И где не нужно было слов

Для благости, веселья!

Не отдавая склокам честь

В век новый, хладный, тёмный,

Распутин знал, что будет месть

За всё, рукой наёмной.

Ну, а пока, внимая дар

Царицы благосклонно,

Он в Доме царском исцелял

Умело, непритворно!

Влюбившись в дар целебных рук

Оракула-пророка,

Весь царский Дом не знал уж мук

От посланного рока.

Чете не грезил больше зной,

Хотя «приём» был труден:

«Зачем искать судьбы иной?

Григорий, ты нам нужен!

В тревогах жить я не хочу,

Хотя влекут глубины,

К тому ж царевич Алексей

Вам шлёт всегда посылы.

Хочу сказать и от царя:

Он вами не стыдится,

Ведь только вам благодаря

Царевич веселится!

И я, Григорий, не хандрю», —

Сказав, императрица

В мгновенье радости к лицу

На краткий миг приникла.

«Лишь вас я чувствую душой

И внемлю наслажденье!

Ведь вы мне дарите покой,

А сыну – исцеленье!

Не бойтесь строгости вестей

Вещателей убогих,

К тому же в Доме нет друзей

И судей, хладных, строгих.

Лишь здесь найдёте вы покой

И сонные виденья;

Хочу просить своей слезой

От вас благословенья.

Чтоб прославлять сей царский род

Приверженцем основы,

Где б в торжестве жил дух богов

Как символ, знак короны!

Лишь здесь в России мне покой,

Хотя нужно терпенье,

К тому ж предвижу холод, зной

И горечь преступленья.

Поладим с вами мы всегда,

Да что там, это проза…

Быть вместе нам у алтаря

Велит сама природа!

Не жду в порыве я ответ

И хладного ненастья,

Хотя могу вам дать совет:

Здесь, в Доме, ваше счастье!

В признанье я добавлю вслед:

Мне чужда доля славы,

Ведь кроме горестей и бед,

Я жертва злой отравы.

И то министрам не прощу —

Лишь в них моя утрата,

Хотя годами я молчу

В том бренном шуме свято.

Внимая царской власти звон,

Я вижу преступленья,

Чиновной братьи произвол

И царства разложенье.

И пусть в борьбе той я умру,

Но я верна России

И в той любви всегда молю,

Чтоб не было стихии.

Прошу прощение за тон,

За женские страданья…

Примите с Богом мой поклон

И сердца пониманье.

Я не могла вам не сказать…

В них боль моя и вера —

Нельзя в политику играть

Так грубо, неумело.

Где град каменьев лишь свистит,

Из жертв венки сплетая,

И где безумство говорит,

В кончину лишь внимая.

Сказала всё, что на душе

Лежит надгробным камнем,

Внимая горестной судьбе,

Делам, увы, бесславным».